Ген поиска
Шрифт:
Глава 20
Как красть картины — 3
Как только Аня приняла презентабельный вид, мы направились к месту подпольного аукциона.
Подобные мероприятия обычно проводятся в самых что ни на есть фешенебельных районах города: покупателям с деньгами вовсе не хочется забираться на дальние окраины, даже если наградой служит редкая коллекционная картина или книга. Вот и в этот раз нам пришлось ехать в Аметистовый конец — через полгорода!
И аэромобиль не возьмешь: холодно. С меня, знаете ли, хватило той воздушной погони два года назад, когда и лапы,
Впрочем, длительность поездки на извозчике — разумеется, я не стал опускаться на поездке на трамвае, хотя Анна это и предложила, как мне показалось, с некоторым ехидством в голосе — дала мне возможность расспросить Анну о ее делах.
Анна охотно пускалась в рассказы о своей мастерской. По ее словам, она зарабатывала частью портретами, частью другими картинами на заказ. Портреты ее ценились, однако тут Анна сама установила ограничения — по ее словам, тяжело было все время писать людей, это очень «выматывало». Поэтому иногда она принимала заказы и на пейзажи, или даже рисовала для себя и выставляла картины на продажу в магазине…
— Каком магазине? — удивился я.
— Ювелирной мастерской Степашенко, у него там антураж самый подходящий, — ответила Анна бесхитростно. — Марина за меня словечко замолвила.
Одна из лучших (во всяком случае, самых известных) ювелирных мастерских города! Неудивительно, что Анна так быстро стала так популярна! Или я путаю причину и следствие?..
Впервые я пожалел, что сравнительно мало знаю о мире искусства: его представители редко состоятельны и оттого почти никогда не пользуются услугами частного детектива. Опять же, мое неумение воспринимать человеческую живопись только усугубляло проблему.
— А как ваши отношения с Мариной Бикташевной? — вкрадчиво осведомился я.
За деятельностью молодой госпожи Ореховой я следил в основном по газетам: мы практически не пересекались. Я знал, что она открыла свою экспериментальную школу для генмодов, знал, что ее программа обучения уже возбудила обширные споры в печати, знал, что сплетники Необходимска вели репортаж ее тайной войны с Татьяной Афанасьевной — хотя на официальных приемах Ореховы неизменно появлялись единым фронтом и были вежливы друг с другом.
— Очень хорошо, — Аня улыбнулась. — Правда, мы редко можем видеться теперь, но такое счастье, что есть телефон! Особенно сейчас, когда она приболела.
Ну, хоть здесь все ладно. Что будут реже видеться — это я даже не сомневался, мы вот с Дмитрием тоже встречаемся исключительно по делу. Однако до сих пор я могу назвать его одним из немногих моих друзей… помимо Виктуар Хвостовской, пожалуй. С которой, кстати говоря, мы наталкиваемся друг на друга во время расследований с завидной регулярностью, а так тоже, вероятно, не могли бы поддерживать тесное знакомство.
Однако коты — это коты. У нас свои понятия о личном пространстве и личных же взаимосвязях.
А о «болезни» Марины Ореховой, которая должна была разрешиться через пару месяцев, я тоже, конечно, знал. Как не знать! Многие букмекеры Необходимска принимали ставки на пол будущего наследника Ореховской империи.
— А как с Эльдаром Волковым? — продолжил я. — Вы ведь, кажется, забросили свой математический
кружок?— Да, у меня нет на него времени. Но Эльдар ко мне часто заходит. Да ладно вам, Василий Васильевич! Вы все знаете.
— Ну, допустим, знаю, — мурлыкнул я. — Но с чужих слов, а с ваших…
— А я не хочу это обсуждать! — Анна тут же захлопнулась, словно устрица при отливе. — И вообще, обсуждать там нечего!
Мы с Прохором переглянулись. Неужели поссорились? Признаюсь, мне не очень-то нравится Эльдар, но есть у меня сильное подозрение, что это нормальная отцовская ревность. Объективно говоря, этот молодой оборотень — не худшая партия для Анны. И с точки зрения характера и склонностей, и по другим соображениям, которые относятся к ведению генетики и которые изучал, например, доброй памяти Матвей Вениаминович, а после него перехватил доцент Сарыкбаев.
Конечно, я бы предпочел для Анны кого-нибудь постарше и поопытнее, кто способен был бы лучше защитить ее от жизненных невзгод. Орехов вот был бы идеальной партией. Но — не вышло, и тут уж ничего не поделаешь.
Однако если она и Эльдару дала от ворот поворот…
Я положил себе обязательно обсудить этот вопрос с Дмитрием: не заметил ли он за подопечным хандры последнее время или там ухудшения нрава? Если размолвка пустяковая, то можно попытаться помочь… хотя я и не люблю вмешиваться в такие тонкие материи.
— Хозяин, даже не думайте, — вдруг сказал Прохор.
(Я ехал на коленях у Анны, а он сидел рядом).
— О чем я не должен думать? — спросил я с самым что ни на есть естественным удивлением.
— О чем бы вы не думали, о том и не стоит! — подхватила Анна. — Вы даже урчать перестали, хотя я вас глажу!
Ну надо же! Оказывается, я урчал! Неужто теряю над собой контроль с возрастом?
Так за разговорами мы незаметно доехали до нужного дома в Аметистовом конце.
— А тут Горбановская рядом живет, — сказала Анна, выпрыгивая из экипажа.
— Жила, — поправил я. — Сейчас она перебралась в официальные апартаменты мэра, как положено.
А про себя подумал: пусть эта территориальная близость окажется чистой воды совпадением! Только участия нынешнего мэра в этом деле мне и не хватало.
Нет, с одной стороны, чем сложнее расследование, тем веселее. Но с этим я хотел разобраться быстро и чисто.
Подпольный аукцион проводился, разумеется, не в подполе, а в светлых и богато обставленных апартаментах на третьем этаже фешенебельного доходного дома. Только отсутствие всяких домашних мелочей говорило о том, что в квартире этой никто не живет и предназначена она исключительно для получения ренты.
Однако сейчас сотрудники оперативной группы уже подвернули дорогие портьеры, затоптали натертые воском полы и бесцеремонно раздвинули по углам изящные кресла и оттоманки, чтобы освободить место для переписи картин и экспертизы.
Со слов Дмитрия я так понял, что подпольный аукцион взяли уже несколько часов как, но, когда мы явились, работа была в самом разгаре. Так, в огромной гостиной, где в простенках стояли вазы Аметистовой Империи, прямо на диване, застеленном тканью, одна из сотрудниц Копылова проверяла какую-то картину на отпечатки пальцев.