Гамлет
Шрифт:
Ну что, Горацио! Тебя бьёт дрожь,
Ты бледен: разве так бывает в сказках?
Иль снова скажешь нам, что это ложь?
ГОРАЦИО
Клянусь вам Богом, не поверил бы,
Когда б не видел сам представшего
Моим очам…
МАРЦЕЛЛ
Отца Гамлета? Похож?
ГОРАЦИО
Похож? Как ты сам на себя, клянусь!
На нём была та самая броня,
В какой он дикого Норвежца бил;
И
Мечом сбивая спесь с поляков. Страх!
МАРЦЕЛЛ
Одет как в бой, он минул дважды нас,
И в эту ночь опять пришёл сейчас.
ГОРАЦИО
Не знаю, что и думать, может быть,
Война нас скоро ждёт: врагов в страну
Неведомых вторженье.
МАРЦЕЛЛ
Ну что ж, давайте потолкуем мы,
Как стали милые для сна часы
Тревожными для сторожей страны?
Зачем льют пушки, ядра во все дни,
Везут оружие со всей земли,
И в чёрном теле держат корабелов,
Что не видать им светлых воскресений?
Как так, и почему покоя нет?
Кто растолкует моему уму?
ГОРАЦИО
Я знаю лишь, что на слуху у всех,
А молвь не врёт. Покойный наш король,
Чей призрак нам сейчас вот тут являлся,
Был оскорблён норвежцем Фортинбрасом,
И старый Гамлет наш, что был героем,
Чьё имя враг за храбрость всюду славил,
По чести в поединке заколол,
Убил ударом ловким, Фортинбраса,
Кто клялся рыцарским законом чести,
И собственной печатью в договоре,
За победителем оставить всё –
И земли, и корону; наш король
Залогом тоже ставил знатный куш
В награду Фортинбрасу за победу;
Но Гамлет победил. Однако сын
Норвежцев короля – принц Фортинбрас,
Отмщенья жаждет: кровь его кипит,
По всем притонам рыщет всюду он
В Норвегии, скликая в волчью стаю
Отребье всякое, что вне закона,
Желая пир устроить на костях,
И он готов утраченные земли,
Наследство своего отца, теперь
Во что бы то ни стало возвратить;
Оттуда, вижу я, грозит нам враг:
Рождается на белый свет опять
В ужасных муках страшная война;
И прежде всех заметней сторожам,
Как подбирается она к стенам.
БЕРНАРДО
Хотелось бы не замечать того…
Ну что ж, пускай в часы ночные с нами
Зловещий призрак бродит в замке стражем,
Как должно королю, храня страну.
ГОРАЦИО
В глазу соринка не видна, но застит
Свет она: непобедим был Рим,
И перед тем, как Юлий Цезарь пал,
Никто себя не хоронил, хотя
Бедой пылало небо над страной:
Комет кровавых шлейфы полыхали,
И солнце чёрное, погаснув днём,
Слилось в проклятии с Нептуновой
Звездой, пророча светопреставленье…
Как и тогда, ужасное виденье
Явилось
ныне с вестью роковой -Земля и небо людям шлют знаменье,
Что близок час суровых испытаний,
Нависших над родимой стороной…
Тсс! Вот он опять!
Возвращается призрак.
Пускай я сгину, крест на мне! Стой, дух!
Коль речь ты можешь языком, иль как,
Ответь!
Возможно, ищешь ты душе покоя,
Иль состраданья, милости во мне?
Скажи!
Кричит петух.
Быть может, ты Отчизной дорожа,
Пришёл спасти её благою вестью?
Ответь!
Иль если ты зарыл при жизни деньги
Загубленных тобою душ в земле,
Скажи о том, и упокойся с миром!
Приказываю, стой!
Останови его, Марцелл!
МАРЦЕЛЛ
Как? Стукнуть алебардой?
ГОРАЦИО
Бей!
БЕРНАРДО
Бей, не робей!
Марцелл и Бернардо бьют призрака алебардами.
ГОРАЦИО
Ещё!
МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО
На! Держи!
Бьют призрака. Призрак исчезает.
БЕРНАРДО
Напрасно мы распетушились так,
Устроив громкий зрителю спектакль:
Он воздух, дух, как дым неуловим,
И шутки, кажется мне, плохи с ним.
МАРЦЕЛЛ
Петух пропел, дух к чёрту улетел.
БЕРНАРДО
Видал, он побледнел, как будто глас
Услышал судный. Молвят, знать, не зря:
«Ни свет и ни заря зовёт из сна
День божий песня петуха».
То всякой нечисти даётся знак:
Будь окаянная душа, хоть где –
В огне, воде, на небе, иль земле –
Спешить в свою нору. И наш
Заблудший дух теперь прогнал петух.
МАРЦЕЛЛ
Петух пропел, и проклят дух аминь.
Ещё и так в народе говорят:
На праздник Рождества Спасителя
Петух поёт всю ночь до самого
Утра, и бесы все сидят в своей
Дыре, а ночь тиха, и нету бед,
Ни фей, ни колдунов, ни чар каких,
И на душе светло, как в первый снег.
ГОРАЦИО
О том и я слыхал, желая видеть.
Но вон, глядите – утро на холме
Восходит в розовом плаще.
Конец страже! Послушайте, что я