Газлайтер. Том 27

Михаил замедляет шаг.

— Вы не обязаны идти, Данила Степанович, — говорит он, глядя на меня с тревогой. — Традиция инициации главы этого не требует.

— К чёрту традицию. Вы с супругой — мои вассалы, Михаил Семёнович, — отрезаю. — Я обязан вас защитить.

Он только хрипло кивает.

— Спасибо…

Мы выходим ко входу на открытую площадку. Перед нами — ледяная пещера с небольшим озером посередине, где болтыхаются рыбы. На берегу снуют стаи мелких глыбников, суетятся, будто челядь. А на высокой скале «оранжевый» глыбник держит в лапах Василису в её воздушном доспехе.

Он не давит её и не рвёт. Ну прямо сцена из «Короля Льва».

Демонстративно показав стаям Василису, глыбник аккуратно укладывает её в ледяное гнездо, прямо поверх яиц.

Она трясётся, как лист, но жива — доспех выдержал.

— Видите? — говорю я Михаилу по мыслеречи. — Он посадил её, как свою пару. Будто бы она теперь должна вынашивать яйца. Возможно, прежняя самка погибла, и он просто выбрал новую. Сейчас я свяжусь с вашей супругой, не волнуйтесь.

Тут же активирую мыслеречь и выхожу на связь с Василисой:

— Василиса Георгиевна, мы рядом.

— Данила Степанович?! Слава богу! — она судорожно крутит шлемом, пытаясь разглядеть меня. — Ради бога, скажите, что мне делать!

— Не двигайтесь. Сейчас будем менять яйца. Я пришлю замену. Просто делайте, как скажу.

— Конечно!!! — она кивает.

Параллельно связываюсь через вассальное кольцо со Вторым — монахом из Южной Обители, вернее, её новым комендантом.

— Срочно достань яйца пингвинов. Штук пять. Больших. Передашь их мне через Ломтика, а взамен примешь другие.

Здесь местность подходящая для обитателей Южного полюса: лёд, озеро, рыба, стабильный минус. Пингвины приживутся. А глыбники признают любого, кто вылупится в их гнезде, так что наших неуклюжих птицев никто принижать не будет. А я, в свою очередь, получу яйца глыбников, которых смогу вырастить как своих. Эти ледокрылые пташки ментально не приручаются, зато у них, как у уток: кого первым в жизни увидел — тот и мама.

Второй долго искал гнёзда пингвинов — где-то пару часов. Мы за это время успели прогуляться по округе. Но наконец поиски увенчались успехом. Через Ломтика я подаю Василисе пингвиньи яйца, а взамен она передаёт мне яйца глыбников, аккуратно подкладывая под себя подмену.

Убивать «оранжевого» я не собираюсь — сам факт того, что он здесь смог стать высокоранговым, — нонсенс. Это нужно изучить. Вдруг и другие глыбники могут культивироваться взаперти, если создать условия?

И да — я не скрываю Ломтика ни от Михаила, ни от Василисы. Если не доверяешь вассалам — не построишь сильный род. А если кто-то потом меня предаст, у меня есть способы показать, как именно выглядит «последний шанс».

Передача завершена, и яйца глыбника теперь у меня. Ура. Из птенцов вырастет моя ледокрылая стая.

Василиса всё ещё дрожит. Издалека смотрит на меня с явным вопросом в глазах.

— Получили яйца, Данила Степанович?

— Да, Василиса Георгиевна.

— Данила Степанович, а как это мне поможет спастись?

Я задумчиво чешу подбородок.

— Спастись?.. Об этом я пока не думал.

— Что?!

Но договорить она не успевает.

Внизу глыбники поднимают вой. Волна звука поднимается от озера и с грохотом отскакивает от потолка. Мелкие глыбники в панике мчатся в стороны, а «оранжевый» снова взмывает в воздух и уносится к противоположному от нас выходу — там, в темноте, гремит львиный рёв.

Похоже, сюда нагрянули другие хозяева Подземелья.

Глава 9

Невский замок, Невинск

Лакомка стояла в центре своего сада, с радостной улыбкой оглядывая плоды огромного труда. Аптекарские кустарники и деревья, выращенные ей лично, давали ей право собой гордиться. Но особенно радовало другое: саженец Древа Света уже укоренился — ровно в центре клумбы, обложенной минералами и освещённой мягким светом магических фонарей.

За ним следила Элира — светловолосая альвийка с аккуратной косой, перехваченной зелёной лентой. Племянница королевы Алиры, троюродная сестра самой Лакомки. За деревцем нужен глаз да глаз. Даня доверил это ответственное дело главной жене, и Лакомка не собиралась его подводить. Род получит свои исцеляющие кристаллы — даже если ради этого придётся выдрать весь сад с корнями и посадить заново.

Она проводит пальцами по листьям — те чуть шелестят, откликаясь на прикосновение. Лакомка кивает, удовлетворённо выдыхает:

— Молодец, Элирочка. Продолжай подкармливать его «удобрением номер семь». Оно самое действенное.

Элира кивает:

— Да, Люми.

Элира хорошая. И умная, и исполнительная. И, да, иногда слишком уж часто поглядывает на Ледзора. И хоть и старается делать это украдкой, Лакомка заметила. И Кострица — тоже. А уж Кострица бдит так, что ни одна альвийка на пушечный выстрел не приблизится к её морхалу без приглашения.

Лакомка отходит, направляясь в Невский замок. В детской её вторая помощница, Молиза, занимается Олежеком. Из всех нянечек только она и не поседела рядом с маленьким телепатом — даже тот случай, когда мальчик при ней вызывал Бегемота из лампы, не выбил её из равновесия. Ну да, не зря же она в Королевстве Золотой Полдень была ни много ни мало, а палачом, и не только видела, но и собственноручно делала неприятные вещи — такие, как казни и пытки. При этом ещё троих своих сыновей вырастила, и все трое стали доблестными воинами. Так что психика у девушки — железная.

На пороге детской появляется гвардеец, приветственно прижимая кулак к груди:

— Ваше Высочество, леди Масаса прибыла.

— Проводите её в гостиную. И скажите Элире, пусть несёт туда подарок — специально для леди Масасы, — велит Лакомка и сама двигается в сторону гостиной.

Одновременно туда проводят и Масасу, а у дверей появляется и помощница Лакомки с двумя рабочими — в руках у них аккуратно упакованные саженцы яблонь. Те самые, что Данила когда-то пообещал Масасе.

Лакомка указывает гостье на подарок:

— Вот ваши саженцы, леди, — говорит графиня Российского Царства и королева Золотого Полдня.

Масаса смотрит, как рабочие ставят горшки с саженцами у стены.

— Спасибо. А где конунг Данила?

— Уехал в столицу нашего Царства. Дела государственной важности, — с улыбкой отвечает Лакомка. — Кстати, у вас очень милое платье.

Масаса почему-то недовольно хмурится, как кошка, которую обломали с миской молока. Поправляет ворот платья — обтягивающего, подчёркивающего каждую деталь её пышной фигуры. Не то с глубоким декольте, конечно, что она носила в Южной Обители, но всё же.