G.O.G.R.

– А Черепаха жил вот тут… – пробормотал Сидоров, ткнув пальцем в ту из четырёх квартир, дверь которой была превращена в груду щепок каким-то страшным ударом.

– Да? – буркнул Серёгин и схватил свой подбородок. – Ну, давай, зайдём…

В убогой квартирке царил ужасный хаос. Вещи разбросаны, пол затоптан, дверь эта несчастная валяется щепками… В кухне на столе стояли две тарелки, наполненные посредственным супом из тушёнки, а на полу лежали три тела. Двое лежали неподвижно – видимо были оглушены. А третий – закрывал голову руками так, словно бы его собирались бомбить, и дрожащим голосом повторял:

– ОМОН… ОМОН…

– Черепаха! – узнал Сидоров этого дрожащего субъекта.

– ОМОН? – удивился Серёгин. Да, странный какой-то ОМОН – оставил этих троих тут валяться…

– Перевернём-ка его! – сказал Серёгин Сидорову.

Они вдвоём подхватили Черепаху под мышки, перевернули и усадили, прислонив спиной к стенке. Черепаха был испуган смертельно: весь перекошен, бел, как сама смерть, зарёван, дёргался в истеричных конвульсиях.

– Черепаха! – пихнул его Сидоров.

– Ы! – хрипато выплюнул Черепаха, закрывая ладонями совё трусливое лицо. – Он! Он!

– Кто – он? – уточнил Пётр Иванович.

– ОМОН! – булькнул Черепаха.

– Будем бить, – пригрозил Сидоров и почесал левой рукой правый кулак.

Черепаха не внял угрозе и совсем не испугался: слишком тяжела была та депрессия, в которую вогнал его неизвестно, кто. Мелкий преступник только дёрнул башкой и ещё горше зарыдал.

– Запугали… – буркнул Серёгин, окинув разнесенную кухню оценивающим взглядом. – Драка тут была, что ли?..

– Вещдок! – это Пётр Иванович заметил в углу складной ножик, который Коля вышиб у одного из крепышей Бобра. – Надо этих двоих везти на базу, – определил он судьбу обоих крепышей, заворачивая ножик в носовой платок. – Установим личность и допросим. А ещё – надо будет по соседям помотаться – может, видели чего.

Сидоров во второй раз позвонил Казаченке и отвлёк его от кроссворда. Казаченко очень неохотно от него отвлёкся, поворчал-поворчал, да делать нечего: «служба и опасна, и трудна». Он оторвался от стула и поехал в Будёновский район.

Пётр Иванович и Сидоров, дожидаясь Казаченко, осматривали квартиру в поисках других следов странного «ОМОНа» Черепахи. Нет, больше нет следов: кажется, они «облапили» только кухню. Потом из подъезда в прихожую кто-то зашёл, Пётр Иванович подумал, что это Казаченко, и вышел ему навстречу. Он оказалось, то зашёл совсем не Казаченко, а некий неказистый бритоголовый тип, за которым «плыли» ещё два типа с такими же бритыми головами.

– Бобр! – определил за спиной Серёгина Сидоров.

Бобр был в розыске, но он отчаянно плевал на этот факт и продолжал отчаянно дебоширить и нарушать закон. Увидав перед собой вместо своих людей двоих незнакомцев, Бобр застопорился посреди дороги и вперил в них изумлённый взгляд своих бандитских бесцветных глазок.

– Милиция, – прояснил ситуацию Серёгин, вынув удостоверение. – Ты, Бобр, задержан.

– Уй! – булькнул Бобр, поняв, как же неудачно он зашёл, и собрался сбежать в подъезд.

– Стоять! – крикнул Сидоров и пустился в погоню.

Перед носом Бобра выросла богатырская фигура Казаченки, и бандит застопорился, словно его внезапно закопали в пол. Двое его охранников тоже остановили движение, и к тому же – подняли руки вверх, потому что боялись завязываться с милицией. Лучше уж в обезьяннике сутки перекантоваться, нежели мотать двадцать пять лет за то, что случайно зажмурил мента. А вот, Бобр не сдавался. Он размахнулся кулаком, целясь Казаченке в глаз, но Казаченко быстренько урезонил агрессора. Его рука была заломлена за спину, а нос уткнулся в пол.

– Многовато их, – почесал в затылке Казаченко, поняв, что шесть человек в его «Жигули» не влезут.

– Половину к тебе посадим, половину – к нам, – постановил Пётр Иванович, защёлкнув в наручники руки Бобра, что были по локоть в крови невинных.

Охранники Бобра – как битые, так и небитые – пошли сами, опасаясь прибавки к сроку, самого Бобра пришлось толкать, потому, что он не хотел идти и плевался ругательствами.

– О, ещё замели, – пространно сообщил один алкаш на лавочке своим двум приятелям, и опрокинул в рот стакан горькой.

Черепаху выносили на руках – он не мог идти сам – до того жестокая истерика свалила его с ног.

Когда же все бандиты были погружены и оставлены под охраной Казаченки, Пётр Иванович и Сидоров отправились опрашивать соседей Черепахи. В двух квартирах никого не было: на звонки и стук отвечала могильная тишина. А из третьей квартиры высунулась всклокоченная башка давешнего бражника. Когда Серёгин задал этой башке вопрос о том, что произошло в квартире соседа, та раскрыла рот и обдала застойным перегаром, а так же невменяемым криком:

– Бе-е-е-е-е!

====== Глава 99. Там, где зимуют раки. ======

Пока Пётр Иванович и Сидоров возились с Черепахой, с соседями Черепахи, с бритоголовым Бобром и с его охранниками, Недобежкин в поте лица проводил кабинетную работу. Ежонков и Смирнянский торчали в отделении с самого утра и уже начинали роптать, потому что проголодались и не выспались. Сонный Ежонков был обязан милицейским начальником вырывать из пустых голов Кораблинского и Семёнова крупицы ускользающей памяти. Под бдительным присмотром Белкина он «заколдовывал» то одного, то второго, заставлял их цитировать учебники, называть имена родственников и адреса школ, в которых те когда-то учились. С этими нетрудными заданиями оба справлялись на славу. Но вот, когда подходила очередь отвечать на вопросы о ГОГРе и Артерране – обоих как запирало. Оба выкатывали помутневшие глазки и тупо выплёвывали:

– Бык-бык.

Что один, что второй – даже с одинаковой интонацией, а вернее, с отсутствием последней. После трёх, или четырёх «Быков» Ежонков взвинтился и решил сделать перекур. Кофе он не пил: боялся не то угрей, не то давления. Он купил в буфете бутылочку колы и два пирожных: медуницу и корзиночку. Так и зашёл он в кабинет к Недобежкину, кусая попеременно, то медуницу, то корзиночку и с колой в кармане.

– И что мы имеем? – вещал тем временем под собственный нос Недобежкин и что-то усидчиво писал на измятом клочке тетрадного листа. – Мильтон – это не Мильтон, а в «Росси – Ойл» закрыли Донецкий филиал… Что же это такое?

– Работает кто-то по ним! – вставил Ежонков, шамкая полным ртом. – Я агент, и я знаю!

– Да кто по ним ещё может работать? – взвился Недобежкин, сминая клочок со своими записями. – Чёрт… закрутились мы в какую-то малашу – чёрт ногу сломит!

– И ни в какую не в малашу! – возразил Ежонков и откусил от корзиночки смачный кус, выпачкав нос в белый сладкий крем. – Интерпол вполне может их шустрить! Или ты, Васёк, думаешь, что никто кроме нас не знает больше о проекте «Густые облака»? вот и Мильтона им кто-то подменил, чтобы вывести на чистую воду ихние делишки с чёрной нефтью! Вот и вывели, вот и прикрыли! Я там кое-что про Филлипса подкопал – так закачаешься! Посмотрим потом, как Игорёша компы откачает!