Герцогиня Хардин

Некромант расстегнул и снял с меня чулки по очереди. Причем сделано это было так, что я прочувствовала неспешное скольжение его пальцев по ногам. И постепенно впадала в омут отчаяния, понимая, что на мне осталось не так уж и много одежды и мое время истекает. Я не могла преодолеть лед, не могла подавить боль…

— Сказать, как я мечтал об этом? — снова услышала я неестественный голос у своего уха, когда Тенебрей снова склонился надо мной. — Как я желаю тебя, Лея…

При этих словах всколыхнулся страх потерять все. И прежде всего, потерять себя. «Не так!» — мелькнула мысль. Я не хочу, чтоб это происходило так, когда я не контролирую свои чувства и желания.

Губы снова встретились в поцелуе, а руки скользили по моему телу дальше. И одна из них неспешно двигалась к груди. К своему ужасу я вдруг поняла, что я не особо и сопротивляюсь, мое тело — предатель, жаждет этих ласк. Распаляется и отзывается истомой, выгибается навстречу.

Мои пальцы, лежащие на покрывале, дрогнули сжимая покрывало. Несмотря на желания тела и волю проклятия, мне по-настоящему захотелось прекратить это все. Я не хотела, не желала этого.

Нет! Не так. Не сейчас. И возможно не с ним — тем, кого я боюсь. Тем, кто может запретить мне учиться, заниматься любимым делом, подавить статутом, авторитетом, силой… Я не позволю манипулировать мной и запрещать заниматься любимым делом.

И страх наконец прорвался, через холод и лед. Боль пронзила голову так, будто мне в висок вонзился нож, а тело задрожало от озноба, будто меня швырнули в бассейн со льдом.

Я застонала от боли и резко отвернула голову разрывая поцелуй, стараясь с силой скинуть его с себя.

— Наконец-то, — выдохнул Корин переводя дыхание и упираясь мне в плечо лбом. Но не отпустил меня, а лишь убрал мои руки, зафиксировав их над головой. А у меня потекли слезы от унижения и всего произошедшего.

— Отпусти, — попросила я, отворачивая лицо.

— Нет, пока ты не успокоишься, — заверил меня жених. — Ты же помнишь, что я говорил? Это было необходимо, Лея… Только ты могла снять проклятие. Иначе ты бы стала чьей-то марионеткой, когда твое сознание ослабло и в итоге убила бы себя.

Да, я понимала и помнила, о чем он говорил. Но я чувствовала себя просто раздавленной такими методами и униженной.

Корин встал и завернув меня в покрывало подхватил на руки. Переместившись в гостиную, он опустился со мной на диван. Перемена места помогла мне немного расслабиться и понять, что все закончилось и продолжения не последует. Я закрыла лицо краями покрывала и просто не могла ничего говорить. Мою голову Тенебрей весьма настойчиво положил на плечо и принялся успокаивающе поглаживать.

Так мы просидели, пока слезы не закончились.

— Холодно?

Да, меня бил озноб и периодически тело начинало пробирать крупная дрожь. Холод отступил из сознания и будто сместился в тело. Я кивнула. Меня бережно пересадили на диван. Тенебрей сходил за пузырьком с зельем, что дал ректор, ложкой и стаканом воды. Вернулся уже одетый в рубашку, но не застегнутую на пуговицы. Подал мне ложку, наполненную зельем и стакан.

— Нужно выпить, — пояснил он. — Скоро все пройдет, это побочные явления, через час будешь чувствовать себя уже нормально.

Я послушалась и выпила все что он принес. Оставив все на столе, Корин снова посадил меня на руки.

— Не нужно, — попыталась возразить я.

— Ненавидишь меня сейчас? — лишь задал он вопрос.

Я прислушалась к себе. Ненависти не было, был стыд, досада, в какой-то мере злость на произошедшее.

— Нет, — честно ответила я. — Но я бы хотела побыть сама.

— Ни за что. Я тебя не оставлю.

Перед нами возник Гарольт. Дух молча завис, всматриваясь в меня.

— Сообщи лорду Сенье, что проклятие с адептки Харель снято, — обратился к нему Тенебрей. — И скажи гоблинам кухни, что нужна чашка горячего чая для адептки Леи Харель.

Дух-комендант поклонился и исчез. А в комнате воцарилась какая-то неуютная тишина.

— Кто так мог поступить? — задала я вопрос, чтоб разрушить тишину.

— Не знаю, но ректор разберется… Это очень серьезно, Лея. Проклятие относиться к запрещенным и хорошо, что магистр Антасар рассмотрел его. Имей ввиду, что ты можешь услышать зов того, кто его создал. Ты смогла его побороть, но привязка осталась. Если это произойдет, сразу зови меня, или лорда Сенье. Мы поймаем злоумышленника.

Я кивнула соглашаясь. Появился Кинеш и поставил на стол поднос с чашкой какао. Тенебрей подал мне красиво расписанную чашечку, и я с наслаждением сделала глоток. Зелье начало действовать и руки немного потеплели. Я отогревала их.

— Злишься? — спросил некромант.

— На все в целом…

Мне стало лучше, но при воспоминаниях о том, что происходило в комнате, мои щеки покрывались румянцем. Склонившись и зарывшись в мои волосы, Тенебрей шумно выдохнул.

— Лея, я надеюсь ты понимаешь, что я все говорил, для того, чтобы пробудить в тебе эмоции… Я специально играл на твоих страхах. Прости. Это все неправда. Я вынужден был так действовать.

Я кивнула. Но легче от этого не было.

— Лорд Сенье предполагал такое развитие событий?

— Да. В твоем случае, все должно было быть именно так.

— В моем? — спросила я, поднимая взгляд и встречаясь с его темными глазами. Зрачок стал снова округлым, но оставался темным.

— У каждого все индивидуально… Так как страхи и эмоции у всех различны, обычно опираются на любовь, страх расставания, или потери близкого существа. Для тебя… это не подходит. Твоего отца нет, а дядя далеко, единственная и настоящая твоя страсть сейчас — артефакторика. Пришлось использовать эту твою слабость. Ну, и страх потерять собственную свободу и перед близостью. Это низко, но оказалось действенно.

А мне вдруг стало перед ним стыдно. Я ведь четко понимала, что он меня любит и оберегает. Сегодня я это ощутила в полной мере: он не пошел дальше, а остановился, щадя мои чувства. Теперь до меня дошел смысл сказанного ректором в кабинете: «…со своей стороны, я готов подтвердить даже перед королем, что это был крайний метод…». А Тенебрей, когда объяснял мне сказал: «…ее точно разрушит страсть, одна из самых сильных и ярких эмоций…». Он мог бы и не тянуть время, а сразу перейти к тому, на что намекал ректор. Но он выбрал другой путь и добился все же своего.

— Спасибо, — решила я поблагодарить его за это.

И снова его лицо зарылось в мои волосы.

— Это было трудно, — признался он. — Моя темная сторона настойчиво желает тебя. Тьма реагирует на тебя, становясь спокойнее и послушнее, ею легче управлять. Вспышки случаются, но уже гораздо реже.

Я подняла на него глаза. Такое признание немного пугало.

— А что на это говорит лорд Сенье?

— Он не знает, почему так происходит, но рад, что риск разрушения академии от моего присутствия снизился. У меня потому и есть разрешение перемещаться в любое время. Ощущая приближение очередного приступа, я уходил и выплескивал силу на окраине.