G.O.G.R.

Ежонков согласился «вылезти из раковины» и приехал к недостроенному корпусу Автодорожного института утром в четверг. Общественным транспортом вроде трамвая Ежонков не пользовался, а ездил на старом и шумном мопеде. Решившись на вылазку, Ежонков замаскировался: натянул куртку, которая покоилась у него в шкафу со времён Горбачёва и такую же фуражку. Ещё – он наклеил фальшивую пегую бороду и специально извалялся в пыли, чтобы походить на бомжа. Приехав на место, Ежонков тщательно замаскировал мопед в кустах, взял водочную бутылку, наполненную обычной водой и начал осторожно продираться сквозь кусты.

– Э, чувак, цигарку не надыбаешь? – этот грубый, сиплый и пропитой голос сорвался откуда-то сверху и заставил Ежонкова застопориться и мгновенно обернуться. Он уже занёс кулак, чтобы засадить его в лицо тому, кто подкараулил его здесь и решил поймать…

– Э, братела, я к тебе, как к другану… – перед Ежонковым всего лишь съёжился настоящий бомж.

– Я… не курю… – пробормотал Ежонков и поспешил скрыться в кустах.

В кустах мерещилась какая-то погоня, Ежонков замирал при каждом шорохе, хотя шелестели только листья да его неуклюжие ноги. Насилу достиг он недостроенного корпуса, протиснулся в дыру в заборе и забился подальше, в темноту готического портика.

Недобежкин и Смирнянский пришли минут через десять, но трясущемуся от страха Ежонкову показалось, что он просидел в этом сыром портике часа три.

– Ну, наконец-то! – обрадовался Ежонков, когда два его товарища забрались к нему под крышу портика.

– Спасибо, что пришёл! – шутливо поблагодарил Ежонкова Недобежкин и хлопнул его по плечу.

– Меня тут, между прочим, чуть не убили! – фыркнул Ежонков.

– Ну, да, мы его видели, – хихикнул Смирнянский. – Перепугал мужика до чёртиков – когда мы прошли мимо него – он креститься начал!

– Ладно, пошутили и хватит, – серьёзно перебил Смирнянского Недобежкин и уселся на верхнюю ступеньку высокого крыльца. – Я нашёл человека, который знает Гопникова. Только у него выборочный гипноз.

– Ну и что? – не понял Ежонков, на всякий случай не вылезая из темноты под солнечный свет.

– Ты должен будешь посмотреть на него и попытаться избавить от гипноза, – объяснил Недобежкин. – И вылези ты оттуда! Забился – я даже не слышу, что ты варнякаешь!

– Меня заметят! – отказался Ежонков. – И, вообще, я тут головой рискую, а вы только ржёте! А насчет твоего «человека», – он придвинулся-таки ближе к Недобежкину и громко, с присвистом зашипел ему на ухо:

– Привези его сегодня ко мне в сарай, и я с ним поговорю, идёт? Часиков в шесть подгонишь?

– Идёт, – согласился Недобежкин, размышляя над тем, как бы ему лучше перевезти Гоху, чтобы никто не увидел его. – Только смотри, там тяжёлый случай – человечек не помнит даже, как его зовут, а твердит какой-то «Гогр».

– «Гогр»? – удивился Ежонков, подавляя смешок.

– Ага, – подтвердил Недобежкин. – Уже все уши пробил «Гогром» этим.

– Ну что ж поделаешь? – добродушно вздохнул Ежонков. – Для друзей на всё согласен. Попытаюсь спасти вашего человечка от «Гогра».

====== Глава 18. “Гогр”. ======

Пётр Иванович пытался установить личность Гохи таким образом: разослал его фотографию по всем отделениям милиции и приёмникам распределителям для бродяг – авось попадался? Сидоров тем временем уже в который раз пытался выяснить, не заходил ли в отделение кто-нибудь посторонний, кто мог бы отомкнуть сейф Серёгина и похитить документы. Однако наличие грозного стража роботурникета, который никого не пропускал без карточки, исключало такую возможность – поэтому Сидоров быстро бросил бесполезный поиск. Из-за стены доносилось невменяемое ржание – Ваверкин снова и снова работал с Соколовым.

Часов в пять вечера в кабинет зашёл Недобежкин. Замкнув дверь на замок, как он обычно делал, заводя разговор о тридцать седьмом деле, начальник сел на стул для посетителей – на тот, просиженный до дырки и принялся шептать:

– Ребята, сейчас собираетесь, выводите через чёрный ход Гоху и сажаете в машину, которая будет ждать на заднем дворе. Кажется, мы узнаем, что такое «Гогр».

Сказав это, Недобежкин тенью выскользнул в коридор и исчез.

– Ну что, Саня, собирайся, – сказал Пётр Иванович Сидорову. – Приказ есть приказ.

Пётр Иванович натянул пиджак, а Сидоров запрятал подальше в стол журнал «Футбольное обозрение». Вдвоём они вышли из кабинета и отправились в изолятор за Гохой.

Гоха спал. Сидоров растолкал его и предупредил:

– Не ори!

Гоха не послушался и шумно взвизгнул:

– Не мочи!

– Цыц! – цыкнул Сидоров. – На выход, Гоха!

Гоха так не хотел садиться в машину, что пришлось его мягко и безболезненно оглушить и занести в салон на руках. Недобежкин уже сидел за рулём и, как только Гоха был втащен и положен на сиденье – завёл мотор. Сидоров втиснулся рядом с Гохой, а Серёгин уселся впереди возле водителя. Недобежкин аккуратно вывел свою машину с заднего двора РОВД на улицу Овнатаняна и поехал в сторону Макеевки.

Ежонков проживал в Макеевке в частном секторе, хотя, скорее всего, это было у него не жилище, а явка. Посреди просторного, но покрытого сорняками двора торчала одноэтажная лачужка зелёного цвета с низенькими пыльными окошками. За лачужкой торчала ещё одна постройка – некрашеная и серая – наверное, это и был сарай. Ежонков уже ждал Недобежкина во дворе и отвалил в стороны тяжёлые деревянные ворота, пропуская его машину.

– Кого ты ещё сюда привёз?? – ужаснулся Ежонков, заметив, что вместе с Недобежкиным из машины вылезло ещё двое незнакомых гостей.

– Ты не дрейфь, – хохотнул над ним Недобежкин. – Это со мной.

– Я вижу, что с тобой! – буркнул Ежонков. – Только вот сдадут они меня…

Серёгин не ошибся: постройка за домиком Ежонкова оказалась действительно сараем. Туда-то и потащили пришедшего в себя и ноющего Гоху. Гоха пытался вырваться и махал руками, как мельница. Из-за этого пришлось на время заковать его в наручники, но Гоха всё-таки успел заехать Сидорову в нос.

– Давай, садись! – пыхтел Недобежкин, усаживая вырывающегося Гоху на старую бочку в сарае Ежонкова.

– Может быть, ему ещё раз задвинуть? – предложил Сидоров.

– Нет, нет! – запротестовал Ежонков. – Если вы оглушите его – я не смогу с ним работать.

Оглушать Гоху не стали – зато Недобежкин связал его верёвкой.

– Можно начинать? – осведомился Ежонков, заглянув в сарай.

Гоха был связан по рукам и ногам и водворён на бочку. Он слабо сопротивлялся, мычал и иногда выговаривал слово «Гогр».

– Начинай, – разрешил Ежонкову Недобежкин. – Сидоров, включи диктофон.