Геном Ифрита

— Мы жили, не зная ни печалей, ни забот. И так было ровно до того дня, когда в русло нашей реки вошел чужой корабль. Жители города с радостью приняли иноземцев, не переставали дивиться их белым, как облака в небе, лицам. Никто не ожидал, что чужеземный капитан решит похитить нашу Королеву. Что хитростью заманит на свой корабль. Магия колдуньи привязана к земле. Оказавшись на борту судна, на воде, она лишилась волшбы. И мы ничем не смогли помочь нашей повелительнице, потому как не сумели на утлых лодчонках догнать корабль, увозивший Королеву.

Ифрит ревел от горя, узнав, что его возлюбленную похитили. Злоба и ненависть поселились в его душе, хотя, ходили слухи, что кому-то удалось замуровать неизвестным артефактом сердце демона пустыни. Но отсутствие сердца не мешает душе сочиться черной ненавистью. Он знал, что едва Королева вновь окажется на твердой земле, она сумет призвать его, как бы трудно ей это ни далось.

Только через полгода ифрит услышал призыв возлюбленной и помчал ей на выручку. Он вернул Королеву в её город, но с тех пор в его сердце поселилась ревность. Демона пустыни сложно обмануть, но в этом случае ложь была просто бесполезна. Потому как спустя время всем стало понятно, что наша Королева ждёт ребенка.

Мудрая и коварная женщина попыталась убедить ифрита, что это его дитя. И демон пустыни оставил ей жизнь до того момента, как младенец придёт в этот мир. Уж своего потомка ифрит узнал бы сразу.

Ждать неминуемой смерти себе и своему народу (а Королева не сомневалась, что чудовище уничтожит всех) наша правительница не стала. Она послала гонца за помощью в далекий город, находившийся где-то в сердце пустыни. О правителе этого города говорили, что он никогда никому не отказывает в помощи. И всегда одерживает победу.

И слухи не оказались ложью! Помощь подоспела вовремя! И если бы не предательство наших жрецов, то ифрит был бы сражен! Или оставил нас в покое.

Под мерзкое завывание твари за стенами дворца, Королева произвела на свет мальчика. Конечно, ребенок не имел ничего общего с ифритом! Но и на наш народ был не очень похож, потому как его кожа была намного светлее. Волосы, если и кудрявились, но не были такими жесткими, как у нас. А глаза оказались не темно-коричневыми, а орехового оттенка. Всем сразу стало понятно, что это дитя похитителя. И все понимали, что даже если правительнице удастся убедить ифрита, что её взяли силой, и она сумет спасти свою жизнь, то демон накажет тех, кто не сумел защитить свою Королеву. И, конечно, уничтожит младенца.

А этого ставшая матерью Чёрная Королева допустить не могла.

Она передала ребенка доверенным слугам и велела бежать и прятаться в джунглях. А сама решила сражаться плечом к плечу с тем, кто поспешил ей на выручку.

Но все было тщетно. Стены домов и дворцов рушились от одного воя ифрита. Деревья воспламенялись от его дыхания. Люди умирали в муках, а те, кто еще оставался в живых, бежали в джунгли.

Королева в платье, от которого остались одни лохмотья, вскочила на лошадь и, в последний раз посмотрев на то, что осталось от её города, навсегда покинула его. Она скакала во весь опор. И рядом с нею был тот, чьи воины сложили головы в чужой битве, защищая нашу правительницу и наш город.

Ожерелье из багрово-черных рубинов сверкало на груди женщины, словно сгустки крови её подданных. Это было все, что она захотела взять из своего несметного богатства.

Нкозана умолк, словно уснул.

— Ну и почему ты связал эту легенду с моим интересом к этим камням? — Камиль попытался вывести воина из транса.

— Потому что это не все, — Нкозана уже смотрел вокруг осмысленно. — Говорят, что Королева сумела переместиться в иной мир или в другое время. Что она использовала для этого свое ожерелье. Что когда-то в наши земли придёт тот, кто отыщет нашу Королеву, где бы она ни была, и поможет ей вернуться. Говорят, что в руках Королевы рубины становятся артефактами невиданной силы. Именно такие, — кивок на мешочек все еще лежащий на столе. — Возможно, что-то случилось с ожерельем Черной королевы. Возможно, она собирает камни, чтобы создать новое.

— Я не тот, кого вы ждете, — с печалью в голосе ответил Камиль. — Рубины нужны мне совсем с иной целью.

— Зачем? — повторил вопрос воин.

— Этого я тебе сказать не могу, — покачал головой владелец яхты. — Но, надеюсь, что когда-то в ваши края придет тот, кто вам нужен.

— Мне не интересны чужие секреты, — Нкозана отставил давно опустевшую чашку и встал. Направился к выходу: — Позволь попрощаться и извини, что заставил слушать наши сказки.

— Сколько камней было в ожерелье вашей Королевы? — вопрос Камиля заставил воина замереть у порога.

— Тридцать девять, — ответил Нкозана, выходя их каюты.

— Тридцать девять, — бормотал Камиль, глядя на захлопнувшуюся дверь. — Ровно столько, как ячеек в подставке для масок. И в уплату за очередную маску антиквар требует рубин.

— Уж не думаешь ли ты, что этот антиквар и есть Черная королева? — хохотнул Раджаб.

— Нет, — задумчиво ответил Камиль. — Не помню, рассказывал тебе или нет, но в саамы первый визит в лавку, антиквар обронил фразу: «Неужели Черной королеве удалось спастись после всего, что она натворила?» И говорил он о приемной матери Адиля, моего охранника.

— Об этом ты не упоминал, — покачал головой капитан.

— Не придал значения, — пожал плечами владелец яхты. — Вспомнил только теперь.

— И что ты думаешь обо всем этом?

— Пока — ничего. Слишком мало информации, — пожал плечами Камиль. — Нужно сниматься. Будем на месте как раз к рассвету. Ты иди, а я, пожалуй, снова перемещусь в Махтанбад. Нужно узнать, что еще не успела поведать маска. Осталась как раз одна попытка. Последняя.

— Может, мне лучше остаться, — Раджаб не хотел покидать друга. — От того, что мы придем не утром, а к обеду, ничего не изменится. А мне не понравилось то, что сегодня ты пробыл в городе четыре часа вместо нескольких минут, как раньше.

— Не волнуйся, друг, — попробовал успокоить Камиль. — Я поднимусь на мостик, когда вернусь. Или ты заглянешь ко мне после того, как станешь на якорь, если что-то снова пойдет не так. По лицу капитана владелец яхты видел, что тому ох как не хочется подчиняться. А потому, придав голосу приказной тон, велел:

— Иди!

Едва за Раджабом закрылась дверь, Камиль снова подошел к сейфу. Положил в него мешочек с камнем. Взял в руки маску. Сел в кресло. Глубоко вдохнул, словно перед тем, как нырнуть в воду, и приложил артефакт к лицу.

Глава третья. Махтанбад

Мать Тианы сидела в глубоком кресле у низенького столика и лакомилась восхитительным лукумом, который готовили в одной из кондитерских неподалеку от дворца падишаха.

Хозяйкой этой кондитерской была её давняя подруга. От прародительницы ей достался дар услаждать неземным вкусом сладостей нёбо и язык любого, даже самого взыскательного гурмана.

Конечно, владельцем кондитерской считался муж той, что неустанно трудилась над изготовлением халвы и пахлавы, рахат-лукума и щербета. Но это не значило ровным счетом ничего! Назначь владельцем хоть верблюда, хоть ишака, каждому в городе известно, кто заправляет всем на самом деле!