Где исчезают корабли

Когда Френсис Дрейк доложил об обнаружении девушки с приметами Софьи, полковник Давыдов сразу даже не поверил. Ведь четыре года прошло с момента их с Юргенсом исчезновения. Но, Геннадий достаточно доверял английскому каперу, потому что, однажды присягнув красному знамени, тот еще ни разу не подвел советских командиров, оказавшись отменным служакой, имеющим правильные представления о служебном долге и отлично понимающим, что такое субординация. А образцовая дисциплина, которую он поддерживал в крепости на Карантинном островке, вызывала уважение у всех, кто имел отношение к службе.

Сам Геннадий за эти годы прочно закрепился если и не в самой верхушке власти, то, по крайней мере, оказался в числе лиц узкого ближнего круга наркомов. Эти три советских правителя, приватизировавших власть де факто, будучи старшими офицерами эсминца в момент перехода сквозь время, разумеется, легетимизировались, проведя в среде партийных и комсомольских активистов выборные собрания и закрепив за собой властные полномочия уже де юре. С того момента Колясников, Соловьев и Саркисян и начали именоваться народными комиссарами, больше желая подражать довоенной советской эпохе Сталина с его наркомами, нежели временам Хрущева с его советом министров.

Впрочем, начальный этап социалистического строительства на острове Советский, действительно, больше соответствовал именно тому историческому периоду становления социализма и сталинизма. Хотя, прямых аналогий, разумеется, не имелось. Ведь весь тот Советский Союз двадцатого века не взялся откуда-то из пустоты, а пришел на смену Российской Империи, от которой очень многое большевикам досталось в наследство. Здесь же, на острове Советском, затерявшемся посреди океана, строительство государства, наоборот, пришлось начинать почти что с нуля. Два корабля со всем, что на них находилось, эсминец и большая яхта, да удобная островная бухта, которую удалось занять — это все, что у них имелось для старта. И, оглядываясь назад, Давыдов констатировал, что за четыре года наркомы, конечно, добились многого. Благодаря железной дисциплине, которую смог с самого начала установить над всеми остальными коммунистический и комсомольский актив «Вызывающего», строительство на новом месте быстро развернулось по единому плану.

Все три наркома оказались людьми совсем не глупыми и по-своему талантливыми. И, главное, никто из них не стремился к личному обогащению за счет остальных. Прожив суровые годы в сталинском СССР, пройдя через лишения военных лет, эти люди привыкли к достаточно скромной и трудной жизни. А еще они обладали навыками коллективизма, умели все вместе делать общее дело. Потому им удавалось приходить к консенсусу, бесконфликтно распределяя усилия и аспекты влияния между собой. Не мешая друг другу созидать, они и добились таких впечатляющих результатов в различных сферах деятельности.

Своему непосредственному начальнику Якову Соловьеву Давыдов ставил в заслугу не только успехи в обеспечении государственной безопасности и внутреннего порядка, но и дипломатические победы. Например, мирное решение вопроса сосуществования с чаморрийцами, которое оказалось чрезвычайно важным для налаживания спокойной жизни в Дальнесоветске. Последняя командировка Соловьева на Нефтяной тоже принесла серьезную дипломатическую удачу, позволив обзавестись новым союзником в лице тараканского султана. И эти победы выглядели не менее ценными, чем разгром противника на поле боя. Ведь ресурсов у молодого государства пока еще имелось крайне мало.

По этой причине стычек с соседями, имеющими многочисленные армии, старались избегать ценой собственной изоляции от остального мира. Руководители понимали, что при прямом военном столкновении с армиями местных правителей, может банально не хватить боеприпасов, чтобы перестрелять всех врагов. Потому к первому серьезному рывку во внешний мир на Манилу готовились очень тщательно. И отряды революционных испанцев создавали, в том числе, для того, чтобы восполнить ими недостаток численности собственных морских пехотинцев.

Успехи в продвижении операции «Амиго», Давыдова, разумеется, тоже радовали. Ведь он сам и предложил накачивать испанских военнопленных идеологией кубинских революционеров применительно к освобождению от испанской монархии и церковной инквизиции. И это сработало! Многие испанские солдаты и матросы заинтересовались темой вполне искренне. Вот только литературу про Фиделя Кастро и его соратников приходилось немного корректировать для них, делая акценты именно на антимонархических смыслах. А про то, что первые советские переселенцы прибыли на двух кораблях из будущего в результате научного эксперимента, ради того, чтобы создать в шестнадцатом веке Советский Союз на века раньше, чем история знала до этого, от испанских активистов даже и не скрывалось, хотя и бралась с них, конечно, подписка о неразглашении. Конечно, это все равно таило некоторую опасность. Было понятно, что, попади эти испанцы в плен к противнику, под пытками они все расскажут, наплевав на эту подписку. И весь тот миф, что за спиной Марианской ССР стоит мощь неведомой огромной державы, сразу рассыплется в прах. Впрочем, испанцам, посвящаемым в государственную тайну, разумеется, не уточняли, есть ли у наркомов связь с тем СССР из двадцатого века, и может ли оттуда прийти помощь.

Береговая оборона бухты, созданная за эти годы, не позволила бы прорваться в гавань даже всей непобедимой испанской армаде, если бы она надумала нагрянуть для того, чтобы разобраться на месте с теми, по чьей вине исчезают испанские корабли. А в дальних походах скорость советских кораблей гарантировала отрыв от любого противника. Основной проблемой, препятствующей экспансии, являлась малая численность переселенцев из будущего. С оружием же дела пока обстояли неплохо.

Тимур Рашидов, который окончил военно-морское училище и имел опыт службы на пограничном катере в двадцать первом веке, как оказалось, очень хорошо разбирался в ракетном вооружении. Во всяком случае, он вместе с инженерами эсминца смог разработать самую настоящую реактивную систему залпового огня, которую воплотили в металле, назвав ее «Бур». И это изобретение, оказавшееся довольно удачным, обеспечивало весьма приличную огневую мощь, сильно превосходящую любые орудия шестнадцатого века. Ракеты научились делать сами. А вот снаряды к орудиям «Вызывающего» и «Богини» производить пока не могли, но их за четыре года израсходовали не более восьмой части от имеющихся, потому что стычки с испанскими эскадрами носили эпизодический и скоротечный характер. Да и тактика состояла в том, чтобы просто демонстрировать силу, вынуждая галеоны сдаваться и не уничтожая большинство из них.

А вот расход патронов к стрелковому оружию оказался существенным, в основном, из-за длительных боевых действий за тараканские нефтепромыслы. Патроны к автоматам и пулеметам в Дальнесоветске тоже еще не изготавливали. Инженеры и техники только подбирались к созданию подобного производства, но они уже успешно и достаточно массово делали своеобразные патронные сборки, представляющие собой сменные шестизарядные барабаны к револьверному оружию, оснащенные трофейным дымным порохом, трофейными же свинцовыми пулями, и легко заменяемыми капсюлями, выпуск которых уже освоили оружейники с эсминца. Так что на небольшую войну имеющихся запасов вооружения, скорее всего, хватит, а там и видно будет. Во всяком случае, испанские революционеры с их револьверными мушкетами уже точно без боепитания не останутся.

Далеко не все задачи они смогли решить за четыре года. Но самое главное, что люди из будущего за это время прижились в шестнадцатом веке, сохранив дух коллективизма, не переругавшись, не поубивав друг друга, не впав в депрессию или в массовый психоз. Не опустившись в деградацию, они с оптимизмом смотрели в свое новое будущее, развивающееся по воле судьбы в далеком прошлом, по отношению к их прошлой жизни. Все, даже те, кто находился на «Богине» в момент переноса сквозь время в качестве важных персон, пережили ситуацию попадания в иной век вполне сносно. И каждый, найдя себе место в новом раскладе жизненных обстоятельств, самоотверженно вносил свой вклад в строительство нового общества.

Конечно, советским морякам, спаянным привычной им дисциплиной военно-морской службы, поначалу было легче принять перемены, поскольку ответственность на себя сразу же взяло командование корабля. Но и люди с «Богини» проявились совсем неплохо. Во всяком случае, никто из них не сошел с ума, не покончил жизнь самоубийством и не устроил диверсию, ради того, чтобы просто насолить остальным. Разумное поведение все-таки возобладало среди экипажа и гостей яхты, заставив их всех начать жизнь с чистого листа. Но и совсем без недовольных не обошлось. Ведь Юргенс и Софья довольно быстро сбежали в неизвестном направлении. И их тогда найти не смогли. Зато они нашлись прямо сейчас.