Генералы темной пещеры

Та встревоженно спросила:

– Случилось что?

– Пока нет. Но может произойти ЧП.

– Объясните.

– К нам поступили два мальчика. За старшего, Петю, я спокойна. Второй, Рома – младший мальчуган. Душа у него надломлена. Может что-либо учудить. К чему говорю? Валя, я подала заявление об уходе с должности. Завтра мне стукнет шестьдесят лет. Не скрою, выгорела я и, главное, стала черствой к чужому горю. Я тебя рекомендовала на свое место.

– Но…

– Никаких возражений. Более достойной кандидатуры не вижу. Соглашайся, Валя. Бог все видит, тебе это зачтется на небесах.

Молодой педагог засмеялась:

– Там, за облаками, понятно. А на этой грешной Земле у меня будет хоть кусочек счастья, спокойствия?

– Не сомневайся, девочка. Для нас счастье – лечить души и ввести во взрослую жизнь маленьких несчастных детишек.

Заявление директора подписали. Руководитель соцзащиты спросил:

– Не поспешила, Зоя Петровна?

– Я все обдумала. За сорок лет, что я на этой работе, повидала такое, что вам, Василий Зиновьевич, не снилось. Привозят нам невинных деток. Попадают в уже определенную жесткую среду. Вы же знаете, у нас были и поножовщина, и изнасилования. Так вот, эти чистые дети грубеют, приспосабливаются к обстановке. В итоге во взрослой жизни крепко отличаются от сверстников, которых воспитывали мама и папа. Если честно, народ не слишком близко принимает чужую беду к сердцу.

– Но у нас работает и церковь.

– Верно, Василий Зиновьевич. Только у священнослужителей иная цель. Они проповедуют мораль в церкви. Вышел оттуда человек – и забыл слова, что услышал под куполом. Другое дело у мусульман. Найдите в Чечне, других закавказских республиках детские дома. Их отродясь там не существовало. Родственная, человеческая связь у мусульман крепка. Они никогда не оставят в беде ребенка, который потерял родителей. С любовью берут в свои семьи.

– Зоя Петровна, вы прочитали мне целую лекцию. Аж голова закружилась. Неужели и я такой, как все окружающие?

– Покопайтесь в себе, вы ничем не лучше других, Василий Зиновьевич. Грехов кучу найдете.

Начальник нахмурился, тихо произнес:

– Спасибо за разговор, Зоя Петровна! Идите, отдыхайте. Мы вам бесплатную путевку в дом отдыха выхлопотали. Да, прежде проведите ревизию хозяйства.

Бывший директор детского дома тихо захлопнула дверь, вышла в коридор. На душе муторно, учащенно билось сердце. Она свободна и несвободна. Правильно ли руководила сложным коллективом? Ответа не находила.

Глава третья

Ложечка монотонно позвякивала о край стакана.

Илья, муж Валентины, положил свою широкую ладонь на руку жены:

– Что с тобой? На тебе лица нет.

– Все хорошо.

– Не обманывай.

– Я с головой нырнула в омут.

– И в глубокий?

– Меня назначили директором детского дома, пока исполняющим обязанности.

Илья присвистнул:

– Я знал, что ты безбашенная, но не до такой степени. Там нужен мужик, человек-кувалда, а ты хрупкая бабенка, правда, с крутым характером.

– Илья, мой характер и подойдет для такой должности. Ты не против?

– Я если и против, то ты меня не послушаешь. В путь-дорогу, дерзай, дорогая! Но не забывай, что у нас есть дочь.

Валентина поцеловала мужа:

– Все будет хорошо. Любашке через год в школу, пока ходит в садик, появится проблема – возьму ее с собой.

– Боже упаси! У вас там отъявленные хулиганы.

– Опустись на землю, Илюша, если возьму с собой дочурку, она вольется в группу своих одногодок. Так что на хулиганок девчонки не тянут.

– Прости, не подумал!

Утром Валентина собрала коллектив на планерку. Повара отсутствовали, они готовили пищу, воспитатели пришли все.

Валентина внимательно оглядела присутствующих:

– Меня вы знаете. От того, что я и. о. директора, стало не лучше и не хуже. Одним словом, продолжим работу. Анжела, доложи обстановку.

Воспитатель поежилась:

– Вроде все нормально. ЧП нет. Саша Пискунов по-прежнему писается.

– Сколько ему лет?

– Одиннадцать.

– Возьмите машину, поезжайте к специалистам в детскую больницу. Мальчишку необходимо лечить.

Валентина повернулась к медсестре:

– Ваше мнение о больном?

Медсестра Тоня передернула плечами:

– Это от сильного стресса. Думаю, лечение бесполезно.

– А вы пробовали?

– Руки не доходили. Воспитанников много, почти все чем-то болеют. Приходится оставаться даже после работы.

– Ясно! С мальчиком не медлите. Подлечим, потом отправим отдыхать в санаторий.

– На какие шиши?

– Средства возьмем у спонсоров.

Она не успела закончить фразу. В дверь постучали:

– У нас планерка, – недовольно сказала Валентина.

И осеклась. На пороге стояли двое, мужчина и женщина:

– Мы с ревизией. Вызовите старого директора.

Валентина набрала номер Зои Петровны. Та ответила:

– Какого черта так рано тревожишь?

– У нас проверяющие, требуют вас.

Бывший директор долго молчала, потом со стоном произнесла:

– Крышка мне, Валя. Эти звери обнаружат недостачу. Я брала деньги, но не сумела их вернуть. Погасить сейчас нечем. Мой сынок, оболтус, все проиграл в карты. Ладно, начинайте, через час буду. Формально я еще директор. Валь, не поможешь мне?

– Какая сумма?

Услышав цифру, Валентина чуть подумала, ответила:

– Я посоветуюсь с мужем, что-нибудь придумаем. Вы тяните резину, деньги вложим после обеда.

Илья, выслушав Валентину, засомневался:

– Она отдаст крупную сумму?

– Думаю, отдаст. Зоя Петровна – порядочная женщина.

– Хорошо! Я сниму деньги со счета, привезу.

– Спасибо, дорогой!

Ближе к вечеру бухгалтер открыла кассу, проверяющие начали считать деньги, подводить итоги. Все сошлось до копейки.

Когда подписывали акт, Зоя Петровна радостно пробубнила:

– Все хорошо. Я теперь полностью свободна. Получу трудовую книжку и отправлюсь на пенсию.

Она не заметила, что бухгалтер смотрит на нее осуждающе, а Валентина – с тревогой.

К концу рабочего дня в кабинет Валентины ворвалась испуганная воспитательница:

– Новенький с ума сошел, всех пугает мышью.

– Не шуми. Объясни.

– Вы знаете, к нам поступили двое мальчиков. Один проштрафился, его закрыли в спецкомнате. В ночь хотели выпустить, а он, сорванец, начал всех тыкать живой мышью.