Гастролеры, или Возвращение Остапа

На мгновение зловещая тишина окутала утробу кроткой единицы общественного транспорта. Стал слышен грохот протекторов. В следующую секунду взрыв хохота, обрушившись на ни в чём не повинный «Икарус», разорвал святую девственность механического курятника.

На остановке пожилые дамы торопливо выпорхнули из автобуса, растворившись в человеческом ассорти. Люди «выползали» из общественного транспорта со слезами на глазах, оберегая руками животы от разрыва, чем искренне удивляли входящих пассажиров. Те недоумённо улыбались, теряясь в догадках о причине всеобщего безумства….

Глава 23. В гостях у симпатичной лоточницы

…Вечерело. Жульдя-Бандя, вдоволь напутешествовавшись по городу, достал из дипломата «занесённый с Востока листик».

– Суворова 13/29, – прочитал он. – Придётся нанести визит вежливости.

На поиски адресата ушло около часа. Кнопка звонка безмятежно молчала, подтверждая слова Виолетты о том, что она живет одна. Гость с усердием постучал костяшкой согбенного указательного пальца по деревянной спине двери. Кто-то включил в прихожей свет, что отразилось любопытным жёлтым огоньком в глазке, который тотчас потух, заслонённый оком хозяйки.

– Кто?!

– Стучится сильно так?! Это я, Иван-дурак (П. Ершов), – весело и жизнерадостно отреагировал пришелец на знакомый голос.

– Бортник-Коновалов!?

– Совершенно верно. Он самый, в собственном, так сказать, соку, – подтвердил молодой человек, сгорая от нетерпения поскорее проникнуть вовнутрь.

Минутная пауза за дверью стала наводить на мысль о том, что в предстоящую ночь, вероятнее всего, придётся подтвердить статус профессионального скитальца.

– Что же ты, моя старушка, приумолкла у дверей (А. Пушкин)?! – нервно вопрошал гость, не исключая того, что Виолетта могла быть не одна и предстоящую ночь придётся провести в гостинице.

В это же время дверь распахнулась, и в проёме показалась улыбающаяся «старушка», встретившая его как старого знакомого.

– Привет! Как дела?!

– С каждым днём всё лучше!

– Как здоровье?

– Вскрытие покажет.

Виолетта хихикнула, впуская молодого человека:

– Проходи, – проводила гостя в зал.

Жульдя-Бандя присвистнул, взирая на длинный, во всю стену книжный шкаф.

– Не свисти – денег не будет.

– Их не будет в любом случае. Ого! Великие и забытые – Александр Иванович Эртель – «Гарденины». Иван Сергеевич Шмелёв – «Гражданин Уклейкин». Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Джакомо Джироламо Казанова – «История моей жизни».

Виолетта, не скрывая удивления, посмотрела на гостя, поскольку он называл имена писателей, хотя его взору были доступны лишь инициалы, а на книге – «Казанова» отсутствовали и они.

– Нет лучшего слуги в мире, чем россиянин, – по-видимому, цитируя именно Казанову, продолжал удивлять гость. – Неутомим в работе, не перечит, коли провинится, никогда не украдёт, но он дуреет, выпив стакан крепкого зелья, и этот порок присущ всей нации.

Цитата произвела впечатление, хотя и была значительно короче оригинала.

– Шурик Дюма, Джек Лондон, Агата Кристи, Уголовный кодекс РСФСР, – гость изъял из книгохранилища невзрачное издание морковного цвета в мягком переплёте:

– Никогда не было, нет и не будет более цитируемого бестселлера, чем уголовное право, – он устремил взор на хозяйку, дабы прочесть её реакцию, продолжая эксклюзивный монолог. – Я прочитал множество книг, но ни одной с названием «Сберкнижка», поскольку мне нечего и не от кого было сберегать.

Виолетта кивнула, соглашаясь, потому что звезда провидения подсовывала ей ухажёров, богатых исключительно интеллектом.

– По книгам можно определить уровень интеллекта и характер человека…

Хозяйка обозначила на лице немой вопрос, ожидая пояснения.

Глава 24. Исследование темперамента хозяйки бродячим философом-абстракционистом

– С характером всё гораздо сложнее. Здесь необходим метод дедуктивного исследования. Возьмём, к примеру, меланхоликов… – Жульдя-Бандя, пожирая глазами книжные полки, пытался обнаружить соответствующее чтиво. – Меланхолики любят истязать себя романами, в которых слёзы, сопли, разлучённые близнецы, осиротевшие родители, любовные истории со счастливым началом и трагическим концом.

Виолетта, не скрывая сарказма, кивнула, с удовольствием слушая болтовню своего нового знакомого.

– Вот, пожалуйста, – эксперт ткнул пальцем в изрядно потрёпанную книгу. – «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго. «Рабыня Изаура» Бернарду Гимарайнша, «Драма на охоте» Антон Палыча, «Сестра Керри» Теодора Драйзера. Слезоточивых книг крайне мало. К отряду парнокопытных меланхоликов я отнести тебя не могу, хотя при более детальном подходе… – гость посмотрел на хозяйку в попытке определить её реакцию, последовавшую, впрочем, незамедлительно.

– Более детального подхода не будет, даже невзирая на то, что ты застуженный… мастер с понтом.

– Суду всё ясно. Попробуем протестировать тебя относительно отряда флегматиков, – Жульдя-Бандя стал рыскать глазами по книжным полкам. – Флегматики рациональны и уравновешенны. Семь раз отмерит, потом будет полгода думать – стоит ли отрезать?! Что могут читать флегматики?! А ничего эти чёртовы флегматики читать не могут, так – всякую пошлятину – «Как построить сельский дом», «Практические советы домохозяйке». – Философ вынул тонкую, салатного цвета книжку в мягком переплёте. – Ага, вот – Владимир Михайлович Дубровский «Плетение из ивового прута».

Виолетта взяла «Плетение…» с тем, чтобы утвердиться в обратном, поскольку В. М. Дубровский вполне мог быть Виктором Максимовичем или Валентином Макаровичем.

Пока она вчитывалась в оглавление, молодой человек, выступивший уже в качестве психолога, продолжал:

– Флегматики могут почитывать журнальчик «Сделай сам» либо газетёнку типа «Правда», с которой у нас большие проблемы, или «Труд», давно утративший свою актуальность. Трудиться теперь не модно. Это стало правилом дурного тона. Работают умственно отсталые…

Виолетта хихикнула, с лёгкой руки гостя, попав в этот подвид недоразвитого отряда человечества. Она, после просмотра оглавления, убедившись в том, что Дубровского зовут именно Владимиром Михайловичем, спросила об этом гостя, на что тот отвечал:

– Кто ж не знает Владимира Михайловича Дубровского?! Ведь помимо «Плетения из ивового прута», он написал ещё и «Вязание из конского волоса», «Изготовление дачных домиков из перепелиного помёта»…

– Всё, достаточно, – оборвала хозяйка, так и не получив вразумительного ответа.