Гарпия с пропеллером (Долг платежом опасен)

– Они его не убьют?

– Нет, - спокойно ответил Дегтярев, - так, бока намнут.

– Идите, - высунулся старший, - готово.

В темной, грязной квартире отвратительно воняло, но мне было не до оскорбленного обоняния.

Комната, куда я влетела, выглядела малопривлекательно. Кровать без постельного белья, стол, прикрытый газетой, драное кресло и клубки пыли на полу. У окна в инвалидном кресле сидел Гера.

Я вздрогнула. Похоже, мужик и впрямь без ног.

– Ну, - резко сказал шедший следом Дегтярев, - рассказывай, в какую американскую клинику собрался? Что такую дорогую выбрал, а, голубок?

Гера испуганно забормотал:

– Это не я, ей-богу, не я...

– А кто?

– Иван Иванович.

Дегтярев скривился:

– Давай без ерунды. Знаешь, столько раз в своей жизни я слышал про Ивана Ивановича Иванова! Уже неинтересно! Ребята, тащите его в автобус!

– Ну честно, - взвыл калека, - так он назвался! Иван Иванович!

– Дальше, - потребовал полковник.

– Подошел ко мне в метро и спросил: "Хочешь штуку баксов?"

Игорь насторожился.

– Что надо делать?

Иван Иванович изложил план и дал фотографию.

– Ну-ну, - покачал головой Дегтярев, - положим, мы тебе поверили, говори телефон Ивана Ивановича.

– Не знаю.

– Адрес?

– Тоже!

– Все, ребята, - хлопнул ладонью по столу Александр Михайлович, тащите его...

– Ну не вру я, - завопил Игорь, - не вру! Не сказал он мне свои координаты!

– Как же ты деньги передавать собирался?

– Так он сейчас придет сюда сам! Только что звонил, минут десять до того, как эти ворвались!

Полковник резко встал:

– Всем слушать меня!

В операции по взятию преступника нам с Маруськой поучаствовать не дали, заперли в ванной.

Мы слышали лишь отчаянный мат, грохот и вопли:

– Не убивайте!!!

Спустя некоторое время дверь нашей темницы распахнул один из омоновцев.

– Ступайте в комнату, - без всякой улыбки велел он.

Мы с Маней, отталкивая друг друга, ринулись вперед. В комнате сохранилась прежняя расстановка сил, только на полу, между кроватью и столом, широко раскинув в разные стороны ноги, лежал мужчина.

– Знаете его?
– поинтересовался Дегтярев.

– Нет!
– выкрикнула Маня.

– Лица не видно, - добавила я.

– Покажи, Николай, - велел полковник.

Один из омоновцев схватил лежащего за волосы и не сдержал удивленного возгласа:

– Да он в парике.

– Эка невидаль, - поморщился Александр Михайлович, - что тут неожиданного.

Милиционеры повторили попытку. Я уставилась на украшенную усами и бородой физиономию. Глаза вроде знакомы...

– Ну-ка, - усмехнулся Дегтярев, - дерните красавца за пышную растительность.

Сначала отлетела борода, потом усы...

– Здравствуйте, - вежливо сказал Александр Михайлович, - вот приятная встреча! Вы небось еще в Америке задумали эту историю?

Мой бывший муж Гена кряхтя ответил:

– Это недоразумение. Я американский гражданин и требую приезда консула.

– Может, сюда президента пригласить?
– скривился полковник.
– Сейчас телеграмму в Белый дом отправлю.

Домой мы попали утром. Дегтярев прошел в мою комнату и сказал, что Генка, покривлявшись немного, признался во всем. Его дела в Америке шли совсем не так хорошо, как он рассказывал нам. Сначала он пытался работать по специальности, но в Штатах полно своих дипломированных врачей. Тогда он задумал начать бизнес. Попробовал торговать медицинскими инструментами, но прогорел, затем решил открыть издательство и тоже потерпел неудачу. Был, правда, короткий период благоденствия, когда он женился на Капитолине. Его американская жена приезжала к нам в Ложкино, мы даже подружились. Но потом Генка сорвался, начал пить, и Капитолина с ним развелась.

Последние годы Гена работал у Генри в учебном заведении лаборантом. Орнитолог считал его своим близким другом, но много платить ему не собирался. А Геннадий, как назло, влез в долги, пытаясь вновь добиться удачи на ниве бизнеса.

Дом его заложен в банке, и, если он в течение марта не рассчитается с кредитором, на имущество наложат арест, и Гена окажется на улице. Мой бывший супруг сломал голову, думая о том, где раздобыть денег. Но Америка не Россия, никто из знакомых вам и копейки не даст, тут берут банковские кредиты. Однако ни одно деньгохранилище не хотело связываться с Геннадием, проводили проверку, узнавали про заложенный дом и отказывали в ссуде. Март приближался, и перспектива оказаться на улице, без средств к существованию, становилась все реальней.

И тут Генри рассказал приятелю про оранжевого гуся, который сошел с ума, летая вокруг Москвы, вернее, возле местечка с диким для англоязычного человека названием "Ложкино".

В голове Генки мигом созрел план. Капитолина, вернувшись в Юм, много рассказывала о нас, показывала фотографии. Название "Ложкино" прочно осело в памяти Генки. А еще он знал, что я теперь богата и живу как у Христа за пазухой.

– Поехали в Россию, - предложил шефу Генка, - ты купишь мне билет, а я заплачу за проживание в доме у моей бывшей жены.

– Я не брала с него ни копейки, - возмутилась я.

– Конечно, - кивнул Дегтярев, - только Генри был уверен в обратном. Тут сказалась разница в менталитете. Русский человек с распростертыми объятиями примет гостей из провинции, а американец возьмет с них за постой.

– Вот почему Генри так нахально себя вел!

– Да нет, он просто весь в орнитологии и не замечает ничего вокруг, усмехнулся приятель.
– Они прилетели, устроились. Ученый начал поиски, а Гена решил потрясти глупую бывшую жену. Правда, он уверяет, что, уже найдя "папу", решил не травмировать Машку и обратился к тебе с просьбой дать ему в долг.

– Ну был такой разговор, - протянула я, - только я отказала, потому что понимала: Гена никогда не вернет денег, а дарить ему огромную сумму я не желаю!

– Тогда он привел в действие план "X", - вздохнул полковник.

– Где он взял фото?

– У вас из альбома вытащил.

– И что, он думал, Маня снимет деньги и никто не заметит?

– Нет, он имел на руках билет с открытой датой, собирался завтра утром отправить сумму через "Америкен экспресс" домой и сам хотел лететь следом, надеясь, что девочка до утра промолчит, а там, пока догадаются, кто автор спектакля, его и след простынет.

– Но как он сумел вывести на компьютер данные гуся?
– удивилась я.

Дегтярев крякнул:

– Тут все без обмана. Птица существует на самом деле и носится между Москвой и Ложкином. К этой ситуации Геннадий непричастен.

Генри все еще надеется изловить пташку. Знаешь, что меня больше всего удивляет в этой истории?

– Наивность Маши?

– Нет, Генка отлично понял, увидев первый раз девочку, что она, несмотря на внешность и возраст, совершенный ребенок, который мигом купится на подставу. Странно другое!