Гарпия с пропеллером (Долг платежом опасен)

– Значит, выдать деньги?

– Естественно, - дернула я плечом, - как же иначе? Они нам нужны!

Оставив шумно дышащего Ильичева в кабинете, я спустилась в основной зал и дождалась, когда из маленькой двери, расположенной у лифта, вышла Манюня. В руках она держала небольшой черный чемоданчик. Банк выдает такие в качестве подарка клиентам, которые снимают нехилые суммы. За Маруськой шли два охранника и сам Ильичев.

Увидев меня, Машка притормозила. Я недовольно протянула:

– Ну ты и долго! Сколько ждать можно!

– Извините, - забормотал Андрон Георгиевич, - пока пересчитали...

– Вы делаете это вручную?
– схамила я.
– Хотите, купим в качестве спонсорской помощи пару машинок для пересчета банкнот?

Ильичев закашлялся, но, естественно, ничего не сказал. Охранники довели нас до "Пежо". Я завела мотор, заехала за угол, припарковалась и спросила:

– Ну?

Большие голубые глаза Маши медленно наполнились слезами.

– Ты сама сказала, что я могу снимать сколько угодно денег, они общие!

– Конечно, дружочек, просто я хочу знать, зачем тебе такая сумма? Кто-то из твоих приятелей попал в беду? Наркотики? Или долги? Ты отдашь деньги, никто из нас тебя не упрекнет, но, согласись, мы же всегда рассказываем друг другу о тратах. Или ты больше не считаешь меня близким человеком?

Маня разревелась. Я подождала, пока бурный поток иссякнет. Наконец она, всхлипнув последний раз, вытерла лицо рукавом. Розовый пуловер мигом стал черно-зелено-красным.

– Вот и верь после этого производителям элитной косметики, - покачала я головой, - ведь мы вместе покупали тушь, тени и помаду у "Диор".

Помнится, нам пообещали, что их водой не смыть.

Маруська посмотрела на испорченный джемпер.

– Зато, когда размажутся, ни за что с лица не стереть, - грустно сказала она, потом, пошмыгав еще пару минут носом, прошептала:

– Мусечка, я не хотела тебя волновать.

– Все в порядке, рассказывай!

Слова посыпались из Маруськи, Словно гречневая крупа из разорванного пакета.

Глава 30

Пару дней назад, выходя из школы, Манюня наткнулась на попрошайку: бледного, дурно одетого мужчину без ног, сидящего в инвалидной коляске. Маня - жалостливый человек, никакие разговоры о том, что нищенство - это хорошо поставленный бизнес, на нее не действуют. Она подает милостыню всем: цыганкам, таджикам, пронырливым старушкам и "ветеранам" всех войн.

Вот и в тот раз протянула деньги несчастному инвалиду. Он взял купюру и хрипло сказал:

– Храни тебя господь! Эх, и у меня могла быть такая девочка, да нет!

– Где же ваша дочка?
– проявила любопытство Маня.

Инвалид закашлялся и рассказал душераздирающую историю. Имелась у него в свое время жена Рената и крохотная дочурка Машенька.

– Любил их, ох, любил, - повествовал калека, - хотел обеспечить, одеть, накормить, вот и нанялся водить большегрузные машины по стране. Да попал в аварию, лишился ног.

Пока несчастный лежал в больнице. Рената ушла, прихватив дочь, более того, хитрая баба ухитрилась, подделав все документы, сначала развестись с калекой, потом продать их общую кооперативную квартиру, вновь выйти замуж и укатить в Америку.

– Вот я и остался на улице, голый да босый, - качал головой дядька, спасибо, пустили люди в комнату, теперь езжу, побираюсь! Искал, искал свою доченьку, да не нашел, одна карточка осталась!

Порывшись в тряпье, которое прикрывало остатки ног, мужик вытащил снимок. Машка, и так уже находившаяся на грани обморока, чуть не умерла. Это была ее детская фотография.

– Ты хорошо знаешь этот снимок, - шептала девочка, размазывая по лицу остатки косметики, - я стою в розовом костюмчике, а на ногах тапочки в виде собачек.

– И ты решила помочь отцу?

Маня кивнула.

– Отчего такая большая сумма?

– В Америке за двести тысяч делают электронные протезы, - с отчаянием сообщила Маруся, - дядя Гера сказал, что будет ходить как с родными ногами.

– Его зовут Гера?

– Игорь просил обращаться к нему: "папа".

Но я не могу пока, вот и придумала Геру, вроде не так официально.

– Почему мне не сказала?

– Дядя Гера очень просил: "Не говори никому, Машенька, не хочу в вашу семью вползать, мне бы только ноги новые..."

Я обняла девочку, чувствуя, как в душе разгорается злоба против негодяя.

– Маняша, включи воображение. Когда Рената вместе с Геной уехали в Америку, тебе не исполнилось еще и полугода.

– И что?

– А то! Дети в таком возрасте не умеют стоять.

Фотография в розовом костюмчике сделана уже после отъезда Ренаты, тапочки тебе раздобыл Аркашка, купил возле магазина "Детский мир", у спекулянта. Эта фотография никак не могла попасть в руки твоего отца, мы с ним не знакомы.

Ты стала жертвой афериста!

Маня раскрыла рот.

– Значит, дядя Гера - не мой папа?

– Нет, конечно, он мошенник, который специально поджидал тебя у школы!

– Но откуда у него снимок?

– Выясним, - пообещала я, - лучше скажи, куда ты должна доставить деньги?

– Домой к Гере.

– Адрес говори, - велела я и стала набирать номер Дегтярева.

Очень хочется изловить этого негодяя, но отправляться к нему одной страшно. Скорей всего, в квартире сидят здоровые, дееспособные мужчины, поджидающие глупую девочку с мешком долларов.

– Когда он велел привезти деньги?

– К девяти вечера, - сердито сказала Маня, - звонил мне на мобильный, интересовался, как дела.

– А ты?

– Попросила не нервничать, мол, сижу в банке, жду.

– Хорошо, - пробормотала я, - надеюсь, Александр Михайлович не теряет сейчас времени зря!

Около половины одиннадцатого я стояла на лестнице, прижимаясь спиной к ледяной стене.

Несколько милиционеров в камуфляже разместились по бокам обшарпанной деревянной двери.

– Поняла, как действовать?
– тихо спросил старший из них у Маши.

Девочка кивнула.

– Тогда начали, - велел омоновец.

Маруська позвонила.

– Кто там?
– донесся хриплый голос.

– Открой, дядя Гера, - выкрикнула Машка, - я деньги принесла, извини, задержалась!

Загремел замок.

– Доченька, родненькая, - запричитал мерзавец.

Но закончить фразу он не успел, в приоткрывшуюся дверь ворвались вооруженные парни. Понеслись вопли, мат, стук... Маруська подбежала ко мне и вцепилась пальцами в плечо.