Газлайтер. Том 31

Мои управляющие ещё свяжутся с японскими чиновниками — обсудят, как будем делить расходы между моим и императорским бюджетом. Но, насколько я знаю, японцы обычно стремятся облагородить земли, которые им достаются.

Староста кивает с видом человека, которому только что пообещали горячую воду в деревне, и уходит довольный. Ну а я зову Зелу.

— Да, Ваше Величество? — заходит она, вся в мыслях о гарнизоне, но подняв глаза замирает удивленно: — Ваше Величество?!

— Примерим? — усмехаюсь, держа в руках крылья одного из подстреленного херувима.

Надо отдать должное воительнице — она без колебаний поворачивается ко мне спиной. А учитывая, что из одежды на ней лишь пара-тройка кожаных ремней, даже раздеваться не требуется.

С помощью геномантии вживляю крылья магическим захватом, прилаживая к лопаткам. Вжик — и пошла синхронизация.

Крылья подрагивают, будто привыкают к новой хозяйке. Аура Зелы вспыхивает — и я сразу вижу, как усиливаются каналы. Вот как работают крылья херувимов… Усиливают Дар, притом сами по себе — как автономные органы. Как если бы человеческая рука продолжала жить и без хозяина.

— Я могу ими шевелить! — восхищённо восклицает Зела и делает первый взмах.

И тут, конечно же, вваливается Бер — как всегда без стука:

— Эй! А почему вы тут без меня?! — возмущается ревнивец и резко замирает, уставившись на невесту. — Зель, это что у тебя за две штуки?!

Я лениво усмехаюсь:

— А ты вовремя. Сейчас и тебе приделаем.

Бер сначала пробует сопротивляться, но Зела шикнула на него так, что он мгновенно стал покладистым.

Вживляю крылья и ему — всё по той же схеме. Синхронизация пошла. Магия оборотня начинает резонировать с новыми органами, энергия поднимается.

— А теперь давайте полетайте, — командую.

Зела без сомнений вылетает в окно, как будто делала это всю жизнь. Я проверяю её энергосетку — источник стабилен, даже усилился. Всё хорошо.

Бер тем временем стоит у окна, белый как простыня.

— Я… боюсь высоты… — бормочет.

Зела, сделав вираж, тут же возвращается. Хватает его за шиворот:

— Давай, женишок!

И просто выкидывает его наружу.

Бер орёт. Несколько долгих секунд орёт так, будто его жарят на гриле, но потом начинает махать. Крылья слушаются. Он поднимается, сначала неловко, потом всё увереннее. Уже через минуту делает круг над крепостью.

В это время рядом возникает Ломтик. Останавливается, глядя вверх на летающих альвов. Мордочка у него сосредоточенная. Он отращивает себе здоровенные, слоновьи уши и начинает махать ими, поднимаясь в воздух. Выглядит, как какой-то мохнатый Дамбо.

— Ну ты старайся, старайся, — хмыкаю я.

* * *

После экспериментов с крыльями херувимов я, конечно, призадумался. Пять комплектов ещё лежат у меня в резерве — и что с ними делать, пока не решил. Один, правда, заранее оставил себе на всякий случай. Хотя для полётов есть варианты куда удобнее — хоть тот же Дар левитации у ящеролюдей.

Но вот усиление внутренней магии — совсем другой разговор. Тут крылья действительно работают как катализатор, и это уже не шутки.

На следующий день я ненадолго вернулся в Молодильный Сад. Кстати, лагерь преобразился — теперь он всё больше походил на полноценный посёлок: куча модульных домиков, а посередине — большая лаборатория.

Не успел я зайти во двор, как Лакомка в зелёном обтягивающем комбинезоне тут же налетает и обнимает:

— Дорогой мелиндо вернулся!

В этот же миг из дома появляется Красивая с довольной тигриной мордочкой. А Змейка, высунувшись сквозь стену, фыркает:

— Мазака!

Смеюсь. Приятно, когда в стольких местах тебе рады. Нет, всё же есть своя прелесть в большом роде — это значит, что и любящих людей дофига.

Но я ведь сюда не просто так приехал. Сегодня должны прибыть Гюрза и сир Гремуческ — принести извинения. Конечно, этого сира мне видеть меньше всего хочется, но порядок есть порядок. Мы же дворяне, и если мою жену оскорбляют всякой похабщиной, то либо искренне извиняются, либо умываются кровью.

Пообщавшись с Лакомкой, решили, что встречать их будем во дворе — в дом не впускать.

Вот подъезжает и кавалькада: дроу на чёрных конях, кольчуги блестят. За ними два экипажа; из первого выходит Гюрза, тряхнув копной чёрных волос с алой прядью. Из второго выползает понурый Гремуческ.

— Король Данила! — приветствует меня реверансом Гюрза и бросает на сира-дроу требовательный взгляд.

— Ваше Величество Данила… — Гремуческ низко кланяется. — Извини меня, пожалуйста, за неподобающее поведение. Я вёл себя очень грязно по отношению к королеве. Прошу, примите извинение, — он указывает на повозку с сундуком. Один из рыцарей-дроу открывает крышку, а там — золота на десятки миллионов.

Я молчу. Деньги мне, откровенно говоря, сейчас не помешают. Но куда важнее другое: Лакомка стоит сбоку с поднятым подбородком.

— Что думаешь? — спрашиваю мнения у благоверной по мыслеречи.

— Мелиндо, да пускай этот убогий идёт восвояси, — пожимает плечами жена. — Даже возиться с ним не хочется.

— Итак, — говорю вслух. — В первый раз мы с супругой вас простим, сир. Надеюсь, вы к нам больше не будете наведываться без приглашения.

— Огромное спасибо, Ваше Величество, — с облегчением выдыхает Гремуческ. — Я, если хотите знать…

— Сир, в карету, — прерывает его Гюрза строгим голосом, и сир-дроу, опустив плечи, послушно залезает в экипаж.

Леди-дроу бросив на меня благодарный взгляд за то, что все благополучно разрешилось, тоже садится в другую карету, и колонна трогается.

А я, не теряя времени, решаю продолжить эксперименты с вакциной Жанны Валерьевны. Всё же есть что-то в тех пластинах, что покрывали бегемотика. Как раз и рептилоиды рядом — а для них такая природная защита подошла бы лучше всего. Выбираю Биса — он крупный, как тавр.

Беру его в лабораторию, и Лакомка идёт с нами за компанию, с любопытством наблюдая. Вкалываю Бису инъекцию — и тот начинает покрываться защитными пластинами.

Бис, хлопая себя по груди, удивлённо хрюкает:

— О! А я что, стал твёрже?!

— Да, теперь ты крепче, — говорю я. — Пластины продержатся пару дней. Потом спадут. А пока — танкуй.

Змейка тут же высовывается из стены, смотрит на рептилоида с ревностью:

— А ммммне, мазака?! Я таже хххочу пласстины мазаки, фака!