Ген ненависти

– Малкольм! – закричала Зара, вылетая из машины, но ее голос заглушили сигналы тревоги. – Малкольм!

Би тоже открыла дверь и медленно вылезла наружу. Кроме сигнала тревоги ничего необычного не было. Но она не могла избавиться от нарастающего чувства беспокойства.

Зара прижалась лицом к двери клиники, пытаясь заглянуть внутрь, затем метнулась влево, к окну, и снова попробовала рассмотреть происходящее внутри. Жалюзи были закрыты. Би сомневалась, что та сможет что-нибудь увидеть. Как вообще Малкольм мог попасть в это здание?

– Обойду сзади! – крикнула ей Зара и исчезла прежде, чем Би успела предложить ей сделать паузу, подождать, подумать.

Что угодно могло вызвать срабатывание сигнализации. Они не могли знать наверняка, что Малкольм здесь. А даже если и был, то Би не могла с уверенностью сказать, что хочет отправиться на его поиски.

На парковку въехала еще одна машина, и она с облегчением увидела, как из нее вышел Пол. Рядом с машиной Пола остановилась вторая машина. Би сразу узнала автомобиль Оуэна. Она никогда не думала, что окажется в ситуации, когда будет рада его видеть. Затем из машины вышла также Антония, тогда Би поняла, что и Джек был сзади, и все положительные чувства, испытанные ранее, испарились. Что бы ни происходило, это не нуждалось в публичности.

– Он здесь? – крикнул ей Пол.

– Я не знаю, – ответила она ему. – Мы приехали сюда незадолго до тебя. Зара решила обойти клинику сзади, чтобы посмотреть, не там ли он.

Пол выругался, Би поняла это, несмотря на то, что звук был заглушен шумом тревоги. Пол немедленно последовал по указанному пути за Зарой, к задней части здания.

Оуэн бросился прямо к входной двери с ключами в руке. За считанные секунды он открыл дверь и оказался внутри клиники. Сигнализация отключилась.

Би посмотрела на сестру: ее лицо выглядело красным и блестящим, пряди волос выбились из пучка. Она никогда раньше не видела Антонию такой, ведь она всегда выглядела хорошо. Даже ее домашняя одежда была элегантнее той, которую носила Би.

– Ей не следовало оставлять его в доме Пола! – выпалила Антония. – Он назвал Лили сукой и сказал, что собирается пробить ей голову. Напугал ее до смерти.

Не нужно было спрашивать Антонию, на чьей она стороне.

– Он всего лишь ребенок, – сказала ей Би. – Отец бросил его ради новой семьи. Мы обе знаем, какого это. Можно понять причину злости, не так ли?

– Эти ситуации нельзя сравнивать! – не успокаивалась Антония. – Ты не знаешь, о чем речь, Би. Ты не понимаешь!

– Я все понимаю.

Но чего Би не знала, так это того, с чем в реальности сталкивались окружающие Малкольма взрослые. Когда же вернулся Пол, толкая сопротивляющегося Малкольма перед собой, она пересмотрела свое мнение. Хотя Малкольм был размером с ребенка, в его лице была какая-то беспросветная тьма, и это действительно вызывало тревогу. Она видела сына Зары только тогда, когда он находился под действием лекарств. Она никогда раньше не наблюдала за ним в отсутствие лечения.

Зара шла за ними. Она не смотрела на Би.

Пол подтолкнул Малкольма к машине и прижал его к двери одной рукой. Зара отбросила его руку, упала на колени и обняла Малкольма. Тот начал отталкивать ее, пока она, вынужденная отпустить его, не упала на спину, рыдая. Пол стоял и молча смотрел.

На мгновение у Би возникло искушение подойти к Полу и ударить его. Но что-то остановило ее. И это был Оуэн. Он выбежал из здания с широко раскрытыми от паники глазами.

– Позвоните «999»! – кричал Оуэн. – Он поджег здание.

Глава двадцать четыре

Саймон

Сейчас

На следующее утро Саймон встал очень рано и повел Флэша в парк, прежде чем кто-нибудь успел подняться с постели. На этот раз ему удалось избежать встречи с Оуэном. Накануне вечером он вытащил из гардероба Джека футболку и пару кроссовок, полагая, что тому они не так уж нужны. Кроссовки были немного великоваты, и ему пришлось надеть две пары носков, но футболка сидела как влитая, плотно облегала плечи, и он думал, что выглядит в ней неплохо. Так и было. Его собственная одежда пахла фермой и холодным фургоном, в котором он жил. Там всегда было слегка влажно, поэтому запах сырости пропитал все, что у него было.

Он больше не хотел быть тем, в кого его превратили на ферме. И через два дня все должно было измениться. Еще никогда время не текло для него так медленно. Он жаждал получить результат своего теста. Даже с учетом того, что он был практически уверен в его показателе, а также имел представление о том, что произойдет потом. Место, где он жил с матерью последнее время, было невыносимо. Там ему казалось, что он сходит с ума.

При этом поведение Джека последнее время казалось ему странным. Накануне вечером тот почти не проронил ни слова, не предлагал посмотреть фильм или поиграть в видеоигру, проводя большую часть времени, приклеившись к телефону.

Саймон сказал себе, что ему все равно. Он также сказал себе, что не пойдет куда-либо в надежде снова увидеть Джинни и что он не разочаруется, если больше они не увидятся. Он твердо намеревался потратить энергию и свое время, выбрав до парка более длинный маршрут, который пролегал через ряд местных магазинчиков. Но из них открыт был только «Теско Экспресс». В кармане у Саймона была пара фунтов, и он задержался у холодильника с газированными напитками, чувствуя сильное искушение, но в конце концов вместо этого купил пинту молока. Когда Саймон вышел, Флэш сидел именно там, где его оставили, поэтому он решил отпустить его гулять без поводка. Они снова отправились в путь.

Несмотря на то, что он был благодарен Джеку за помощь, старые обиды проходили медленно, и то, что раздражало его раньше, не давало покоя и сейчас.

– Он понятия не имеет, через что я прошел, – обратился Саймон к Флэшу, запыхавшись, когда они проходили через ворота парка. – Живет в этом своем доме и никогда ни о чем не беспокоится. На ферме он не продержится и пяти минут. Там просто ужасно. Тебе все время холодно, ты голоден и не можешь нормально выспаться.

Флэш заскулил.

– Он собирается уехать и прожить блестящую жизнь, и он будет думать, что сам всего добился, но это не так. Это не такое уж большое достижение, если у тебя М-отрицательный результат и ты знаешь об этом с рождения.

Они двинулись дальше, Саймон ускорил шаг, прибавив скорости. Его тело начало расслабляться, теперь он мог ясно видеть обоими глазами. Синяк на его лице значительно уменьшился. Еще неделя, и он будет едва заметен.

– Это нельзя считать справедливостью, – пожаловался он Флэшу.

– А что можно?

Слева от него раздался голос, он повернулся и немного замедлил шаг, увидев рядом с собой Джинни. Этим утром она была в фиолетовом: на ней были топ с длинным рукавом и шорты.

– Жизнь, – произнес он. – Жизнь ужасно несправедлива.