G.O.G.R.

– Эй, кто там?! – строго крикнул следователь. – Выходи!

– Я – чёрт! – наглым тоном ответили из соседней комнаты. Пётр Иванович точно расслышал, что звуки исходят именно оттуда.

Старушка крестилась.

Пётр Иванович, не раздумывая, ринулся в темноту соседней комнаты. Это была кухня. С размаху Серёгин чуть не налетел на полуразвалившуюся печку. Следователь зашарил фонариком вокруг, пытаясь высветить предполагаемого «чёрта».

– Выходи, ты арестован, хулиган! – Пётр Иванович вертел головой в поисках «противника».

«Чёрт», похоже, струсил. Он больше не орал и не топал. Забился куда-то. И мог напасть из засады, по-подлому. Серёгин осмотрел печку, заглянул под кухонный стол, пошарил в щепках, ранее бывших посудным шкафом. Никого. Тут откуда-то справа донёсся тихий скрип, будто бы кто-то осторожно пролезал между досками. Пётр Иванович устремился на скрип. Там была дверца чёрного хода. Внизу отсутствовали две доски. Серёгин схватился за ручку и попробовал открыть дверцу – не получилось, он была заколочена снаружи. Тогда он со всей силы толкнул противную дверцу плечом. Та с треском вылетела, и в кухню впервые за несколько лет ворвались лучи солнца. Такое количество света на мгновение ослепило Петра Ивановича, но он всё же успел увидеть нескладную кургузую фигуру, стремительно удаляющуюся в сторону деревни. Серёгин потёр глаза. Догонять хулигана не было смысла – он был уже слишком далеко.

– Чёрт бы тебя побрал! – громко выругался Пётр Иванович вслед убегающему злоумышленнику.

Серёгин вернулся назад, в прихожую. «Кто же это был? – думал он. – Неужели, тракторист?»

Ни той бабушки, ни её курицы уже не было. Пётр Иванович пересёк прихожую и вышел на крыльцо. «Где же Сидоров? Ему давно пора было приехать…» Серёгин заметил, что до сих пор держит в руке включённый фонарик.

– Э-эх! – с досадой выдохнул он и щёлкнул тумблером.

Фонарик погас. Следователь глянул на пыльную дорогу. По ней что-то медленно двигалось. Что-то, запряжённое волами. Когда это что-то приблизилось, Серёгин смог различить красную служебную «Самару», неуклюже ехавшую позади двух упитанных волов. «Упряжка» приблизилась к дому. Из машины выскочил Сидоров. Увидев Петра Ивановича, потрёпанного, пыльного, с сеном в волосах, сержант обеспокоено спросил:

– Что-то случилось, Пётр Иванович?

Серёгин кратко рассказал сержанту о своих приключениях.

– Вот это – да! – выдохнул Сидоров. – Значит, чёрт, правда, существует?

– Да, нет, – покачал головой Пётр Иванович. – Тут – не чёрт, тут – банда орудует! Видел я того «беса» – вылитый алкаш деревенский, что б его черти задрали! Таких тут – пруд пруди, тракторист тот, например!

– Надо бы его поймать… – протянул Сидоров. – Он опасен для общества.

– Надо, – согласился Серёгин. – Надо придумывать новый план.

Пётр Иванович посмотрел на волов, впряжённых в служебную машину.

– А с тобой-то что приключилось? – спросил он.

– Да, дурацкая история… – потупился сержант. – Мотор сгорел…

– Как это, сгорел?

– Я и сам не знаю… Ехал назад… Вдруг она заглохла. Открываю капот, а оттуда дым как попёр! Надо же было на чём-то добраться… Пока выпросил этих волов, пока они дотащили нашу «малютку»…

– Ничего мы с тобой не успели, – вздохнул Пётр Иванович. – Пора на базу.

– А давайте, ещё раз тот коридор исследуем! – предложил Сидоров.

– Поздно уже, – ответил Серёгин. – Это надо с утра, когда солнце в окна светит. А сейчас там темно, хоть глаз выколи!

– Но у нас же фонарик!

– Не поможет тут фонарик. Будешь светить на стену, а сам в яму провалишься! Завтра утром приедем ещё раз, а сегодня надо мотор починить.

– Ну, долго вы там ещё балакать будете? – прикрикнул хозяин волов, худенький седой старикашка. – Мени ще корову доиты трэба!

Пётр Иванович и Сидоров молча пошли к машине и забрались в кабину. Старикашка же уселся на капот, хлестнул волов длинной хворостиной:

– Но, миленькие, живее!

Волы тронулись и, медленно развернувшись, пошагали обратно в деревню, жуя траву на ходу. А дедуля шепеляво и фальшиво затянул «Интернационал».

Пётр Иванович понуро перебирал в голове детали своего сегодняшнего приключения. И тут вспомнил про таинственную закрытую дверь в подземелье.

– Слушай, Санька, – сказал он Сидорову. – Я забыл тебе кое-что рассказать. Когда я лазил там по коридорам, то нашёл одну странную дверь…

– Дверь? – перебил сержант. – А вы её открыли?

– Нет, это была металлическая дверь, и у неё не было ручки. Как будто она вообще не предназначена для того, чтобы её открывали. И к тому же выглядела она так, словно её только что поставили – новёхонькая!

– Коридор, который никуда не ведёт… – зловеще загадочным голосом прошептал Сидоров. – Дверь можно выжечь автогеном, или отжать домкратом… А та глухая стена, ну, которая с другой стороны, может, и не глухая вовсе!

– К чему ты?

– А вдруг там есть такой кирпичик, на который нажмёшь, а стена и откроется? – радостно выпалил Сидоров. – У Агаты Кристи всегда так было!

– У Агаты Кристи много чего было, – пробурчал Серёгин. – Если бы там кто-то ходил, они бы сделали проход пошире! Я еле-еле протиснулся. Там и руку-то поднять невозможно, чтобы этот твой «кирпичик» нащупать. И темно до жути! Я держал фонарик в зубах, а обратно полз задом.

– Да уж, красивенькое положеньице! – хихикнул Сидоров

– Вот и я о чём! Не будет же нормальный человек ползти на четвереньках и держать в зубах фонарик?

– Пётр Иванович, – Сидоров просительно посмотрел на Серёгина. – Можно, я завтра тоже залезу туда, а?

– Лезь, если брюк не жалко. Да, фонарик не забудь, – разрешил Пётр Иванович.

– Спасибо! – расцвёл Сидоров.

– Но сначала нам нужно добыть у Семиручко планы дома. Чтобы сравнить то, что там нарисовано с тем, что есть в действительности, – серьёзно сказал Серёгин. – Эти «черти» могли здесь что угодно понастроить, чтобы прятаться. А мы, как дураки, ползаем по погребам да по ихним фальшивым коридорам!

====== Глава 5. Архивная пыль. ======

Сельсовет представлял собой жёлтое одноэтажное здание старинного типа. Колонночки с коринфскими капителями поддерживали крышу портика. Пётр Иванович и Сидоров поднялись по ступенькам. Серёгин толкнул облезлую входную дверь. Та со скрипом отворилась. Внутри было темно и прохладно. Когда глаза привыкли к полумраку, милиционеры смогли различить порыжевшие от времени и постоянных протечек обои в мелкий цветочек, несколько кабинетов, ряды стульев с откидными сиденьями, тянувшиеся вдоль стен. С покрытого хлопьями облупившейся краски потолка свисали классические советские люстры. Такие пыльные, что казались однотонно-серыми. Возле правого крайнего кабинета стояло жестяное ведро, куда капала вода из трещинки в потолке. Откуда-то из темноты выплыла грузная дама в коричневом старомодном платье, с подсвечником в руке. Заметив милиционеров, она резко остановилась, повернула к ним накрашенное лицо и не очень-то вежливо крикнула противным голосом:

– Вам кого?

– Простите, – сказал Пётр Иванович. – Нам бы хотелось увидеть Семиручко…

– Константин Никанорович не принимает! – отрезала дама.

Она повернулась и собиралась уже продолжить свой путь.

– Мы из милиции, – сказал Сидоров, вытащив удостоверение. – И нам срочно.

Дама застыла. Потом развернула увесистый корпус и подплыла к Сидорову. Близоруко щуря густо подведенные глаза, дама внимательно изучила его удостоверение.

– А ваше где? – напёрла она на Петра Ивановича.