Где исчезают корабли

Разумеется, команданте Диего Хуан де Кабрера тоже отправился на праздник. Кроме партийной работы, он состоял в должности командира испанской милиции, которая подчинялась наркому государственной безопасности и обеспечивала в последнее время порядок в Дальнесоветске. Поэтому Кабрера, как главный милиционер, обязан был в этот момент находиться в центре событий. И, конечно, его начальник Яков Соловьев, продолжающий проводить операцию «Амиго», позаботился о том, чтобы пригласить Диего на торжественную часть вместе с его гостями, почетными испанскими пленниками адмиралом Фегероа и капитаном Мендесом. И к началу концерта Диего прибыл не один, а в компании с двумя подранками, которых вынесли из повозки вместе со стульями испанские милиционеры.

По распоряжению Соловьева, вся милиция Дальнесоветска вооружалась револьверами, но только ради сигнальных выстрелов. Зная взрывной темперамент испанцев, боевых зарядов к оружию им не выдавали, а лишь сигнальные. Их задача сводилась к тому, чтобы своим внушительным и грозным видом запугать нарушителей, скрутить их и доставить в участок, а, в случае неповиновения, возникновения серьезных дебошей или иных беспорядков, тут же подавать сигналы выстрелами. И уже тогда группа быстрого реагирования, состоящая из хорошо вооруженных кадровых сотрудников государственной безопасности, выдвигалась к месту происшествия в качестве подкрепления. Но, за год, прошедший с момента утверждения этих инструкций, никаких серьезных происшествий не случилось. А мелкие пьяные драки, попытки ограбления нэпманов, приставания к чужим женщинам или иные подобные досадные инциденты, которые случались время от времени, были не в счет.

За год испанские милиционеры поднаторели в работе с нарушителями, приобретя необходимый практический опыт. И из них выделилось даже несколько человек, проявивших не просто служебное рвение, а и таланты следователей. Таких выдвигали в участковые. И к празднику, оглядываясь назад, Соловьев мог с удовлетворением отметить, что его задумка сработала. С преступностью в Дальнесоветске, вспыхнувшей в нестабильное время исчерпания запасов, до того, как удалось наладить производство самого необходимого на новом месте, удалось покончить.

Была проделана очень серьезная работа по укреплению безопасности. И горожане чувствовали на себе ее результаты, беспечно размахивая флажками и создавая очереди в продуктовые лавки праздничной ярмарки. Кроме внутренней, на острове за это время укрепилась и безопасность внешняя. Гавань защищали орудия, снятые с эсминца и установленные на высоком мысе. А на суше пограничники на границе с чаморрийцами несли службу в круглосуточном режиме. Отлавливать нарушителей им очень помогали собаки, которых захватили на испанских кораблях, выращивая их поголовье в специальном питомнике. Конечно, это были простые молодые дворняжки, но, неплохо обучаемые, они реагировали на обстановку и команды не хуже овчарок.

Вся граница между Дальнесоветском и Автономной Республикой Чаморро, тщательно оборудованная за четыре года, представляла собой заминированную полосу, специально выделенную вырубленной растительностью и насыпанным на ширину тридцати метров белым песком, на котором четко отпечатывался любой след. Дозорные вышки с прожекторами стояли в пределах прямой видимости. К тому же, на каждом участке поставили простейшие контактные электрические датчики, при касании тонкой проволоки сразу поднимающие тревогу.

Эти датчики располагались уже за контрольно-следовой полосой. Таким образом, если дозорный, несущий службу на вышке, проспал, а нарушитель каким-то чудом смог преодолеть песчаную полоску, избежав подрыва на растяжке, датчик срабатывал, оповещая пограничников громким звонком. А на пульте заставы загоралась соответствующая номерная лампочка, указывающая место нарушения. И туда сразу же выдвигался наряд на лошадях вместе с собаками.

Все легальные перемещения в сторону чаморрийских владений и обратно осуществлялись через два пропускных пункта, расположенных к северу и к югу от бухты. И чаморрийцы за это время тоже привыкли соблюдать формальности. После того, как много любопытных подорвалось поначалу на растяжках и минах, местные уже давно нагло не лезли на территорию закрытого города Дальнесоветска. Хотя, конечно, слухи о том, что белые чужаки затеяли большое строительство в бухте, быстро распространились по острову.

К тому же, поскольку обмен делегациями с правящим кланом чаморри не прекращался, а только усиливался с каждым годом, по деревням аборигенов распространились слухи и о том, что, выкупив у верховного вождя Чаморро право отлавливать маначан и отбирать их земли, белые не делали из этих полудиких людей рабов, а старались как можно быстрее научить их своему языку и своей работе, платя за это серебряными кругляшами, называемыми «рубли» и которые очень нравились всем чаморро. Ведь эти рубли были гораздо красивее и весомее тех ракушек, которыми туземцы пользовались до этого в качестве денег. И вскоре самые смекалистые и решительные чаморрийцы и чаморрийки потянулись к пропускным пунктам, чтобы там рассказать бледнолицым пограничникам о себе, а потом получить временный паспорт, напечатанный на бамбуковой бумаге, который давал право устроиться на языковые курсы.

А тем, кто успешно овладевал языком бледнолицых, предоставляли не только работу начального уровня «ученика», но и жилье. А еще ежемесячно выдавали те самые вожделенные серебряные кругляши, за которые в Дальнесоветске продавали просто невероятные для чаморрийцев вещи. Например, красивую одежду, металлические ножи, зеркала или даже вентилятор. А, главное, кофе и мороженое! То и другое настолько полюбилось чаморрийцам, что слухи об этих необычных лакомствах в последнее время привели к тому, что на пропускных пунктах скапливались огромные очереди из желающих попасть в Дальнесоветск.

Советский образ жизни уже начал сам собой привлекать туземцев. И местные искренне стремились приобщиться к нему. Вот только Соловьев понимал, что сразу слишком большое количество аборигенов в этом плавильном котле народов, которым постепенно становился Дальнесоветск, было невозможно. Слишком мала еще оставалась пропускная способность самого этого «котла», чтобы приютить и ассимилировать всех желающих. Потому Дальнесоветск пока и оставался все-таки закрытым городом со строго ограниченным допуском. Впрочем, на празднике присутствовала и делегация от чаморрийцев, во главе которой приехал сам вождь Ках Элеха, одетый в новенький белый костюм «От Зои».

Глава 17

Над островом Нефтяным сгущались тучи. Новости, привезенные султаном Анджи Пангераном, совсем не радовали Федора Ярового. Теперь командиру военной базы стало понятно, почему этот местный хитрец поспешил присягнуть советской власти. Просто Анджи понял, что самому ему уже не выкрутиться из той заварухи, которая назревала по воле правителя Сулу. Ситуация грозила скоро обернуться вторжением флота султана Мухаммада Халима Буддимана на остров. Мало того, что в распоряжении Мухаммада имелись десятки кораблей, вооруженных пушками, купленными у португальцев, так еще и на каждом из них султан Сулу собирался отправить против султана Таракана по сотне солдат.

И все эти безрадостные известия, полученные от лазутчиков, находящихся во вражеской столице, через рыбаков, Анджи Пангеран пересказал Яровому. Султан ничего не скрыл от Федора, а честно рассказал ему так, как есть, даже не скрывая, что очень рассчитывает на защиту. Ведь сам Анджи не мог противопоставить такой вражеской мощи почти ничего. После долгой череды столкновений с бледнолицыми чужаками, его собственная армия понесла большие потери и исчислялась всего несколькими десятками бойцов. Потому Анджи, фактически, сдался на милость победителей, признав, что противостояние им стало большой ошибкой. Весь этот договор о дружбе, недавно подписанный с контр-адмиралом Соловьевым, на самом деле являлся капитуляцией тараканского султана.