Газлайтер. Том 15

Лакомка тихо фыркает, а Камила с улыбкой покачивает головой:

— Похоже, даже война не способна заставить нашего Данилу пропустить приём пищи.

— Сначала канапе, потом война, — философски замечаю я, отправляя в рот сразу два кусочка. О да, вкус — божественен!

Скоро перед нами появляется изящная фигура принцессы Ай Чен. Её платье, украшенное тончайшей вышивкой, слегка покачивается при каждом шаге. Улыбка на лице принцессы кажется почти торжественной, но в её глазах я вижу неподдельный интерес и даже — о, скромная симпатия?

— Граф Данила, — её голос звучит мелодично, а лёгкий поклон придаёт ей ещё больше утончённости. — Поздравляю с победой. Ваше мастерство и мужество впечатляют.

Всё-таки эта женщина умеет делать комплименты. Я чуть склоняю голову, вежливо отвечая:

— Благодарю, принцесса Ай. Ваша поддержка значит для меня очень многое.

Ай Чен улыбается теплее, и в её взгляде я читаю искреннюю симпатию. Рядом появляется Ольга Гривова, её светлые волосы сияют в свете люстр.

— Всё отлично, княжна, — с улыбкой показываю ей свою абсолютно целую, вновь обретённую руку. — Видите? Небольшие временные неудобства уже позади.

— Да уж, — Ольга облегчённо выдыхает и позволяет себе улыбнуться. — Удивительный вы человек, Данила Степанович.

Девушки вдруг разом защебетали, а я принялся уминать канапе, не слушая, но обязательно кивая словам каждой собеседницы. Вкусно. Кайф. Да-да, всё так, Лакомка, всё-так….Ольга Валерьевна, и вы безусловно правы, угу, угу. Камила, и не говори, ага.

Однако, как только голод стал уходить, нашу непринужденную атмосферу резко прерывает стремительно приближающийся к нам Ким Юньи. Его спутница, всё та же бледная ханьская аристократка, пытается удержать Гепарда за рукав, но он с силой отдёргивает руку, едва не опрокидывая её на пол.

— Ты мошенник! — кричит он, его голос разносится по залу, привлекая внимание всех присутствующих. — Ты бросил в меня змею! В честной битве ты бы проиграл!

Гости замирают, наблюдая за сценой. Так, начинается очередной цирк. Осталось только попкорн раздать.

Принцесса Ай смотрит на Кима, и её взгляд до жути ледяной.

— Господин Ким, прошу вас соблюдать приличия, — говорит принцесса, её голос спокоен, но в нём слышится сталь. — Господин Филинов действовал в рамках правил игры.

Вещий-Филинов, попрошу. В остальном же принцесса Ай дело говорит.

Ким поворачивается к своей «возлюбленной», его глаза полны негодования.

— Ай Чен, ты не понимаешь! Он обманул! Он…

Ольга делает шаг вперёд.

— Господин Ким, успокойтесь. Ваше поведение недопустимо.

Но ханец не думает останавливаться. Ким сжимает кулаки, его плечи напрягаются.

— Я вызываю тебя на дуэль, русский кабан!

Я смотрю на него с таким выражением, словно передо мной жалкий таракан: раздавить или дать шанс ещё поползать? Дуэль, говоришь? Хм, можно и так. Вед ты явно мухлевал. Ни одной тварюшки не выудил, а потом ещё и подсунул мне свою «случайно» заминированную посудину.

— Ким Юньи, — раздаётся внезапно недовольный властный голос за моей спиной. Я медленно оборачиваюсь. Толпа почтительно расступается перед Ци-ваном. Император Хань кипит от гнева.

— Сын Неба, — склоняются гости.

— Господин Филинов действовал по правилам, — говорит Ци-ван, его глаза устремлены на Кима. — Ты ведёшь себя недостойно.

Бедняга Юньи дёргается, словно кролик под взглядом лисы. Он открывает рот, пытаясь что-то возразить.

— Но… он… — жалобно начинает Ким, явно не зная, что сказать, чтобы хоть как-то выправить ситуацию.

— Довольно! — резко обрывает его Ци-ван — Ты позоришь себя, свою семью и весь наш двор.

Ким, побледнев, выглядит так, будто его только что облили ледяной водой. Он стоит, судорожно сжимая кулаки, но не решается больше произнести ни слова.

— Я разочарована в вас, господин Ким, — неожиданно произносит Ай Чен. В её глазах — леденящее безразличие. Если бы кто-то сейчас пнул беднягу Кима под зад, он бы сам побежал к ближайшей пропасти.

Лакомка, стоящая рядом, делится впечатлениями по мыслеречи:

«Похоже, только что испарились чьи-то надежды на выгодную женитьбу».

Я киваю. А Ким понуро опускает голову, его плечи опущены, а взгляд прикован к полу. Спутница, красная как варёный рак, следует за ним, торопясь подальше увести своего неудачливого кавалера.

Ци-ван поворачивается ко мне, небрежно бросает:

— Прошу прощения за этот инцидент, господин Филинов, — говорит он. — Надеюсь, это не испортило вам вечер.

Ох, конечно. А то, что я граф, в не просто «господин», и зовут меня иначе, это тоже инцидент или всего лишь твоя детская попытка поддеть меня?

— Вещий-Филинов, попрошу, Сын Неба, — отвечаю я. — Ничего страшного. Бывает.

Ци-ван возвращается к своим придворным, не удостоив меня больше ни взглядом, ни словом, но за его спокойствием скрывается… напряжённость. Дескать: ах, проскочила, родная. На долю секунды пальцы правой руки чуть дёрнулись, словно он хотел сжать кулак.

Вот и оно. Наше любимое, непокорное раздражение. Злость, завуалированная под маской сдержанности. Ци-вану невыгодно сейчас открыто устранять меня. Ведь потом за это Царь Борис разорвёт его на мелкие кусочки политическими санкциями и устрашающими ответными мерами. Император прекрасно понимает: любое неосторожное движение, и на него обрушится карающая длань России. Второй войны Хань не выдержать.

Я скользнул взглядом по спине удаляющегося Императора. Пожалуй, это было хренов сыграно. Провалить покушение на меня, потерять кандидата в женихи для принцессы и при этом держаться так, словно ничего не произошло… Браво вашей искусной политической игре, Сын Неба.

Музыка снова наполняет зал, гости постепенно возвращаются к своим развлечениям, хотя атмосфера остаётся немного напряжённой.

Вскоре бал подходит к концу. Мы прощаемся с принцессой Ай, затем с жёнами и Гривовыми отправляемся к Обсидиановому лабиринту. Ночь свежа, луна освещает дорожки сада, придавая всему вокруг серебристый оттенок.

Тени от высоких живых изгородей создают причудливые узоры на земле. Из боковой аллеи на нас буквально вылетает Ким Желтоглазый Гепард, держа за руку свою спутницу. Её длинные чёрные волосы развеваются за спиной, а лицо искажено непониманием и тревогой. Зато выражение самого Кима дышит чистой яростью — он сверлит меня взглядом, будто я когда-то убил его любимую собачку… или брата. Упс.

— Филинов! — рычит он, замирая на дорожке и бросая спутницу позади себя, словно прикрываясь ею. — Ты мошенник и трус!