Герцеговина Флор

Но Сатера мужчина крепкий, он только кашлянул и сказал:

А музычка у вас басурманская…

— Нам чужд национализм, особенно в искусстве, — отпарировал князь, — кстати, вы же меня этому и учили.

– Это замечательно!

— Ну, так стараемся…

— Хороший, значит, ученик…

– А учитель какой!

– Пока они так разговоры разговаривали да расшаркивались друг перед другом, одна нимфа все знаки какие-то доктору в танце делать пыталась. Глаз от него не отводила и вообще рядом крутилась, а как только князь в очередной раз к Василисе обернулся, она вишню с подноса взяла и запустила ею в Сатеру. Уж на этот раз доктор не смог не заметить хорошенькое личико танцовщицы. Но обменяться они успели только взглядами, потому что гостеприимный князь вновь все свое внимание отдавал ему:

– Ну а как вы думаете, доктор, тайна ковра-самолета будет раскрыта?

– Почему будет? Была! Я уже и передачу об этом сделал! На последних раскопках в Иране нашли чудно сохранившийся рисунок. Так вот на нем подобие современного летательного аппарата, что-то вроде дельтаплана, крылья которого выполнены из материала по рисунку, напоминающему традиционные рисунки персидских ковров… И ковер нашли.

– Что вы говорите?!

«Вестник археологии» напечатал репродукцию… Потрясающее зрелище! Э, друг мой, это вы поотстали! — теперь уже доктор говорил, а сам старался уследить за танцовщицей, но музыка отзвучала, и все девушки скрылись так же быстро, как и появились.

– Поотстал, поотстал! А вам что, танцовщица моя понравилась?

– Какая танцовщица?

– А голубоглазая, что вишенку вам бросила.

– Вишенку, мне? Не заметил даже!

А я заметил.

Вот такой разговор произошел.

Время уже давно перевалило за полночь, Василиса откровенно скучала, стараясь не очень вникать в суть беседы мужчин, слуги продолжали менять блюда, теперь уже десерт, однако присутствующего при всем этом, но совсем забытого нами Ивана это уже не касалось. Он давно спал, уронив голову на стол…

Но вот догорели свечи, смолкла ученая беседа, был разбужен Иван, и молчаливые слуги повели его, сестру и доктора по коридору, чтобы уложить спать. Ване отвели детскую с огромными игрушками, встречавшими своего нового хозяина почетным караулом. Василисе выделили комнату Джульетты, где все было пронизано романтикой, а Сатеру определили в спальню для почетных гостей, где кровать огромная, перина мягкая, подушки чуть ли не до потолка достают. Спи — не хочу, но у доктора глаза слипаются, пальцы Но слушаются. Даже пуговицы расстегнуть не могут. Вроде бы и выпил немного, а сидит на краю кровати, качается. И хорошо бы никто не видел такой слабости доктора, но ведь все наоборот! Из маленькой потайной комнаты, сквозь незаметный неискушенному глазу «глазок» на доктора смотрел плешивый человечек. Улыбался, руки потирал, потому что видел, что Вот-вот доктор повалится да забудется непробудным сном, а тогда хватай, вяжи его и вообще делай, что хочешь! Вернее, что князь захочет. И так этот плешивый обрадовался, что оставил пост наблюдения. Он нырнул под стол, где бутылочка заветная была припрятана, да еще и с рюмочкой. Набулькал себе стопочку, зажмурился, предвкушая удовольствие, ну и, Конечно, опрокинул. А как же! И снова зажмурился, теперь уже получив искомое. А зря…

Зря потому, что именно в этот момент в комнату доктората самая танцовщица, что рубашку ему вишней перемазала, тайно и бесшумно проникла. Видит, доктор уже на боку лежит и сны просматривает. Одна рукагде-то за спиной осталась, вторая так за нерастегнутую пуговицу и держится. Тут она к нему и прильнула…

Оставим на время нашего героя в обществе дамы, что, в общем, нормально, потому что нехорошо подсматривать, а сами поглядим, что делают другие участники этой истории.

Для Василисы девки ванну приготовили. Даже не ванную, а маленький бассейн, где из золотой головы дракона вода хлещет. Края ее чуть ли не из бирюзы сделаны. Красотища! Василиса никогда такой роскоши не видела. Девки ее на пуфик сажают, от одежд освобождают, потом под руки белые к бассейну сопровождают. А ступеньки, ведущие к воде, светятся. Дела!

Поплыла Василиса, а кожа под водой, как жемчуг речной. Волосы — ни в какой рекламе шампуня таких не увидишь, потому что как раз никакими шампунями никогда не пользовалась, все народные средства! Часть девок за ней в бассейн спустились, тоже плавают. Чудо-купание, если видеть…

Кстати сказать, хозяин всего этого великолепия, местный князь и бывший ученик доктора, как раз это все и видит. Не вживую, конечно, а на экране монитора. Что- то вроде телевизионной трансляции себе устроил! Сам он в кожаном кресле сидит, сигарой попыхивает да четками поигрывает. Вокруг телефонов что тебе в кабинете у премьер-министра. Звонят все время. Князь время от времени трубку какую-нибудь снимает, слушает внимательно, а потом коротко так:

– Продать!

Потом посидит еще немного, другую трубку послушает и тоже коротко:

– Лес держать, пока не скажу! — и снова дымит сигарой вонючей.

Потом опять на экран, где Василиса с девками плавают, взглянет ненадолго и тут же к другому поворачивается, а на нем только цифры да цифры — информация прямо с крупнейших бирж мира.

Тут дверь открывается, телохранитель тайного человечка вводит. Который плешивый, помните? Ну, тот, что тихонечко водку попивал. Плешивый входит, лицо Довольное, понимает, что доверие высокое оправдал. Выполнил все, что требовалось, думает даже, что наградят. Князь разговаривать с мелочью всякой соглядатской не спешит, все команды передает. Наконец обернулся к вошедшему:

— Ну-с?

— Барышня — в бассейне наслаждается, — докладывает плешивый.

— Вижу…

– Мальчишка спит.

– Угу, — князь пепел стряхивает.

– А доктор… — тут соглядатай паузу делает, как в театре прямо.

– Что доктор, — князь глаза с кончика сигары отвел и впервые на плешивого смотрит.

— Скопытился!

Вот словечко-то, мерзавец, подобрал! Долго думал, наверное, попивая свою водочку. Высказался и улыбнулся, выставив вперед клыки свои желтые. Не звериные, конечно, но и не шуточные. Такими не то что орехи лесные, проволоку перегрызть можно. Хозяин, Чиже тот еще артист, паузу свою выждал и сказал, наконец:

— Ну ладно, ладно, иди… — жест королевский рукой сотворил, да и монету золотую бросил. А зря…

Зря, потому что с доктором у соглядатая ошибочка вышла. В тот момент, когда мы покинули гостевую комнату, танцовщица бутылочку из потайного места в одежде своей извлекла. Невиданной красоты бутылочка. Вся в каменьях, в филиграни. Потом бокал взяла, что на столике рядом с кроватью стоял, и в него содержимое вылила — буквально пять капель янтарных. Затем доктора на спину перевернула, на подушку повыше уложила. Главное, такая хрупкая сама, а с телом непослушным управляется легко. Пальчиками изящными ноздри сдавила, подождала секунды две, пока доктор рот раскрыл, как карась какой, и каплю за каплей ему прямёхенько на язык зелье из бокала выдавила.

Доктор сначала вроде поперхнулся, но девушка и с этим быстро справилась. Голову доктора к себе поближе притянула, вниз наклонила, а потом на место положила. Вот тебе и танцовщица! Сидит ждет, минуту, другую… Наконец действие зелья проявляться начало. Доктор то рукой дернет, то ногой, а потом и всем телом извиваться стал. Другой кто испугался бы, а девчонка эта смотрит спокойненько, даже улыбается. Вот судороги и до лица дошли. Веки дрогнули, глаза открылись: здрасьте вам, пожалуйста!

– Где я?! Ты кто? — поначалу доктор одни вопросы задавал. — Что со мной? Времени сколько?!

Танцовщица отвечать не спешит, она пальчик изящный к губам трепетным приложила, мол, потише, пожалуйста. И вообще не имеет значения, который сейчас час.

Доктор голову потер. Сначала лоб, потом затылок, до висков добрался. Видимо, теперь не только рефлексы, но и вторая сигнальная система работать начала:

— А, это ты вишнями бросаешься! — доктор улыбнулся.

– Спасаться надо! Не до смеха сейчас! — девушка этo таким тоном сказала, что доктора как пружиной с постели подбросило. — И друзей спасать надо!