G.O.G.R.
Шрифт:
– Го-ол!
Обратно, в кабинет Петра Ивановича, Сидорова вернул звон ударившихся о вытертый линолеум наручников. От неожиданности сержант вздрогнул и даже выронил свой журнал. Он рывком поднял голову и глянул на стул, где должен был сидеть порученный ему Казаченко хулиган. Стул был пуст. Сидоров ошарашено завертел головой по сторонам. Кроме него в кабинете никого не было. Вспомнился верхнелягушинский чёрт. Сержант мог поклясться, что дверь никто не открывал и не закрывал: она громко скрипела, открыть её неслышно было невозможно. Но Сидоров всё же выбежал в коридор. Но и там никого не было.
– Слушайте, чуваки, – налетел на них сержант, – из того кабинета никто не выбегал?
– Нет, только ты, – ответил Муравьёв, бычкуя сигарету.
Остальные только плечами пожали.
Из-за поворота показался Казаченко. Он уже разобрался со своими документами, оформил задержание и возвращался за задержанным хулиганом. Увидев Сидорова, он удивился.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Где мой хулиган?
– О-он убежал… – глупо моргая, выдавил Сидоров.
– В смысле? – Казаченко сделал круглые глаза. – Ты что, прошляпил?
Сидоров просто молчал.
– Что тут за сыр-бор? – это пришёл Пётр Иванович. Белкин сказал ему, что около его кабинета раздаётся некий шум, вот Серёгин и ушёл посмотреть, что случилось, оставив Вавёркина наедине с Гохой.
– Хулиган… – промямлили Сидоров.
– Ищите его! – выкрикнул Казаченко.
Они втроём забежали в кабинет. Там по-прежнему было пусто.
– Казаченко попросил меня посторожить хулигана, у него там с документами какая-то проблема была… – рассказывал Сидоров Петру Ивановичу. – Я сидел, охранял. И вдруг слышу: наручники упали. Я – глядь! – а там уже нету его! Я – в коридор, и там – нету!
Пётр Иванович нахмурился. Оглядел кабинет. Всё на месте. Посередине стоит шаткий, просиженный до дырки стул. А под стулом валяются закрытые (!) наручники. Серёгин взял со стола файл, поднял им наручники и поднёс к глазам.
– Удивительно, – пробурчал он, разглядывая стальные браслеты. – Они закрыты.
Между тем Казаченко бродил по кабинету, заглядывая под мебель. Никого не найдя, он выдохнул:
– Ойй! – и от волнения сел мимо стула.
– Я даже не слышал, как он возился этими наручниками, – оправдывался Сидоров. – Я только слышал, как они на пол упали и всё. И через окно он бы не убежал – если бы полез на подоконник – я бы услышал!
– Эх, Саня, – покачал головой Пётр Иванович, заметив на своём столе журнал «Футбольное обозрение». – Сколько раз тебе говорили…
Сидоров снова вышел в коридор, чтобы ещё раз попытаться найти беглеца. Те же четыре милиционера до сих пор стояли кружком и о чём-то беседовали.
– Так из этого кабинета точно никто не выходил? – снова набросился на них сержант.
– Ну, мы же тебе сказали, только ты, – проворчал Муравьёв. – Ты уже второй раз оттуда вышел!
– И что, и после меня – никто?
– Ну, Казаченко ещё забегал-выбегал…
– Нет, – подал вдруг голос Усачёв. До сих пор он стоял в уголке у окна и молчал, а сейчас неожиданно заявил:
– Ещё до того, как ты первый раз вышел – из-под двери тень какая-то вылезла и туда вон, в угол – шмыг! – Усачёв показал пальцем куда-то в коридор, где в отдалении стоял сейчас Недобежкин и с кем-то разговаривал о каких-то
своих важных делах.– Что? – удивился Сидоров.
– Хватит заливать, Усач! – буркнул Муравьёв. – Санька, это он тебя на понт берёт.
– Ну, я же не слепой! – не унимался Усачев.
– А может, это – крыса?
– Крыса? Где ты видел такую огромную крысу? Эта штука была не меньше человека!
– А может, ты, Усач, просто своей тени испугался?
– Да я тебе…
– Если это крыса, то она нам все документы погрызёт…
«Великолепная четвёрка» начала спорить между собой, а Сидоров почему-то побежал в ту сторону, куда скрылась «тень» Усачёва. Сержант незамеченным пролез мимо Недобежкина и его важного собеседника, и спустился по ступенькам на первый этаж в вестибюль. Пробегая мимо дежурной комнаты, Сидоров спросил у дежурного, чья фамилия звучала так: Галушко:
– Витька, тут никто не пробегал?
Галушко не спеша поднял правую руку, сжал ладонь в кулак, оставив свободным один лишь указательный палец, и с насмешливым свистом не спеша повертел этим пальцем у виска.
– А, ну тебя! – сердито фыркнул Сидоров и побежал на улицу. Выскочив во двор РОВД, сержант остановился у доски «Их разыскивает милиция», с высоты которой на него в бешеной улыбке скалился объявленный в розыск маньяк. Постояв несколько минут в компании сего «весёлого» типа, Сидоров осознал всю глупость своей «погони за тенью» и, развив скорость черепахи, потопал обратно.
====== Глава 9. “Креветка” уплывает. ======
На пути к кабинету Серёгина сержант Александр Сидоров столкнулся с охранником изолятора Белкиным.
– Сашка! – Белкин выскочил внезапно, испугав Сидорова не хуже, чем верхнелягушинский чёрт.
Сидоров отпрянул в угол, а когда понял, что на него никто не напал, а всего лишь пришёл Белкин, выполз из угла и дрожащим голосом осведомился:
– Чего тебе?
– Сашка! – выкрикнул Белкин так, словно бы кричал не «Сашка!», а «Пожар!».
– Ну? – начинал сердиться Сидоров.
– Сашка! – в третий раз повторил Белкин. – Там ваш гавкающий сделал ноги.
Сидоров оторопел и впал в ступор, застыв с поднятыми руками.
– Ты понимаешь?? – орал ему в ухо Белкин. – Но-ги сде-лал! – повторил он по слогам.
– Как?? – прошептал побледневший Сидоров, едва ворочая окаменевшим языком.
– А я знаю? – выплюнул Белкин. – Он там у вас гавкал-гавкал, а потом – затих. Я ему баланду притащил, глядь в окошко, а у него в камере – «призрак коммунизма»!
– Призрак? – пролепетал Сидоров, чувствуя, как подкашиваются его ватные ноги. – Ты видел призрака?
– Ухь! – фыркнул Белкин. – Никакого призрака я не видел. Я так сказал, потому что там не было никого, камера была ПУСТАЯ!
– Ээ-ы, – проныл Сидоров и почти на четвереньках пополз в кабинет Серёгина.
Пётр Иванович всё ещё пытался найти следы «хулигана-невидимки». Он снимал отпечатки пальцев с закрытых наручников, с двери, с окна, со стола…
Узнав, что «гавкающий сделал ноги», Серёгин мигом бросил свои отпечатки и помчался в его опустевшую камеру. Камера была заперта. Замок – цел. Решётка на окошечке – тоже. Хотя, окошечко слишком мало, чтобы в него мог протиснуться человек.