Герцогиня с Османского берега

– Возможно ли? – едва слышно выдохнула она.

– Так и есть, Хатун. Когда мы вернулись из похода, Хатидже Султан вызвала меня к себе. Она передала мне свёрток, в котором лежал младенец, девочка, ей было чуть больше года. Султанша приказала отнести малышку в лес и бросить её там на растерзание зверям. Под угрозой смерти мне было запрещено рассказывать кому-либо об этом, особенно Ибрагиму Паше. Хатидже Султан сказала ещё, что это будет расплатой за соучастие в позорном предательстве Паши. Но я не смог этого сделать, Хатун. Под покровом ночи я передал девочку под опеку одной женщины, няньки, что вырастила десятка два стамбульских сирот. Я собирался открыть секрет Паше, но не успел. Прости меня, что не сказал тебе об этом раньше, но я не знал, что ты жива.

– Насух Эфенди, ты святой! – выдохнула бывшая калфа, плюхнувшись на колени и крепко сжимая руку Матракчи. – Ты не одну, а две жизни спас! Как мне благодарить тебя?

– О какой благодарности ты говоришь, хатун? – поднимая её, промолвил тот. – Любой нормальный человек на моём месте поступил бы точно так же.

От радости леди Норфолк не могла больше вымолвить ни слова. Слёзы градом валились из её глаз и затрудняли дыхание. Для неё в очередной раз перевернулся мир, только всё изменилось в лучшую сторону. Бывшая калфа снова обрела то, что потеряла сегодня утром – надежду.

– Ты хочешь спросить, где она? – Матракчи угадал, что хотела спросить у него бывшая жена. Та лишь оживлённо закивала в ответ. – Завтра я провожу тебя к ней. Не дело это, когда ребёнок отродясь не знает матери.

– Почему не сейчас? – выдохнула Нигяр.

– Сейчас ехать опасно. Уже поздно, да и твоё отсутствие могут заметить.

– Но на завтра намечено важнейшее мероприятие, обнаружить, что кто-то не явился, будет гораздо легче.

– Простите, что вмешиваюсь, - вставил свою реплику Френсис, - но завтра скрыться будет гораздо легче. Весь свет Османской Империи и лорды из делегации будут присутствовать на подписании договоров. Так как это событие станет ключевым, то сконцентрирует на себе всё внимание. Вы сможете незаметно покинуть дворец и ехать к дочери, герцогиня.

– Но я не представляю, как можно незаметно покинуть Топкапы, да ещё и среди бела дня.

– Об этом не беспокойтесь, Ваша Светлость. Мы с сэром Насухом что-нибудь придумаем.

– Верно, Френсис Эфенди, - согласился писатель, - к тому же у меня есть знакомые, хозяева молочной фермы под Эдирне. Я постараюсь вывезти малышку к ним, а уж потом, Нигяр Хатун, ты сможешь забрать её к себе в любое удобное время.

Бывшая калфа едва не прыгала от радости, когда Матракчи и Френсис делились с ней планом организации свидания. Наконец-то этот кошмар закончится, и она сможет увидеть своё дитя. Нигяр не знала, что в эту самую минуту за ней наблюдает пара любопытных глаз, испепеляющих герцогиню ненавистью.

– Ну вот и всё, соловушка, - прошипел шпион, - твоя песенка спета. Посмотрим, как ты выкрутишься, Говард…

Ещё раз поблагодарив бывшего мужа и пожелав ему доброй ночи в ответ, Нигяр в сопровождении Френсиса вернулась во дворец. Служанка передала ей приглашение от Хюррем Султан на ужин. Джоан Говард не могла ответить отказом. Вот только в присутствии восточных королевы и принцессы и высокородных дам с Туманного Альбиона она не могла скрыть удовольствия от предстоящего воссоединения с дочерью. Разговор она благополучно пропустила мимо ушей, практически ничего не съела, только боролась с острым желанием оставить на лице широкую и счастливую улыбку.

– Таким образом, я хочу, чтобы чистая вода отпускалась бесплатно. – говорила Роксолана. – Я добиваюсь от Дивана признания любых спекуляций с водой преступными.

– Мне говорили о вас, как о страшной женщине, - промолвила принцесса Мария, - признаюсь, я даже думала о том, что люди в нехристианских странах не способны на милосердие. Но общаясь с вами, Ваше Величество, я поняла, насколько ужасной была та ложь.

– Вот видите, насколько сильно мне завидуют, принцесса. – ответила Хюррем. – А я лишь поступаю по велению моего сердца.

– Если ваше сердце велит вам совершать столь благие дела, то оно у вас воистину золотое!

Погружённая в свои мысли, Нигяр представила улыбку своей дочери. Невольный смешок сорвался с её уст. Женщины как по команде обратили на неё внимание.

– Прошу прощения, - смутившись, быстро пробормотала она, - я хотела бы попросить разрешения удалиться.

В ответ Роксолана кивнула головой. Она не узнавала свою бывшую служанку, хотя догадывалась, что могло служить причиной её странного поведения. Нигяр поднялась из-за стола, ненароком задев Михримах Султан и едва не запутавшись в собственном одеянии. Посмеиваясь, она вышла из покоев, слегка подпрыгивая и напевая весёлую песенку. Англичанки лишь недоуменно переглянулись. Дочь короля не нашла ничего лучше, чем перекреститься, глядя на неё.

– Я всегда подозревала, что она – бесноватая, но сейчас я полностью убеждена в этом. – процедила Кэтрин.

– Неслыханно. – согласилась с ней Элеонора. – Необразованная плебейка.

– Дамы, вы слишком жестоки. – сухо сказала Михримах. – Быть может, у леди Норфолк выдался трудный день, не стоит осуждать её за это.

– Правильно. – одобрила Хюррем слова дочери. – Но давайте вернёмся к нашей беседе, я ведь ещё не рассказала о новом фонде для военных вдов.

Нигяр лежала на кровати, весело теребя край одеяла и улыбаясь. Чтобы Кейт не беспокоилась, она сказала, что просто провела прекрасный вечер в хорошей компании, и, тем самым, подняла себе настроение. Нет, всё-таки не зря она проделала столь длинный и рискованный путь. Лишь бы завтрашний день наступил как можно скорее. Лишь бы ей не сойти с ума от эйфории. Впервые за четыре года Нигяр засыпала со счастливой улыбкой на лице…

***

– Паша Хазрет – Лери…

– Нигяр моя.

Мужчина шагнул за порог дома и протянул его хозяйке букет роз, алых, как кровь. Дивный цветочный аромат наполнил комнату. Нигяр припала лицом к лепесткам. Что может быть прекраснее букета цветов, преподнесённого любимым мужчиной?

– Скучала по мне? – ласково спросил Ибрагим.

– Конечно, Паша, - ответила Нигяр, излучая счастье, - волновалась за вас, места не находила.

Великий Визирь погладил женщину по плечу. Ему бесконечно льстила её нежность, преданность и тепло её рук. Тепло, которое он перестал получать в своей семье, от женщины, которую называл женой. И почему он не замечал её раньше? Если бы капризная и заносчивая сестра султана Сулеймана однажды не появилась в его жизни, он обязательно обратил бы внимание на эту прелестную служанку гарема… Да, всё тогда могло быть иначе…

– Какая ты красивая, Нигяр. – приговаривал Ибрагим. – И дело не только в твоей красоте. Сколько в тебе добра, сколько женственности, сколько нежности. Ты удивительная женщина. Я никогда не встречал более душевного, сердечного человека, чем ты.

Ощущение бесконечного счастья наполнило калфу. До чувств и желаний простой рабыни никогда никому не было дела. Только один человек во всём мире понял её душу и принял девушку. Сейчас он стоит напротив неё и сжимает в своих объятиях, рискуя при этом карьерой и даже головой. Но сейчас это не важно. Они вдвоём, а значит, впереди их ждёт романтический вечер, и весь мир будет создано только для неё и для него. Ради таких моментов стоит бороться с сильными мира сего, ради них, пожалуй, стоит даже умереть…

========== Глава 20. Конец разлуки ==========

С утра моросил надоедливый дождь, который, однако, не сумел нарушить атмосферы праздника, царящей во дворце. Султан Сулейман и король Генрих подписали несколько договоров, устанавливающих вечную дружбу Османской Империи с Англией. Конечно, это событие стало знаковым для обоих сторон. Однако для одной особы наступление этого дня имело особый смысл, который знала только она. Герцогиня Джоан Говард, в прошлом Нигяр Калфа, готовилась впервые встретиться со своей дочерью. Она не могла скрыть улыбки, объясняя её гордостью за успех дипломатической миссии. И вот, когда выдался удобный момент, герцогиня незаметно удалилась от места сбора вельмож. Френсис Дойл и Насух Эфенди уже ждали её у выхода.