G.O.G.R.

– Чеснок, – сказал Кашалот, поднеся трубку к здоровому левому уху и потирая правое, в котором теперь звенели соборные колокола. – Я заставил Тень выползти на стрелку. Он придёт в «Дубок» сегодня в шесть вечера.

– А, это ты… – разочарованно протянул Чеснок, услышав на том конце не Мэлмэна, а всего лишь нищающего банкрота-Кашалота.

– Ты понял, что я тебе сказал? – не унимался Кашалот, услышав, что Чеснок абсолютно не обрадовался его звонку, а только что-то там мычит.

– А что ты сказал? – раздражённо фыркнул Чеснок. – Давай быстрее, Кашалот, я жду важного звонка!

– Ты – жираф, а не Чеснок! – рассердился Кашалот. – Я сказал, что мне удалось выковырять Тень на стрелку. Он сегодня в «Дубок» припрётся, а там его мой «жук» и зажмурит, усекаешь, Родиоша, или снова не врубон?!

Наконец-то Чеснок вылез из «собственного пупка» и внял словам Кашалота.

– Усекаю! – обрадовался он. – Чего же ты сразу не сказал-то?! Мэлмэн бомбу в «Росси – Ойл» уже подсунул. А если ты Тень зажмуришь – они там сдрейфят и сразу же нам всё назад отдадут, чтобы мы их больше не трогали! Молодец!

– Наконец-то дошло! – пробормотал Кашалот и повесил трубку.

====== Глава 93. И страшный прокол. ======

«Превратившись» в рабочего, Альфред Мэлмэн вынужден был работать. Сначала его заставили вбивать какие-то огромные гвозди в стену вестибюля, потом обязали штукатурить потолок на втором этаже в коридоре, а затем – вынудили клеить плитку на пол в конференц-зале. Она работал, словно какой-то рабочий вол, выполняя все эти задания, испачкался весь и устал не на шутку. Завозившись с этой плиткой на полу, он и не увидел, как в вестибюль со второго этажа спустился американец Мартин Мильтон и пошёл прямо в тот угол, где стоял чемоданчик с бомбой. Окинув скептическим и недоверчивым взглядом пустой серый угол, Мильтон развернул толстый журнал «Архитектура и строительство», который до этого держал в руках свёрнутым в трубку, поглазел на его глянцевые страницы и изрёк:

– Вместо этой стены необходимо установить аквариум по этому проекту, – он показал бригадиру рабочих и новому дизайнеру интерьеров разворот, где изображался огромных размеров стеклянный аквариум, занимающий всю стену в комнате на фотографии. – Вопросы есть?

Дизайнер интерьеров заспорил с бригадиром рабочих, а потом вынес вердикт:

– Прошу прощения, господин Мильтон, но это весьма проблематично. Стена…

– Вопросов нет! – отменил вердикт дизайнера Мартин Мильтон и вынес новый, свой вердикт: – Приступайте!

Делать было нечего, пришлось приступать, иначе вредный иностранный директор мог просто взять и уволить. Стена была разрушена, и чемоданчик Альфреда Мэлмэна случайно угодил в кучу строительного мусора, предназначенного для того, чтобы его вынесли на свалку. Мусор погрузили на носилки и вынесли на свалку незамедлительно, потому что Мартин Мильтон не терпел никакого мусора и распорядился все отходы незамедлительно выносить и отправлять на свалку.

Альфред Мэлмэн едва дождался обеденного перерыва. Покрытый цементной пылью и потом, он «выскочил за пирожком» и поскакал к себе в «Фольксваген». Забившись за руль и перепачкав цементной пылью сиденье, он поспешил убраться подальше от этой жуткой, каторжной работы, которую он должен был делать, скрываясь под маской рабочего. Мэлмэн поехал напрямик, мимо домов, а потом – через небольшой замусоренный пустырь, превращённый «Росси – Ойл» в свалку строительных отходов. Поравнявшись с этой масштабной и пёстрой свалкой, автомобиль Альфреда Мэлмэна сбавил ход и завернул за большую груду битого кирпича. Мэлмэн заглушил мотор и выглянул в окно. Отсюда он видел два верхних этажа здания корпорации «Росси – Ойл». Два нижних этажа скрывали деревья. Убедившись, что вокруг нет ни души – только одна беспородная собака присоседилась у чёрного пакета с некими обрезками – Мэлмэн вытащил из бардачка тонкое чёрное устройство с одной кнопкой – пульт от бомбы. Всё, сейчас он подпортит настроение наглым захватчикам, которые «тырят» чужой бизнес! Большой палец Альфреда Мэлмэна с силой вдавил красную кнопку.

Взрыв прогремел неожиданно сильно и… в метре от «Фольксвагена» взрывателя. Груда битого кирпича взлетела на воздух, плюясь кирпичными осколками и огнём. Осколки застучали по машине, разбивая стёкла, огонь перекинулся на капот и съедал краску. Опешивший, оглушённый Мэлмэн сделал скачок, высадив дверцу, упал и покатился по каменистой земле, закрывая руками лысую башку.

«Фольксваген» полыхал, а Альфред Мэлмэн, не понимая, что это такое произошло, отползал от него подальше, зная о полном бензобаке. Не дожидаясь, пока бензин взорвётся, он вскочил на ноги и припустил прочь бегом.

Чеснок ждал-ждал, когда же Мэлмэн позвонит и скажет, что их «подарок» «развеселил» американцев, но дождаться не смог. Схватив двумя руками мобильный телефон, он кое-как, ошибаясь и сбрасывая, набрал номер и придвинул трубку к уху в ожидании ответа.

– Зараз, нажаль, відсутній зв’язок з вашим абонентом, зателефонуйте, будь ласка, пізніше! – отчитался за Мэлмэна женский голос оператора.

– Что за чёрт?! – зашипел Чеснок и швырнул мобильник в мусорную корзину, не зная, что телефон Мэлмэна взорвался вместе с его машиной.

====== Глава 94. Движение вперед. ======

Сабина Леопольдовна до сих пор жила в квартире Петра Ивановича. К себе домой она возвращаться боялась: а вдруг муж снова кому-нибудь её продаст? Или те бандиты за ней вернутся? Сабина Леопольдовна практически не выходила на улицу – тоже боялась. Пётр Иванович не знал уже, что с ней делать. Хорошо ещё, что квартира двухкомнатная – он может спать на диване. У Сабины Леопольдовны было хобби – выпечка. Всё свободное время, а у неё теперь всё время было свободным, Сабина Леопольдовна посвящала именно этому занятию, заваливая буфет и холодильник Серёгина пирожками, печеньем, тортами, пирожными и булочками. Печка выключалась только на ночь – но пару раз случалось и так, что Сабина Леопольдовна пекла и ночью. На кухне у Петра Ивановича было жарко и душно, словно в кокой-то кочегарке, а духовка напоминала паровозный котёл – до такой степени она была раскалена, что не успевала и остыть. Серёгин в этом месяце заплатил за газ в два раза больше, чем в предыдущем. А сколько маргарина надо на её «творчество»?! Услышав любой намёк на то, что пора перебираться домой, Сабина Леопольдовна пугалась и пищала, что:

– Мой муж, он уже отпетый… отпитый алкаш. За бутылку он готов продать всё и жену, и мать родную, и родных детей. Не хочу я снова к нечисти этой да к мазурикам в шахту… Погубит меня ирод непутёвый!

Однажды Серёгин позвонил домой к Сабине Леопольдовне – хотел поговорить с её мужем. Трубку никто не снял – Пётр Иванович слышал только монотонные, скучные и однообразные гудки. Гу-гу-гу… – неизменно «отвечала» пустота в квартире Сабины Леопольдовны. Серёгину даже как-то жутко сделалось от этой гудящей пустоты. Но, возможно, что ничего жуткого и нет – просто её муж вышел за чем-то из дома: устроился на работу например, надо же на что-то жить?!

Когда Серёгин собирался утром на работу – Сабина Леопольдовна внезапно материализовалась перед ним, покинув на кухне дрожжевое тесто, и стала слёзно умолять:

– Пётр Иванович, заклинаю, не уходите из квартиры…

– Это ещё почему? – изумился Серёгин, застыв на одной ножке и с ботинком у руке.

Сабина Леопольдовна сделала такое жалостливое лицо, словно потеряла всю зарплату на базаре.

– А я как ночью спала – так в окно кто-то стукнул – бух! – я, прямо, проснулась. Это они, мазурики, меня ищут…

Серёгин прекрасно знал, что перед окном спальни у него растёт не в меру раскидистый каштан, и его ветки иногда задевают стекло. ЖЭК спиливает их постоянно, но дерево всё разрастается и разрастается.

– Это ветка была, – прагматично пояснил Пётр Иванович, надвинув ботинок на носок. – Там дерево перед окном – завтра отпиливать ему будут лишние ветки, оно и стукнуло. Нету никаких мазуриков, Сабина Леопольдовна.

Но Сабина Леопольдовна продолжала не пускать Серёгина на работу.

– Телефон среди ночи зазвонил, – причитала она. – Я трубку сняла, а там: «Ууууууу!» – и всё. Нечисть мне звонит, о смерти воет. Убьют…