Где кончаются нервы

– На... мою печень?
– Я склонил голову набок.

– Почки тоже. – Кивнул он, сделав несколько пометок в бланке.

– Вы же не собираетесь просить меня прекратить их принимать, не так ли?

Майкл слегка прищурился, и я внезапно понял комментарий администратора об автомобильных аккумуляторах и пытках водой. Майкл не сказал ни слова, но я был уверен, что он видел меня насквозь, вплоть до «пошел ты», которое готово было загореться красными неоновыми буквами в ту секунду, когда он скажет мне, что я не должен ничего принимать.

– Я не собираюсь говорить вам, что вы не можете или не должны их принимать.
– Он сложил руки поверх бланка.
– Что я надеюсь сделать, так это устранить причину, по которой вы вообще их принимаете.

О Боже, пожалуйста.

– А если вы не сможете этого сделать?
– Я сглотнул.

– Тогда я не справляюсь со своей работой.
– Он несколько неловких мгновений удерживал мой взгляд.
– Скажите мне, как именно вы повредили плечо?

Мое лицо пылало. Черт возьми, если бы я знал, почему. Не то чтобы я не рассказывал эту историю миллионам людей раньше, обычно приукрашивая, чтобы все громко смеялись над моей глупостью, так почему же сейчас мне стало неловко? Я прочистил горло.

– Полагаю, «выпендривался, как идиот» - недостаточно убедительный ответ?

– Не совсем, но это, безусловно, интригует.
– Майкл рассмеялся и наклонил голову.
– Продолжайте.

– Я катался на горном велосипеде, ехал по одноколейной трассе намного быстрее, чем следовало, потерял управление и ударился лицом.
– Я указал на свое плечо.
– Приземлился лицом на плечо.

– Как ваша шея?
– Майкл поморщился.

– Слава богу, с моей шеей все было в порядке. Я ободрал лицо, но шлем защитил мою голову. Основной удар пришелся на плечо.

– Это лучше, чем травма головы или шеи.

– Без шуток. Или проглотить зубы.

– Действительно. – Вздрогнул он.
– К счастью, я думаю, мы сможем справиться с вашей травмой.
– Его глаза снова сузились, как будто он каким-то образом читал мои мысли.

– Что-то не так?
– спросил я.

– Вы испытываете сильный стресс.

– Я уже начал седеть?
– Сухо рассмеялся я.

– Нет.
– На его губах промелькнула усмешка.
– Но напряжение возникает не только в той области, где вы испытываете боль. У вас бывают головные боли, когда вы напряжены, не так ли?

– А разве так не у всех?

– У некоторых больше, чем у других.
– Он провел пальцем между бровями.
– Но я полагаю, что ваши боли исходят отсюда?

Этот парень был хорош.

– Иногда, да, - сказал я.
– Но вы же знаете, как это бывает. Стресс из-за денег и тому подобного дерьма.

– О, поверье мне, я очень хорошо знаю это чувство. – Застонал он.

– В самом деле? Так я и думал, что вы будете копаться здесь.

– Я не кардиолог.
– Майкл пожал плечами.

– Значит, вы такой же крестьянин, как и все мы?

– В принципе, да. В любом случае, у вас бывает сильная боль во лбу, от которой болят глаза, верно?

Дерьмо. Он был реально хорош.

– Да, это так.

– Я понял. Когда это случится в следующий раз, приложите большие пальцы вот сюда.
– Он продемонстрировал, соединив большие пальцы над переносицей.
– Надавите, а затем разведите их вот так.
– Он развел большие пальцы в стороны, медленно проводя ими по дугам бровей, и опустил руки.
– Проделайте это три или четыре раза, и напряжение немного спадет.

– Приятно слышать.

– Вы сказали, что повредили плечо пять лет назад.
– Он снова просмотрел мои документы.
– Если не считать начального периода заживления, с тех пор боль стала меньше или только усилилась?

– В основном все осталось по-прежнему, но...

– Хм?
– Его брови поползли вверх.

Я подвинулся, стол тихо скрипнул подо мной.

– Все стало еще хуже, когда мои отношения испортились. И с тех пор, как он съехал, у меня были финансовые трудности, так что...

– Этого достаточно, - тихо сказал он.
– Стресс почти всегда усиливает хроническую боль.

– Да.
– Я горько рассмеялся.
– И на самом деле, боль была частью того, что привело к ухудшению моих отношений.

Майкл склонил голову набок, но ничего не сказал.

– Мой бывший, он...
– Я прочистил горло.
– У нас были кое-какие проблемы, и я думаю, что мое плечо стало поводом для ссоры. Если мне было слишком больно или я был слишком одурманен наркотиками, чтобы что-то делать по дому, или мне приходилось отменять какие-то планы, он злился. По его мнению, мне было больно только тогда, когда он хотел, чтобы я что-то сделал.

– И вы сказали, что боль усилилась, когда он ушел?
– Майкл нахмурился.
– После жизни под таким давлением я удивлен, что она не улучшилась.

– Он оставил меня с обеими половинами долга по ипотеке, который я не могу себе позволить.
– Я осторожно пожал плечами.
– Приятно, что больше не нужно оправдываться, но...

– Да, я могу это понять.

Он продолжил рассказывать о моей жизни, задавая вопросы обо всем - от моего здоровья до семьи и работы. Я давал ему расплывчатые ответы о финансовых проблемах и потере совладельца клуба, о чем мне никогда не нравилось говорить, и он не настаивал на подробностях. Как ни странно, его реплика не вызвала реакции «не ваше собачье дело», как это, вероятно, произошло бы, если бы я разговаривал со своим врачом или дантистом. Помогло то, что он не отпускал язвительных замечаний типа «черт возьми, если бы не невезение, у тебя вообще не было бы никакой удачи». Я бы разрешил любому задавать вопросы, если бы он не спрашивал: «какого бога ты разозлил?». Я не мог понять, какое отношение информация, которую он запросил, имеет к лечению моего проклятого плеча, но ответил без колебаний.

Автомобильные аккумуляторы и пытки водой , ага ...

– Обычно я бы попросил вас лечь, - сказал он, - но я собираюсь попросить вас сесть, чтобы я мог получить доступ к точкам на передней и задней поверхности вашего плеча. Мне нужно, чтобы вы сняли рубашку. Обувь и носки тоже.

Я сделал, как он просил, а он тем временем достал из небольшого комода несколько пластиковых пакетиков. Присмотревшись, я понял, что в каждом пакетике находится индивидуально завернутая игла, напоминающая антенну длиной в два дюйма. Чуть меньше половины иглы было толще другой, с маленькой петелькой на конце. Они были такими тонкими, что я не мог себе представить, как они могут проколоть что-нибудь, не говоря уже о коже, не сгибаясь.

Раскладывая иглы, он взглянул на мое предплечье и внимательно осмотрел его.

– Ух ты, какая красивая татуировка. Работа Сета?

Я почти ожидал, что он пробежится по ней пальцами, как это делают некоторые парни. Отчасти надеялся, что так и будет. Я очень надеялся, что так и будет. Я также надеялся, что он не заметил призрачного покалывания, когда, будучи профессионалом, он не провел пальцами по моей коже, покрытой татуировками.

– Да, Сета. Он проделал потрясающую работу.