Герцеговина Флор
Шрифт:
— Ты толком объяснить можешь, в чем дело? — спрашивал доктор, меняя вечерний костюм на свой знаменитый цвета «хаки».
— Ночь сегодня страшная, князь предка своего ублажать должен.
– Предка? — доктор выглянул из-за высокой спинки кровати, где он переодевался. — Кто таков?
– А вы разве не поняли? Он же Кощеев отпрыск.
– Кощеев? А что значит — «ублажать»?
– Ну… Жертву приносить…
– Жертву? Это какую-такую жертву, что ты имеешь в виду? — доктор внимательно посмотрел в глаза девушке и прочитал в них совсем не утешительный для себя ответ.
И эту же самую секунду он услышал за дверью какое-тодвижение. Осторожно добрался до нее и приоткрыл! Мрачные слуги князя катили, как по больничному коридору, Ивана.
Вот забрели на огонек!
Неизвестно, сколько бы доктор еще простоял под дверью, если бы танцовщица не окликнула его. Доктор оглянулся. Девушка стояла перед камином, в котором сейчас огня не было, но зато в верхней его части доктор увидел изображение змея о трех главах. Змей парилпод самым потолком, а танцовщица стояла на пуле, пытаясь дотянуться до его голов.
– Ну помогите же! — взмолилась она.
Доктор взял девушку на руки и поднял так высоко, как мог. Подумал, что это ему балет напоминает какой-то. Точно! «Бахчисарайский фонтан». Танцовщица ручкой своей эпохи Возрождения по головам чудища провела, и чудо произошло. Двинулся очаг, стена надвое раскололась, и ход, ведущий пока неведомо куда, открылся взору ученого. Теперь он девушку на пол поставил и еще раз увидел, что глаза у нее глубже омута любого. Затягивают — не выберешься, а губы — магнитом тянут. Плечи хрупкие, так и ходят под его грубыми руками. Доктор о поцелуе размечтался так, что даже шагов тяжелых за своей дверью не слышал. А девушка молода, хрупка, красива и ум трезвый имеет. Голову не теряет.
– Идемте, доктор, идемте, за вами уже пришли! — она буквально втолкнула разомлевшего ученого в темноту потайного хода.
Сама — следом, и стена сомкнулась за их спинами, как вода.
Доктор сразу в темноте о выступ какой-то головой тюкнулся. Из глаз искры посыпались, но ум просветлел.
– А… — сказал доктор, — в сказке говорится, погладь змея по голове… Погладь… Вон, значит, как!
– Да. Да. Только быстрее, быстрее, доктор! Не время сказки рассказывать! — торопила его девушка.
Она взяла факел и пошла вперед, понятно — путь знает, но и фигурой лишний раз похвастать — не прочь.
Дорога не длинной была, но очень противной. Всюду паутина, гады разные ползают, насекомые снуют оч- чень больших размеров. Сатера только кривится — не любит он этого дела, и правильно, ведь не натуралист, путешественник.
– Тут осторожнее… — девушка по стеночке пошла, а там места — только ее ножку ставить, чуть в сторону — в яму угодишь.
«Был бы сам, лететь мне тогда в эту пропасть» — ТОЛЬКО и думал доктор, Пробираясь вперед. Он осторожно ставил свои огромные ботинки на тропку и цеплялся пальцами за шершавую стену. Неожиданно из-под его ноги камень отломился и полетел вниз. Доктор покачнулся, впился пальцами в стену, как «кошками". Обломок все летел, звука снизу не шло. Наконец повторенный эхом шлепок известил доктора, что полет закончился. Пока обошлось все.
Пришли, наконец. Доктор и девушка оказались в маленькой потайной комнате.
– Здесь много таких, — сказала девушка. — И во всех окошки тайные, чтобы подсматривать.
Она заглушку отодвинула и показала глазок. Ты смотришь, тебя не видят.
Доктор взглянул, а там — Василиса из бассейна выходит. Батюшки! Он С такой красотой рядом три ДНЯ и три ночи проскакал и даже пальцем не притронулся. Фигура, фигура какая! И ноги, и грудь, и бедра. А живот… Жороша все-таки! Любуется, только что язык не вывалился изо рта. Невольно на танцовщицу ни глянул. Сравнивал.
— Ну. Что там? — спросила девушка.
— Там… — доктор не знал, как сказать.
— Дайте, я сама посмотрю! — Она ученого отодвинули, не очень церемонясь. Раскраснелась даже и зачем пришли сюда, забыла от обиды. — Подумаешь, вы меня так не видели!
Сатера позы не изменил, а глазом левым повел, ЧТО ТОТ бык. Как же, видит он, что красавица! Минут десять назад, сам не знает, как с поцелуями не нолез. Вот
положение! Улыбнулся криво: а я вроде ничего не говорю, только наблюдаю, рекогносцировкой, так сказать, занимаюсь. Но выдавить этого из себя не смог. Да, лучшее из лучшего трудно выбирать. Вдруг крик за стеной. Доктор и девушка вместе к глазку бросились да тут головами и сошлись. Ну, у доктора, понятно, черепушка покрепче будет. Девушка сознание не потеряла — и то хорошо. А за стеной в это время двое мрачных и бессловесных слуг пытались, уже одетую, Василису прямехонько на каталку пристроить. Василиса вяло отбивалась, видно было, что она не в себе. Где уж тут справиться!— Нельзя туда, там много их! — сказала танцовщица, поняв, что Сатера ищет способ, как попасть в комнату, где была Василиса.
Потом поняла: спорить бесполезно. Нажала на один из камней в стене, пружина сработала, и стена бесшумно поехала вперед. Слуги, что боролись с Василисой, даже и не заметили, что в сцене появились новые участники. Напрасно, надо сказать. Одному это стоило пропущенного удара головой прямо в переносицу. Во- первых, больно, во-вторых, противно, в-третьих, еще и не видишь ничего — слезы из глаз брызжут так, будто в каждом из них по целой очищенной луковице оказалось. Второму тоже не сладко пришлось, хоть он и стал ногами приемы карате показывать да визжать. При очередном таком па Сатера его за пятку поймал, на себя потянул да сам правой ногой в знаменитых ботинках дрыгнул. Целил в то место, где у мужчин брюки застегиваются. Целил и попал. Тут уж соперник доктора завизжал, так завизжал. По-настоящему. Доктор же пойманную ногу выпускать не собирался. Он ее еще раз к себе подтянул и голеностоп на все сто восемьдесят градусов прокрутил. В суставе захрустело, и доктор «скорой помощи», если бы он здесь оказался по вызову, наверняка бы поставил диагноз: «Болевой шок».
Тем временем Василиса в себя пришла и бросилась на путешественника. Поцеловались, обнялись, да так тепло, что жаром этим танцовщицу несчастную обдало.
– Ну, хватит вам тут, не на побережье! Идти надо, бежать!
Рванулись все трое к потайному ходу, но не тут-то было.
– Эх, я же забыла, что он только с той стороны открывается! Подложить надо было что-то под колесики!
Однако поздно сокрушаться. Надо думать, что дальше? делать, как выбираться, как Ивана вызволять…
Конечно, доктор Сатера и на этот раз нашел выход! Через несколько минут двое слуг катили жертву для обряда, накрытую расшитым одеялом. Роль жертвы исполнял один из слуг, которому уже было все равно, куда его везут, а роль слуг исполняли доктор и Василиса. Танцовщица шла впереди, указывая путь.
Еще немного, уже совсем близко! — сказала она после очередного поворота, но тут произошло непредвиденное. Из одной из многочисленных дверей помнился небольшой вооруженный отряд.
– Наконец-то! — сказал предводитель отряда. — Где вы ходите, хозяин ждет! — и встал во главе процессии.
Сатера, Василиса и танцовщица только и успели что переглянуться.
— Ступай, ты здесь больше не нужна, — предводитель сделал властный жест, и девушке ничего не осталось, как повернуть в другую сторону.
В уголках ее юных глаз заблестели слезинки. Девушка не знала, увидит ли когда-нибудь еще знаменитого доктора Сатеру, пусть даже вместе с этой женщиной. Ее плечи до сих пор ощущали тепло его крепких рук. Эти минуты, полные романтики и приключений, так быстро пролетели! Однако даже мы не знаем, что же ждет наших героев впереди, а поэтому последуем за ними!
Процессия остановилась у грузового лифта. Стояли в полной тишине, опустив очи долу. Только иногда Сатера и Василиса переглядывались за спинами воинов. Так же молча вошли в лифт. Нет, это по размерам он выглядел как грузовой, а его внутренняя отделка сгодилась бы и для дома американского миллионера. Дубовая обшивка, перламутровые кнопки, золотые цифры этажей. Предводитель нажал самую нижнюю кнопку, и кабина, слегка подрагивая, пошла вниз.