Газлайтер. Том 29

Старший патрульный качает головой:

— Это не понадобилось. Всё сделал король Данила. Он сам уничтожил около десяти вражеских патрульных, — в это время старший благодарно посмотрел на меня.

Причина простая: сам он отпустил вульфонгов восвояси, и если бы я их не убрал, сейчас ему бы пришлось докладывать возмущенному Павлинарху о том, что пощадил нарушителей.

Павлинарх качает головой, будто слегка сожалея:

— Это, конечно, отличный ответ за дерзость, Данила, — произносит он. — Но чувствую, переговоры будут суровыми.

Я пожимаю плечами:

— Ничего страшного. Они и не планировались лёгкими.

— Разместите короля Данилу и его людей как великих героев, — оборачивается Павлинарх к прислуге. — Он защитил границы нашего королевства, а ещё подарил мне чудесную флейту.

Вскоре меня и моих спутников размещают во дворце. Мне достаются огромные апартаменты с высокими потолками, затейливой лепниной и тяжёлыми портьерами на окнах. Я, не раздумывая, заваливаюсь на мягкую перину широкой кровати, по которой можно было бы кувыркаться вчетвером. Выходит, в гости к Павлинарху я могу ездить с тремя жёнами или избранницами, хех.

Лежу, смотрю в потолок, думаю: скоро явится принц Герпес. Конечно, он будет не в духе после гибели своих патрульных. Ну да не беда — сам виноват, принц.

Пока я переворачиваюсь с боку на бок, ко мне по мыслеречи стучится Светка. Блондинке не терпится показать новенькую колыбель. Лицо её светится довольной улыбкой.

— Смотри, Даня! — говорит бывшая Соколова, вся на радостях, — вот сюда будем укладывать нашего Славика. Вот так его положим!

Она берёт плюшевого мишку и с торжественной заботливостью укладывает его в колыбель, поправляет одеяльце, показывает, как удобно будет малышу. Я замечаю, что рядом с кроваткой между тем трудятся двое альвов-сканеров. Светка позвала их специально, чтобы обследовать артефактную колыбель. Уж она-то ничего на авось не оставит.

Пока Светка, оживлённо расписывая достоинства покупки, показывает, как будет спать малыш, она посылает мне многозначительные сигналы. Намёк очевиден: она бы не прочь родить пораньше.

Я никак не реагирую на эти намёки. Конечно, я уверен, что Лакомка — та ещё мастерица и ничего плохого блондинке своими ускоряющими роды лекарствами не сделает. Но всё же — зачем рисковать? Пусть природа идёт своим чередом.

Вскоре прибывают тавры с Маврой во главе. Пышногрудая воевода средней дружины, конечно, принарядилась — в белой, вызывающе декольтированной блузке и обтягивающих кожаных штанах. Лицо сильно накрашено, глаза подведены тёмными линиями, а рога намазаны каким-то блеском и переливаются на солнце. Таврская версия парадного выхода, видимо.

Мавра, склонив голову, произносит с хрипотцой:

— Конунг, приветствую.

Потом оборачивается к Айре, тоже удостаивает поклоном:

— Дроттнинг Айра.

Я замечаю, как у ликанки краснеют щёки, да и глаза заблестели. У тавров нет понятия «избранница» — слишком сложно для их прямолинейных нравов. А вот «дроттнинг» — супруга конунга — звучит просто и понятно. Для них Айра, по сути, уже не просто спутница.

Я не возражаю.

Вслед за таврами прибывает принц Герпес со своей свитой. Я, прихватив Айру и Ледзора, вместе с Павлинархом выхожу во двор встречать вульфонгов. Солнце садится, длинные тени ложатся на гравий, пока вульфонги в кожаных доспехах спрыгивают с шестилапок.

Герпес, заметив меня, широко улыбается, показав акульи зубы, и восклицает, как старый приятель:

— О, король Данила, и вы здесь! И милая принцесса Айра! Как же я рад вас видеть, моя дорогая подруга детства!

Айра обходится сухим «здравствуйте, принц». Павлинарх, как положено гостеприимному хозяину, вежливо приветствует гостя. Свои претензии насчёт нарушения границ патрульными король выскажет принцу потом, в частном порядке, ибо не лишён такта.

Принц Герпес продолжает:

— Король Данила, Павлинарх, позвольте преподнести вам подарки.

Он кивает своим помощникам:

— Ламан, Нитол, передайте.

Те выносят охотничьи копья — тяжёлые, с толстыми древками из полированного дерева и массивными наконечниками. Я беру врученное оружие. Неплохо сбалансировано, но слишком уж тяжёлый наконечник для простого охотничьего копья.

— Интересный подарок, принц Герпес.

Вульфонг расплывается в довольной улыбке:

— Чистое совпадение, но по дороге мы видели золотого оленя. А вы сами понимаете, что это значит. Боги велят нам отложить все дела и посвятить время охоте. Такая традиция у шакхаров.

Глава 21

Айра скрещивает руки на груди, с лёгким вызовом говорит:

— Вы не шакхар, принц Герпес.

— Принцесса Айра, — тут же поправляет её Герпес с тем самым приторным выражением лица, которое мне всегда хотелось стереть, — но раз обсуждаемый вопрос связан с Шакхарией и вами конкретно, да и вы сами здесь, нам стоит проявить уважение к вашим традициям. Ведь у вас, насколько я знаю, так принято: если встретишь золотого оленя — отложи все дела и поохоться на редчайшего зверя.

Айра нехотя кивает, чуть не скрипя зубами:

— Да, у шакхаров действительно есть такое поверье.

Герпес не упускает момента добавить, будто сам себя убеждая:

— А раз уж речь идёт о делах, касающихся шакхаров, мы обязаны следовать их обычаям. Тем более что и в Вульфонгии мы тоже с недавних пор соблюдаем этот обряд.

— Неужели? — Айра ни капли не поверила.

— А как же, — заверяет принц.

Павлинарх переводит взгляд на меня, явно желая переложить решение:

— Король Данила, что думаете?

Думаю, что Герпес тянет время. Но повод принц выбрал на редкость удачный.

— Хорошо. Охота так охота. Но не больше, чем на сутки. В поверье ведь не указан диапазон времени.

Герпес широко улыбается, словно специально демонстрируя ряд клыков:

— Сойдут и сутки. Уверен, что охота сблизит нас с вами, короли.

В этот момент Айра бросает мне по мыслеречи короткий сигнал:

— Герпес задумал ловушку, Даня!

Я без эмоций отзываюсь:

— Абсолютно точно.

Тем не менее отказаться я не собираюсь. Сильно сомневаюсь, что Герпес действительно видел какого-то золотого оленя, но опровергать его слова означало бы обвинить во лжи, оскорбить честь. А раз я согласился с ним вести переговоры, то не буду опускать своего визави раньше времени. Скоро он сам себя опустит.

* * *

Усадьба Филиновых, Москва

Светка стояла, поглаживая округлившийся живот, возле колыбели, которую недавно приобрела на аукционе. Массивная, старинная, выточенная из облегчённого магией камня, с плавными изгибами, она была её личной гордостью. Эх, жалко, Даня не одобрил ранние роды — тогда Славик бы уже лежал в кроватке. С другой стороны, Светка хоть и остра на язык, но границы дозволенного знает и никогда не оспорит решение мужа. Как он считает, так и есть правильно.