Гагарин
Шрифт:
Несмотря на тяжесть в желудке, если так каждый вечер ужинать — ни в какой «сапсан» не влезешь, Ксения ощущала необычайную лёгкость на душе. Кроме психолога при зачислении в отряд, ни с кем на службе не поговорила по душам. Постоянно чувствовала на себе взгляды, истолковывала их однозначно: блатная, без папочки бы хрен сюда пролезла.
Может, кто-то в Звёздном и впрямь так думает, но Викторенко не лукавит. С его опытом советует: прими жизнь такой, какая она есть, и не кочевряжься. Остальные в купе вряд ли с ним не согласны.
Быть дочерью «того самого Гагарина» — далеко не худшая судьба.
Вот только всегда гложет червячок сомнения:
Утром пили чай. Галина принесла шесть стаканов с кипятком, Ксения достала коробку с импортными пакетиками чая и сахар.
— Зачем такие сложности? — удивился Викторенко. — Взяла бы чай у проводницы.
— Спитой и заваренный в третий раз? Да ещё что-то добавляют, чтоб цвет был гуще. Попробуйте индийский польской расфасовки и домашние печёности. Коль я номенклатурная и блатная, давайте все пользоваться случаем. В принципе, в поезде есть вагон-ресторан, рейс же дальний, идёт в Казахстан.
— Только не это! — взмолился Масютин. — Или без меня. Так курочкой утоптались…
Мужчины отправились покурить в дальний тамбур, девочки подкрасились, чтоб предстать на месте стажировки в лучшем виде.
— Галя! — шепнула Ольга. — А единственный неженатик у нас — ничего такой. В тридцать два уже полковник. Как говорила одна подружка «хочу быть подполковником». С пробелом после «под».
— Мне кажется, он больше на Ксению глядел. Всё же лейтенант…
— В таком случае как старшая по званию приказываю: отставить сплетни! — изобразила гнев Гагарина. — Пока не будет настоящего повода посплетничать. У меня парень есть, уступаю Масютина, пользуйтесь.
— Спасибо! — с ехидцей поблагодарила Оля. — Но я бы лучше Мусу соблазнила. Вах какой джигит! Тем более из мусульманской республики, можно много женщин любить… Всё-всё, докладываю, сержант Слюнькова разговор на развратные темы закончила.
По статусу директор ГПТУ, отягощённый алиментами, не конкурент полковнику ВВС на должности космонавта, подумала Ксения. Но Масютин — невысокий и тощий, викинг Мирослав его легко согнёт одной левой. Что-то из глубины натуры толкало её в объятия большого, сильного, доброго. Привязанность к Мирославу постепенно росла. Не то чтобы очень скучала, но возвращения в Москву и новой встречи ждала.
На «Прогрессе» они предъявили удостоверения милиционеру на проходной, выписали временные пропуска и с ними проникли в святая святых космической промышленности. Береговой вслед за предшественниками считал, что будущие звездолётчики обязаны своими глазами увидеть, как собираются ракеты-носители и космические корабли, не только современные, но и из ближайшего будущего.
При виде внутренностей спускаемой кабины «сапсана» впечатлительная Галя ахнула, Масютин пробормотал: «Хуже, чем у меня в гараже». Оборудование было установлено лишь частично, вились пучки проводов, часть осталась с оголёнными и ни к чему не присоединёнными концами. В общем, интерьер обитаемого пространства выглядел жутковато, ничуть не напоминая аккуратные рабочие места космонавтов на тренажёре в ЦПК.
— Хаос, да? — к ним подошёл улыбчивый парень в зелёном комбинезоне с надписью «Прогресс» на рукаве и вышитой фамилией над нагрудным карманом. — Я где-то читал, что космонавтам и пилотам самолётов вредно смотреть на летательные аппараты, пока они не собраны полностью. Вид недоделанных конструкций разрушает доверие к технике. Надеюсь,
у вас нервы крепкие, товарищи космонавты. А это ваши жёны?— Коллеги, — сурово отрезал Викторенко. — Из женской группы отряда космонавтов.
В середине экскурсии к ним присоединился Козлов, извинившийся, что не успел к самому началу — совещание. Он же рассказал о разлетевшемся слухе, что к Марсу на «Аэлите» полетят четверо — мужчина и женщина от наших, такая же пара от американцев. Как раз подошли к полуцилиндрическим кабинам корабля.
— Так вот почему нас шестеро! — выдал догадку Манаров. — Основной кандидат, дублёр и запасной космонавт женского и мужского пола.
— Но ведь никто из вас не летал? — удивился его самонадеянности директор. — Вряд ли Береговой отрекомендует новичка.
— До восемьдесят восьмого успеем — хотя бы на «Салют-12», — заверил кавказец.
— И как же нас разместят? — поинтересовалась Ольга. — На пару с мужчиной из своей страны или мальчики в одной, девочки в другой кабине?
— Второй вариант, простите, что разочаровываю, — ухмыльнулся Козлов.
— И даже на свидание невозможно сходить, пока корабль крутится? Виноват, не представилась, сержант медицинской службы ВВС Слюнькова.
— Как правило — нет, товарищ сержант медицинской службы. Но в каждой кабине есть шлюз — на случай необходимости наружных работ. Все вы будете снабжены скафандрами. Два скафандра для передвижения по Марсу вы найдёте в спускаемом на Марс аппарате, они с автономным питанием терморегуляции и дыхательной системы. При очень острой необходимости можно перебраться по тросам в другую кабину. Но лучше этого не делать. Надо стянуть обе вместе, тогда перейти через люк, но учтите, конструкция крутится со скоростью более четырёх оборотов в минуту. Голова закружится, это ещё предстоит опробовать на орбите.
Полуцилиндры радовали просторностью. Все шестеро видели в музее Звёздного тренажёры кораблей «Восток» и «Восход», просто гробики, сложно представить, как там находиться сутками, самый психически здоровый начнёт страдать от клаустрофобии. Впрочем, ровно такой же крошечный — обитаемый объём ракеты, что доставит первых покорителей Марса обратно на круговую орбиту вокруг планеты.
Викторенко зашёл в спускаемый аппарат.
— То, что совсем недавно казалось фантастикой… Первый обитаемый модуль долговременной марсианской станции!
— Не торопитесь, товарищ полковник. Конкретно этот экземпляр полетит на Луну уже в восемьдесят пятом. Центральный Комитет довёл нам задачу — отрапортовать к XXVII съезду, что на Луне основано наше постоянное поселение.
Партийное влияние чувствовалось здесь, как и везде, то есть на каждом шагу. Над спускаемым аппаратом висела растяжка с профилем Ленина и лозунгом «Тебе, Родина, наш ударный труд». Внутри кабины виднелись пустые гнёзда для оборудования, явно многое ещё не сделано, но огромные серп и молот уже украшали крышку входного люка.
Мама Ксении, выпив хорошо шампанского, однажды сказала, что это — символ медицины в странах третьего мира, молот вместо анестезии для глушения по голове, серп вместо скальпеля. Протрезвев, категорически отрицала, что могла подобное ляпнуть, и наказала никогда не повторять эту шутку за пределами семьи, вдруг кто-то подумает, что это насмешка над социалистической медициной.
Про родителей спросил Козлов, неоднократно гостивший в Серебряном Бору, пока Ксения ещё жила там.
— Как мама? Как у папы впечатления после визита к нам?