Героинщики

– Боуи я всегда смогу перепродать, - говорит он.
– Но никому не нужны Игги, «Студжиз», Лу или «Вельвет». Семидесятые уже устарели для наших клиентов.

МУДАК ЕБАНЫЙ.

Я получаю за пластинки сущие копейки. Мэтти делает вид, будто просматривает стеллажи с кассетами в витрине, но я точно знаю - мысленно он подсчитывает монеты на моей ладони. Когда мы выходим оттуда, то встречаем Олли Каррена, который идет по своим делам по Уок, ебаный борец невидимого Национального фронта.

– Как дела, Олли?

– Хоорошшо...
– шипит он и смотрит сначала на меня, потом на Кайфолома и, в конце концов, на Мэтти.

По его презрительному взгляду видно, что он считает нас настоящими отбросами общества.

– Это ты - Коннелл?
– спрашивает он Мэтти, однако тон у него такой, будто он обвиняет в чем-то этого парня. Мэтти крутит сережку в ухе так интенсивно, будто пытается настроить свой мозг на правильную волну. Он даже забывает о сигарете, которую держит в руках.

– И что?

– Ты больше не живешь в Форте?
– качает головой Олли.

– Нет, я теперь в Уэстер-Хейлсе, - отвечает тот.

Олли молча таращится на нас, у него профессиональный вид охранника или какого-либо полицейского. Поэтому я решаю спасти ситуацию:

– Ты в этой одежде выглядишь, как настоящий воин, Олли.

Он улыбается, его глаза сначала наполняются какой-то имбецильной ненавистью, но потом он надменно скалится и говорит:

– Да, большинство из нас все же придерживается заведенных порядков.

– Выглядит совсем новеньким. Кстати, недавно встретил твою жену в Бендикс.

– Агаси-с-с-сь ...
– радостно свистит он.
– Такое могло произойти.

Кайфолом кивает и говорит:

– Знал я одну телочку, она была помешана на стирке. Все время тянулась к стиральной машине, а то и к Бендикс.

– Да, иногда она у меня за свое чистоплюйство тоже получает, - соглашается Олли, - но сейчас у нее замечательная стиральная машина.

– Но все равно таскается к Бендикс, - посмеивается Кайфолом.

Я стараюсь все это время оставаться серьезным, Мэтти вообще открыл рот, не понимая, зачем мы болтаем с этим стариком.

– Да, - соглашается Олли, - мать у нее такая же глупая была.

– Она, конечно, иногда и машинкой пользовалась, моя девушка, - говорит Кайфолом.

– Моя очень редко о ней вспоминает.

– О заклад готов подраться, ты чаще стираешь дома, чем она, да?
– спрашивает Кайфолом.

– Да, я иногда стираю, действительно, но она все время ходит в этот Бендикс, у нее сам Бендикс в голове.

– А ты сам бывал когда-то в Бендиксе?
– спрашиваю я.

– Да, мы тогда не были еще в браке, я был совсем молод. Служил моряком. Там было чисто ... Что ... Что случилось?
– смущенно спрашивает Олли, когда мы не можем больше сдерживаться и хохочем как бешеные.
– Что вы хохочете? Бля, опять что-то затеяли! Знаю вас и ваши игры!

– Какие еще игры?
– наивно спрашиваю я.

Он смотрит на мое запястье, по которому течет гной, по моему бледную кожу, покрытую струпьями.

– Производственная травма - подмигиваю я, но он смотрит на меня с отвращением и шагает прочь по Уок.

– Бендикс - прямо по курсу!
– кричит ему вслед Кайфолом.

Мне уже больно смеяться, аж в боку закололо. Но мы хорошо повеселились, то есть я повеселился, и когда боль унимается, я понимаю, что все окружающие смотрят на нас, как на прокаженных. Прохожие испуганно пялятся на нас и шепчутся, я почти физически ощущаю, как они осуждают меня.

– Давайте убираться отсюда, - предлагает Кайфолом.

Боль. Психологическая боль.

Становится только хуже, когда мы добираемся до Толкросс. Мэтти решает подождать нас на улице.

– Блядь, мне там больше не рады, здесь постою, - говорит он.

Внутри мы видим, что его старенькие помидорные кусты на подоконнике совсем сгнили и засохли, а сам Джонни сидит за столиком, склонившись над дорожкой спида. Я допускаю большую ошибку, отдав ему всю свою наличность. Он занюхивает его, вздыхает и отказывает нам.

– Один маленький пакетик, друг.

– Простите, нищие, но это бизнес.

– Но я недавно платил тебе, знаю, там было много, должно хватить.

– Нет денег - нет героина. И я не дам вам наркоту только потому, что вы смотрите на меня сейчас, как бедные щенки. Найдете деньги - и я сразу вас угощу.

– Ты что, Джонни, мы же друзья ...

– В этой игре нет друзей, парень, только сообщники, - объясняет он.
– Белый Лебедь - лишь пешка в этой игре, друзья.

Он всасывает еще одну дорожку спида.

– Я - подчиненный работник, а не владелец магазина «Брюс Рекордз», к примеру. Если вы понимаете, о чем я.

Он говорит правду. Белого героина нигде больше не найти, теперь в ходу только коричневый. Лебедь всегда понтуется, но он действительно только выполняет чьи-то приказы. Поэтому мы выходим на улицу с пустыми руками. Мэтти сразу начинает ныть, когда мы появляемся на лестнице.

– Что? Ничего не взяли? Блядь, что же происходит, - обвиняет нас этот подонок, заставляя оправдываться.
– Дауны ебаные.

– Прекрати называть всех вокруг даунами, Мэтти.

– Что? Потому что твой брат был дауном?
– нагло спросил он, игнорируя наше табу на упоминание о моем младшеньком.

– Нет, синдром Дауна был единственным болезнью, которую диагностировали у моего малого брата, - отвечаю я ему, и нам обоим становится стыдно.

– Говорил тебе, не будет у нас сегодня героина, - набрасывается на него Кайфолом.
– И прекрати ныть, в конце концов. Всегда только и знаешь, что ныть, блядь, как тебя только люди выносят. Нихуя не делаешь, а туда же, со своими ебаными претензиями.

Мэтти закрывает рот, и дальше мы идем в полной тишине. Мы добираемся начала Уок, нас уже трясет от ломки, мы все вспотели, и вдруг слышим визгливый крик: - СА-А-АЙМОН!

Две дерганые малолетние девочки, идут к нам со стороны центрального вокзала. Они - последние, кого бы нам хотелось сейчас встретить, но никто нас не спрашивает. Это - милашка Мария Андерсон со своей подружкой Дженни. Оказывается, что Дженни - кузина Ширли, потому Мэтти не слишком рад ее видеть. Так же, как и я. Я сказал ей тогда прекратить общаться с Марией, больше никогда не встречаться с ней, и она кивнула, будто обещая выполнить мою просьбу, но все равно тусит с этой дурой. В центре нас и на порог нигде не пустят, поэтому мы идем в бар «Дельфин». Садимся в углу, заказываем «Пепси», потому что в ней много сахара, мимо нас шагает Нелли, который решает перебросить по пинте с нами. Начинает пиздеть о Бэгби и Сейбо, но мне не интересно, я всякий раз стараюсь вернуть наш разговор в правильное русло и узнать, у кого еще сейчас можно получить героин. Он наклоняется ко мне и шепчет на ухо: