Генералы темной пещеры

– Слава богу, что вы на месте. Очень прошу, ускорьте оформление документов. На девочку появились еще претенденты.

– Поняла, Валентина Григорьевна. Завтра мы приедем к вам, бумаги почти готовы.

Как только девочку забрали в приемную семью, директора срочно вызвали к главе города Яранцеву. Тот в ярости не смог найти подходящих слов:

– Вы, ты, откуда такая выискалась, кто тебя воспитал такую?

– Ближе к делу, Вениамин Семенович.

Глава осекся:

– По какому праву ты меня обманула?

– Ошибаетесь. К девочке приезжали раньше вашей заявки, она полюбила будущих приемных родителей.

– Да я тебя в порошок сотру!

Валентина на такое хамство сама закричала:

– Я человек, и обращайтесь ко мне на «вы». И ни во что вы меня не сотрете. Прощайте!

– Да я…

Он не договорил. В дверях появилась смуглая, красивая женщина.

– Что здесь происходит, Веня?

Глава прикусил язык.

– Обыкновенная рабочая обстановка.

Женщина повернулась к посетительнице:

– Валя, Валюша, это ты?

Валентина пристально взглянула на женщину:

– Анка, Анюта! Это я, я.

Женщины обнялись.

Анна строго сказала мужу:

– Валя – моя лучшая подруга детства. И я ее приглашаю к нам в гости. Ты замужем?

– Да!

– Приходи с мужем.

Глава, как рыба на суше, глотнул воздух:

– Погорячился, простите.

Валентина улыбнулась.

Глава третья

Ребята голодали уже двое суток. С рынка их прогнал полицейский. Они пытались найти еду в мусорных баках, что стояли возле домов, но бросили эту затею: люди выбрасывали протухшую пищу. Один раз попробовали, Васька чуть не помер: отравился остатками консервов.

Когда стало невмоготу, Ромка решил пробраться в сарай к соседке. Раздвинул доски и обомлел: на него злобно уставилась овчарка. Едва сделал шаг, она зарычала. Пришлось ретироваться.

– Что делать, Ромка? – с тревогой спросил друг.

– Не знаю. Пойду сдаваться в детдом.

– Чушь это. Надо что-нибудь стащить.

У Ромки застрял комок в горле.

– Я не умею и не хочу.

– Выходит, сдыхать будем?

Ромка промямлил:

– У кого и что тащить надо?

– За рекой полно дач. Там чем-нибудь поживимся.

Поздно вечером друзья переплыли реку и ползком двинулись к садовым домикам. На окраине затаились. Васька окинул взглядом сады и прошептал:

– Прошлой зимой я ночевал в одной богатой хибаре. Двинем туда, чем-нибудь да поживимся.

Домик стоял в глубине. Кругом стояла тишина. Друзья подошли к крыльцу. Васька пошарил под половицей, вытащил ключ.

В темноте разглядели силуэт холодильника. Открыли дверку, и оба враз сглотнули слюну. На полках лежали сыр, колбаса, консервы.

– Берем половину, – прошептал Васька, – хозяева здесь клевые, не стоит обижать.

Ребята набили снедью холщовый мешочек и двинулись в обратный путь.

– Тише, – вдруг прохрипел Васька.

Друзья прислушались. Где-то в стороне слышался сдавленный крик девушки и хриплый мужской голос.

– Идем туда! – приказал Васька.

– Боязно что-то!

– Не гундось, вдруг бабу убивают.

Сквозь кусты, вдоль заборов, друзья подползли к одной даче. Рядом стоял автомобиль.

Ромка раздвинул ветви сирени, и ребята увидели, как мужчина срывал с женщины одежду. Одной рукой он прикрывал ей рот и бубнил:

– Замолчи, убью, сука!

Не раздумывая, Васька одним прыжком очутился возле мужика, схватил полено и опустил его на голову. Тот охнул и затих.

Женщина рыдала, а Васька огляделся по сторонам. На крыльце заметил кобуру с оружием. Схватил находку, крикнул:

– Беги отсюда, дура!

Друзья нырнули в соседний переулок, а плачущая женщина поплелась следом.

У пещеры опустились на землю, перевели дух.

– Вась, ты не убил его?

– Вроде нет.

– А кто эта девка?

– На рынке торгует овощами, хорошая, добрая она. Мент все время приставал к ней, видно, обманом приволок на дачу.

– Зачем тебе пистолет?

– Чуточку подрасту – грохну батю.

– Ты очумел?

– Нет. Слушай, братишка. Жили мы в глухой деревушке, я – младший, сестренка Фрося постарше да батя с маткой. Отец у меня лютый. Мать колотил до полусмерти, мне доставалось, а сестренку вот не трогал.

– Он что, выпивал?

– Не то слово. Лопал каждый день.

– А где деньги брал?

– Он работал, да и сейчас работает, сторожем. Картофель воровал на складе, в сельпо грузил и разгружал товар, с ним деньгами расплачивались. Гнал самопал.

– Участковому жаловались?

– Хрен, участковый – его двоюродный брат. Частенько сивуху вместе жрали.

– За что его хочешь грохнуть?

Васька всхлипнул:

– Фроське исполнилось четырнадцать лет, а этот гад по пьяни ее сносильничал. Девка в петлю, мама ее вытащила. Сестра отлежалась, а умом рехнулась.

– И что?

– Всё замяли. Менты об этом даже не узнали. Мамку изверг запугал. Я в отместку воткнул ему в зад нож и сбежал. Вот для чего мне нужен этот пистолет. Подрасту – порешу сволочь.

Ребята долго молчали. Догорел костер. Каждый думал о своем. И светлого в их головах ничего не пробивалось.

Ромка словно очнулся:

– Брат, ты слышал песню о генералах песчаных карьеров?

– Нет! Это кто такие?

– Бродяжки вроде нас.

Ромка запел:

Я начал жить в трущобах городских, И добрых слов я не слыхал. Когда ласкали вы детей своих, Я есть просил, я замерзал. Вы, увидав меня, не прячьте взгляд, Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват.

Голос у Васьки сорвался:

– Хватит, Рома, сердце рвет.

Ромка сжал губы, вытер слезы, улегся на дощатые нары и затих.

Глава четвертая

Чета Яранцевых постаралась на славу: глава города привез шашлыки, Аня приготовила салаты, пожарила картошку, запекла в духовке рыбу.

Валентина Григорьевна чуть ли не с завистью произнесла:

– Встречаете как заморскую делегацию.

Вениамин Семенович прищурился:

– Валя, я перед вами вину заглаживаю. Шучу! Я рад, что вы встретились через года. Правда, Аня?