Газлайтер. Том 27

Я резко швыряю мысленный приказ:

— Лиан, где тебя носит! Уноси Красивую!

Пока турбо-пупс где-то несётся золотой молнией, я не стою на месте. Нет времени ждать. Прыгаю прямо в гущу. Монахи бросают черные кривые шары. Они шипят, пузырятся, полыхают в воздухе ядовитым дымом, оставляя липкий след на морозном воздухе. Кислота. Я рефлекторно бросаю вперёд клинки Тьмы. Лезвия свистят в воздухе, рассекая шары ещё на подлёте. Те взрываются зелёными брызгами, кислотная жижа падает хлопьями на снег и шипит.

Ко мне вплотную прыгает быкоподобный демон. Туша в грязной клочковатой шерсти, чёрные копыта взбивают наст, рога несутся прямо в грудь.

Но фиг тебе. Я щёлкаю пальцами — и призываю Каменный град.

Бум!

Тяжёлые булыжники, размером с человеческую голову, с грохотом обрушиваются на демона. Для верности я ещё пускаю каменный диск. Мимо меня весело скачет отпиленная рогатая башка, катясь по снегу, как грязный футбольный мяч.

Заодно задеваю и некротика — настоятеля, который пытался подкрасться с фланга в надежде на везение. Лови, отец настоятель, бесплатный некротический импульс прямиком в печень.

В стороне к Красивой несётся полосатый ублюдок — тигроподобный демон. Они сцепляются в схватке.

— Конунг, я уже здесь! — звучит в мысленном канале голос Лиана. — Забираю твою тигрицу!

— Давай! — кидаю я в ответ.

И тут же — вспышка. Лиан промчался золотым вихрем, и на поляне полосатых зверей стало на одного меньше.

Я уже собрал сноп пси-клинков — тонких, прозрачных, как лёд, готовых вонзиться в эту тварь, когда рефлексы резко стопорят движение.

Стоп.

У тигра нет рогов. Где, мать его, рога?!

Передо мной стоит не Демон. Передо мной Красивая. Её полосатая шкура вздымается от быстрого дыхания, глаза распахнуты так широко, что в них отражаются звёзды. Она хлопает веками, растерянно озираясь, и явно не понимает, что происходит. Где тигродемон? Почему она осталась одна?

Я рыча кидаю в мысленную связь:

— Твою мать, Лиан! Ты слепой?! Ты схватил не Красивую, а одержимого монаха!

Ответ турбо-пупса приходит растерянный, обиженный, как у провинившегося котёнка:

— Чего? Ой… А куда его теперь?!

Наверное, сам этот несчастный монах пребывал в таком же офигении. Не каждый день тебя на руки хватает десятилетний ребенок и уносит со скоростью молнии.

Мгновенно собираю мысли в кучу и, просканировав округу, бросаю новый приказ:

— Лиан, давай в сторону! Швыряй его на триста метров вправо! Там Дамар выбрался из бойни и идёт один! Выкинь этого полосатого выродка туда!

А сам я не забываю про главное шоу. Мой взгляд находит настоятеля. Тот ошарашенно озирается по сторонам, осознав, что остался в гордом одиночестве. Один подручный лишился головы, второго куда-то дели.

Я ухмыляюсь, отойдя от настоятеля на добрый десяток шагов и на всякий случай накинув каменный доспех и закрыв собой Красивую:

— Ну что, настоятель, держи подарок напоследок.

И в этот миг небо вспыхивает. Золотой сваливается из-за облаков с оглушительным ревом, закрывая собой половину горизонта, и обрушивает вниз столб чистого ослепительного пламени.

Ослепительно-жёлтый поток с треском прожигает снег, воздух дрожит от жары. Настоятель завизжал, попробовал драпануть — жалкое зрелище. Уже поздно. Огненный вихрь накрывает его с головой.

Когда пламя стихает, в снегу остаётся только чёрная, дымящаяся туша. Настоятель всё ещё дёргается, вырывая хриплые вдохи, словно пробитый мех. Жив. Но едва-едва.

Я протягиваю к нему мысленные щупы, пытаясь вытянуть остатки памяти. Маловато, конечно, но что-то есть. Впрочем, на большее и не рассчитывал. Даже если бы его мозги не превратились в подгоревшую кашу, у одержимых мысли всегда читаются через раз.

Я криво скривился, словно стряхивая с пальцев невидимую грязь:

— Ну ничего… — бурчу себе под нос. — Что-то да выцепил. Теперь надо бежать и посмотреть, понравился ли мой сюрприз Дамару.

* * *

Возле Южной обители, Антарктида

Дамар тяжело ступает вперёд, оставляя в снегу глубокие, неровные следы. Он чудом вырвался из бойни. Правая рука висит клочьями, тело в ранах, дыхание хриплое, но он всё ещё держится. Только бы дотащить себя за пределы зоны глушилок…

Нужно уходить. Срочно. Пока ещё ноги держат.

Мысли свербят в голове, колотятся одна о другую, мешая даже сосредоточиться на пути. Надо выбираться, добраться до Багрового Властелина. А там уж — выкручиваться. Состряпать какое-никакое оправдание…

Положение катастрофическое.

У этой сволочи Данилы на руках были доказательства, что Дамар сам отправился за ведьмой с Фемискиры — те самые воспоминания Ауста об их вылазке. Если подать их в нужном свете, Багровый Властелин обязательно воспримет всё как чистое предательство.

Какой же Филинов коварный змей! Хитрый, продуманный! Даром что жалкий человек! И с помощью Ауста он обязательно обставит всё так, что Дамара выставят предателем.

«Ладно, — мрачно думает Дамар, тяжело втягивая ледяной воздух. — Ещё не всё потеряно. Я их сам выставлю изменниками».

Он вырезал десяток монахов, прорвался сквозь мясорубку — и теперь топает по снегу, прихрамывая. Шаг. Ещё шаг. С каждым разом тяжелее, но он продолжает.

И вдруг прямо впереди — чёрно-жёлтая туша на белом снеге. Ба! Да это же ведьма! Стоит, как ни в чём не бывало, спинокй к нему. И что странно — вокруг неё нет следов. Словно её вывалили сюда с неба. Ни одного следа к ней, ни одного от неё.

Дамар напрягается. Щупает пространство вокруг ментальными нитями. Сканирует округу.

Пустота. Никого рядом. Ни засад, ни ловушек. Только полосатая стерва.

И он понимает: бояться нечего. Наоборот — это его шанс. Если он приведёт ведьму к Багровому Властелину, если притащит её живой — прощение обеспечено. И не просто прощение. Награда. Повышение. Всё можно будет отыграть обратно.

Дамар ускоряет шаг. Подрагивающая от напряжения пси-нить тянется вдоль его плеча, собираясь в копьё. Остриё из чистой мысли, наточенное до предела.

Остановившись, он снова проверяет щупами окрестности — по-прежнему никого. Только ведьма. Словно сама судьба подставила ему добычу прямо в руки.