G.O.G.R.

– Не похож он на «аномального археолога», – заметил Синицын. – Не думаю, что у него есть способности к гипнозу…

– Ага, перенял выраженьице! – обрадовался Ежонков. – Понравилось, как я отмочил?

– Вырвалось, – буркнул Синицын и покинул «стойло» тракториста. – Лучше уж, к плотнику снова сходить, чем валандаться с этим «свинокрылом»!

Повторять визит в хату плотника почему-то не хотел никто: слишком уж там было зловеще. Как там вообще, жил этот плотник? И был ли тот плотник? А если был, то жив ли он сейчас? Или его тоже утащили под печку, аки Зайцева? «Чёрт, а если эта тварь питается людьми? – такая каннибальская мыслишка внезапно свалилась на голову Петра Ивановича с какого-то дикого острова. – Да, она достаточно сильна, чтобы добыть человека. Вон, Зайцева как скрутила – он и пикнуть не успел, хотя расправился с нами троими, как с детьми…». Недобежкин всё же, согласился наведаться в это пристанище «серого демона», и пока они ехали от тракториста к плотнику, в голову Петру Ивановичу лезли всякие статейки из жёлтенькой прессы, про полтергейстов и чудищ из параллельных миров. Правда, там писали, что полтергейст обычно принимает образ крысы… Ну что ж, у плотника Потапова поселился атипичный полтергейст!

Хата Потапова стояла безлюдной и тихой, словно склеп. Да, ясное дело, что несчастного плотника съел серый «атипичный полтергейст». Сидоров, который ничего об этом не знал, сказал, что «Гаврилы Семёновича нету дома».

– Его теперь всё время нету дома, – вздохнул Недобежкин. – Самохвалов, бери своих, вместе пойдём!

Услышав эти слова, Сидоров вздрогнул и съёжился: он сразу же вспомнил, как лазил в подвал к Гопникову и натолкнулся там на «верхнелягушинского чёрта». Достал-таки плотника, чертяка! А вместе с плотником может достать и Сидорова – ведь он тоже видел его!

Филлипс был надёжно заперт в «Газели» Самохвалова. Закованный в сталь наручников, он никоим образом не мог дотянуться даже до замка своей клетки, не то, что убежать. Он почему-то боялся оставаться в машине один и просился у Недобежкина, чтобы и его тоже взяли, но суровый милицейский начальник только буркнул в ответ:

– Нам такие голубцы не нужны! Сиди уже – ты своё отбегал!

Напуганный Недобежкиным Сидоров медленно вошёл в тёмные сени, а потом – осторожно прокрался в комнаты, ступая так, чтобы не шуметь. Сидоров оглядывался по сторонам, чтобы вовремя заметить смертельную опасность, которая, казалось, тут обитает. Он даже на потолок посмотрел. Внезапно под ногу попалось что-то металлическое, а Сидоров, который глазел на потолок, это что-то не заметил и случайно поддал ногой. Металлическое «что-то» шумно загремело, потом громко, железно клацнуло и отлетело в сторону.

– Саня! – Сидоров шёл последним, и на тот «гром среди ясного неба», который он создал, обернулись все.

– Упс! – сконфузился Сидоров и скосил глаза в ту сторону, куда отскочило от носка его ботинка тяжёлое металлическое «что-то». Оказалось, что раззява Сидоров пнул ногой увесистый зубастый медвежий капкан. От удара капкан с шумом захлопнулся и валялся теперь в заросшем паутиной углу.

– Сидоров, ты ещё такой молодой, а уже увалень! – буркнул Ежонков, пережив шок. – Тебя услышали даже в Стране глухих! Если бы я был таким шумным – меня бы давно уже застрелили враги!

– Можно подумать, что ты когда-нибудь видел «врагов»! – вмешался в жаркий спор Недобежкин и мигом его погасил. – Ты же сам говорил, что ты не амбал, а психиатр!

– Я – универсальный агент! – выкрутился Ежонков.

– Универсальный трус! – огрызнулся Недобежкин.

На этот раз в хате плотника не нашлось никого, даже Зайцева. Пётр Иванович сразу же подошёл к печке и начал разглядывать её в поисках жилища таинственного серого чудища. Нет, ни в печке, ни за ней нет ничего и отдалённо напоминающего вход куда-либо. Да, пыль, да, паутина, что было абсолютно не свойственно тому чистоплотному и набожному плотнику, которого Серёгин видел здесь в первый раз. Нет, кажется, в последнее время тут жил кто-то другой, не Потапов, кто не очень-то следил за чистотой. Вместе с Серёгиным к печке приблизился и Синицын. Он снял заслонку, заглянул за неё, обнаружил паука и сказал:

– Когда я тут жил – эта печка стояла там, – он показал пальцем на смежную стенку. – А тут, где мы сейчас – и был подземный ход.

Подземный ход! Вот, куда «чёртик» уволок Зайцева! Каким-то образом он туда просочился…

– Крепкая печка, – определил Недобежкин, потрогав правой рукой печную трубу и лежанку. – Чтобы расколошматить – нужен бульдозер…

– Так чего ж ты их всех отправил? – осведомился Ежонков, не скрывая сарказма. – Пригнал бы сейчас сюда бульдозер – и колошматил бы себе на здоровье! Можешь всё здесь расколошматить – в этих Лягушах, наверное, под каждой избухой – подземный ход! Это же термитник – чего ты хотел?

– Нет! – Недобежкин решил ничего не колошматить, а поступить, как рациональный работник прагматичной милиции. – Поедем в сельсовет, поднимем их архив и узнаем про плотника: с каких пор он тут живёт, переезжал, не переезжал – вот!

====== Глава 89. Таинственный Потапов. ======

КАП! КАП! КАП! – вода с отсыревшего потолка монотонно стучала по краю жестяного ведра и брызгала на вытертый линолеум, что покоился на этом полу, наверное, несколько десятилетий. Старинная деревянная дверь, потревоженная рукой Недобежкина, выплюнула мерзкий скрип и отвалилась в стороночку, пропуская «компанию» из пятерых милицейских гостей в просторный вестибюль здания Верхнелягушинского сельсовета. В вестибюле надолго прописался готический полумрак, и повисла прохладная сырость. Наверное, эта мутная вода с песком капает с потолка даже в засуху…

Недобежкин направился в кабинет Семиручки – выбивать у него ключ от архива. По дороге ему «в зубы» попалась консервативная Клавдия Макаровна, одетая всегда в одно и то же платье, с неизменным подсвечником в правой руке. Милицейский начальник быстренько взял в оборот эту пожилую даму и силком заставил её выбить председателя из «берлоги» на серьёзный разговор.

– Константин Никанорович не принимает! – Клавдия Макаровна попыталась уйти в глухую оборону, но Недобежкин быстренько разделал её «под орех» следующим убедительным аргументом:

– Гражданка, давайте живее, или сушите сухари! За сопротивление аресту от одного года до пяти добавляют!

– Ох-квох-квох-квох! – в ужасе заквохтала Клавдия Макаровна и проворно поскакала вперёд по коридору. – Сюда, сюда!

– Вот так вот! – довольно заключил Недобежкин и последовал за ней широким шагом.

«3.

Глава сельсовета

Семиручко К. Н.

Приёмные дни… ПЯТНО…»..

Так было написано на двери того кабинета, куда Клавдия Макаровна ловко занырнула.

– Я не принимаю! Не принимаю! – истерично завопил за дверью хилый голосок Семиручки, едва Клавдия Макаровна прокудахтала про визит милиции.

Ключевой стала фраза о количестве визитёров: «Их пятеро!». Услыхав такое немыслимое для своей персоны число, бедный председатель свалился со стула и пополз под стол.

А потом – Недобежкину надоело ждать того морковкиного дня, когда Клавдия Макаровна уговорит Семиручку выползти «из тени», и он собственной персоной вступил в кабинет председателя, отпихнув с дороги ненадёжную дверь.

– За мной! – скомандовал он всем своим товарищам.

В тесном кабинетике мелкого чиновника пятеро показались толпой. Пухленький Семиручко вжался в спинку стула и обречённо взирал на Недобежкина, который надвигался на него с неумолимостью айсберга, с неотвратимостью кризиса.

– Что вы от меня хотите?? – прорвало, наконец, Семиручку, и он зашёлся в рыданиях.

– Материалы по Потапову! – Недобежкин рубанул словом, а Семиручко увидел, как у его носа просвистел «меч судьбы».

– Хо-хо-хорошо… – пролепетал Семиручко, испытывая мистический страх перед этими милиционерами из областного центра. – И-идёмте за мной…