Генерал

Год восстановления не прошел даром. Детокс, психолог, общая терапия. Я справилась. Встала на ноги и уже не так часто озираюсь по сторонам. Не боюсь темных теней в переходе между жилым корпусом и клубом. Не шарахаюсь от похожих на Айрата людей. И могу даже ходить одна по территории «Сосен». Вот только сегодня расклеилась.

Из головы не идет Айрат. Но тень моего мучителя заслоняет мощная фигура Генерала. Он защитит, я ему верю. Не знаю почему. Инстинктивно принимаю его помощь. И надеюсь больше, чем на папиных безопасников.

Жаль, через двадцать дней уедет. Но к тому времени, отец уже разберется, что случилось с Юрой. И примет меры.

Снова злюсь на себя. Будь я поумнее, не влипла бы в Айрата, как идиотка. В той прошлой жизни я много совершила глупостей и подлостей. Вот вселенная и выписала мне наказание. Карма быстро прилетела.

Утерев слезы, прикрываю глаза. Запрещаю себе думать и вспоминать. Все закончилось. Было и прошло. Хватит!

Бурная моя фантазия переключается на Генерала. О нем думать приятно. И тело отзывается радостно. Интересно, какой он в постели…

«Димирова, – останавливаю себя. – Ну ты придумала! Он же тебя жалеет, как малолетку. А так ты ему на фиг не сдалась. У таких мужиков обычно полный комплект. Жена, любовница, еще одна любовница и на все готовая секретарша».

Да и мне с ним ничего не светит. Нечего и привыкать. Ну хоть помечтать-то можно!

Если честно, впервые за несколько лет мне понравился мужчина. Да такие всем нравятся. Руки большие, пальцы красивые. А еще глаза. Умные, пронизывающие насквозь. От такого не спрячешься. И ямочки на щеках. Так и хочется прикоснуться.

«Ва-се-чка», – шепчу по слогам, будто во рту катаю каждую букву.

Васечка.

И вздрагиваю, когда из-за стены доносится странный утробный рык.

– А-а-а!

Подскочив, накидываю халат и выбегаю из спальни. И сразу натыкаюсь на Василия Петровича. Врезаюсь в сильное мужское тело. Инстинктивно утыкаюсь лицом в мощную грудную клетку.

– Это ты кричала? – спрашивает он, сгребая меня в охапку. И только потом продирает глаза.

Поднять подняли, а просыпаться пришлось по ходу движения. А тут я, паникерша.

По телу бегут мурашки от грубоватых генеральских объятий. Теплота разливается по телу, а внутри, в самом низу живота, ёкает желание. Впервые за пару лет.

– Нет, – ойкаю, задыхаясь от близости. – Я думала, это вы… испугались.

– Нет. Я спал, – бурчит недовольно и тут же интересуется ехидно. – А что по-твоему могло меня испугать?

– Не знаю, – поднимаю лицо. И натолкнувшись на внимательные карие глаза, дрожу всем телом.

– Ты в безопасности, – словно маленькой повторяет Ордынцев и с явной неохотой выпускает меня из медвежьих объятий.

– Погоди, – поднимает вверх указательный палец. – Кажется, это вода у соседей шумит.

– Кто-то поет в душе? – обхватываю себя обеими руками. Для меня любой шум в «Соснах» кажется запредельным явлением. Папины подрядчики работают на совесть. Или полная звукоизоляция только у меня?

– Долбоящер какой-то, – кивает Генерал. – Первый час ночи. Вот какого песни в душе горланить? Кто там живет, не знаешь?

– Никто. Номер долго пустой стоит.

– Но голос молодой, – прислушивается Васечка. И морщится недовольно. – Пойти нагнать, что ли? А то разбудили тебя…

– Я не спала, – ляпаю не подумав.

– О чем мечтала? – устало трет лицо Ордынцев. – Или тряслась от страха? Никто сюда не сунется, Катерина. Кишка тонка. Поняла?

Киваю как школьница.

– Тогда спать, – велит мне Генерал, отходя к окну. – Спят усталые игрушки…

– Не смешно, – фыркаю я обиженно. Но тут же в моем собственном воображении Айрат съеживается до размеров крысы. Самой настоящей серой противной крысы, которую давным-давно ждет самодельная мощная мышеловка.

– Перестань бояться, девочка, – Ордынцев в полшага оказывается рядом. Сильная рука тянется к моему лицу. Порыв успокаивающий и неконтролируемый. Но у меня срабатывают свои инстинкты. В ужасе отшатываюсь от Генерала. Прикрываю лицо руками. А из горла рвется безмолвный крик. И тут же спохватившись, шепчу.

– Простите…

– Твою мать, – рычит Василий Петрович, морщась как от боли. На скулах играют желваки, а глаза мгновенно загораются огнем лютой ярости. Но Ордынцев мгновенно берет себя в руки и заявляет, желая казаться спокойным. – Извини, Катюша. Не хотел тебя испугать.

Но хриплый голос выдает Генерала с потрохами. Неужели он из-за меня волнуется? Быть такого не может.

Глава 14

Лишь на минуту Катерина оказывается в моих руках. Чувствую, как по мне распластываются упругие сиськи и с ума схожу от желания. Но тут же отодвигаю девчонку в сторону. Сейчас прижмется покрепче, а там стоячок уже наметился.

Твою ж мать! Ни одна другая женщина на меня так не действовала. А от Кати, соплячки двадцатилетней, так и шарашит. Чумной целый день хожу. Выглядываю в окно, пытаясь сосредоточиться. Остыть хоть немного. И когда хоть немного легчает, возвращаюсь к ней.

– Перестань бояться, девочка.

Безотчетно тянусь к лицу, собираясь убрать запутавшиеся прядки. Но Катя отшатывается в ужасе. Да еще прикрывает лицо руками.

– Простите… – шепчет, пытаясь справиться с эмоциями.

– Твою мать, – отступаю назад. Хочется заорать от бессилия, а еще больше – найти того гада и просто вломить ему в будку. Но я сдерживаюсь. Стараюсь не выдать эмоций. И замечаю раскаянно. – Извини, Катюша. Не хотел тебя испугать.

– Я сама виновата, – всхлипывает она. – Не могу реагировать нормально. Вот вы не желаете мне зла. Я умом понимаю, а инстинкты берут вверх.

– Пройдет, – цежу негромко. – Пойдем на балкон. Подышим воздушком, – приглашаю предельно корректно. – Лучше спать будешь.

– Наверное, вы правы, – нерешительно мямлит она. Взвешивает все за и против. И наконец соглашается. – Можно там чаю попить, – предлагает, выжимая из себя улыбку.

– Хорошая идея, – соглашаюсь поспешно. – И пледы возьмем.

– Устроим пикник, – кивает Катерина, смаргивая слезы.

«Сука, – мысленно обращаюсь к Айрату. – Как же ты посмел сломать такую девчонку? Найду урою. Просто урою, чтобы такого скота земля не носила!»

Включив чайник, снова режу сыр и колбасу. Наблюдаю, как Катерина чинно раскладывает пакетики по чашкам. И распахнув дверь на балкон, выношу тарелки, чашки и плед.

– А вам? – указывает Катя на флисовую тряпку и спохватывается. – Сейчас из спальни второй принесу.

– Не надо. Я не замерзну. На улице плюсовая температура, – отмахиваюсь я. И в который раз поражаюсь новой знакомой. Она заботится от чистого сердца. Не вымогает подарки или покупки в ЦУМе. Ведет себя просто и этим подкупает. Даже расставаться не хочется. Схватить бы в охапку. Зацеловать. Утянуть к себе в медвежий угол и объявить на весь белый свет о женитьбе. Плачьте, девушки! Ордынцев женился. Нашел ту самую единственную.