Героинщики
Шрифт:
Рэйми теряет покой:
– Джентльмены, оставьте эти безрезультатные попытки, пока Джонни не вернется. Мы - не единственные поставщики, друзья мои, а пока вы эту хуйню откроете, в Шотландии вообще министерство по торговле наркотой открыть успеют.
Рэйми, конечно, странный товарищ, но надо отдать ему должное - дела с ним вести значительно легче. Джонни очень тщеславен, жесток из-за огромного количество спида и прочей химии, которую он употребляет. Если он думает, что может оставаться царем горы вечно, то он сильно ошибается.
Мы с Мэтти смотрим друг на друга и решаем узнать, не удалось ли Кайфолому
– Хочу к Киту заглянуть, Мэтти, подожди меня здесь.
– Зачем?
Я открываю сумку, достаю копилку и трясу ею, чтобы привлечь его внимание. Половину его лица будто судорогой сводит, такое случается разве что при сердечных приступах.
– Потому что я собираюсь отдать тебе это вместе с сумкой, чтобы ты зашел в какую-нибудь мастерскую и открыл ее. Или сам разбей, главное - собери все-все-все и спрячь в этой сумке. Договорились?
Мэтти моргает так сильно, что ему кто-то перца в глаза насыпал.
– Но ... Я же могу вечность так ходить ...
ЧТО ЭТО БЫЛО, НА ХУЙ?
Мы оба слышим ужасное эхо, которое доносится сверху. Оно болью отдается в моей голове. Панический холодок пробегает по моему позвоночнику. Блядь, я в порядке, это все - проклятый метадон ... Я тяну Мэтти за рукав куртки:
– Мы с Кизбо сейчас спустимся, поможем тебе, я не хочу попусту тратить время на этот глупый спор!
Мэтти вытирает сопли и кивает, он панически оглядывается по сторонам и дрожит от страха. Я поднимаюсь по лестнице и оказываюсь на этаже «Д». И тут я встречаю маму и папу Кизбо; Мойра, с ее заметным кудрявыми темными волосами и очками в роговой оправе, и Джимми, который до сих пор похож на бочку, в белой рубашке и черных трениках, стоят под дверью собственной квартиры.
Когда я подхожу к ним, крики, которые доносятся из квартиры, становятся громче; я понимаю, что там, внутри, Кизбо. Джимми и Мойра смотрят встревоженно друг на друга, но все же осмеливаются зайти в квартиру и даже пытаются закрыть дверь перед моим носом.
– Что случилось? Это Кит кричит?
– Ты здесь не желанный гость, - отвечает Мойра, наваливаясь всем весом на двери, но я успеваю вставить в щель плечо и протискаюсь в квартиру.
В одной руке у меня наша копилка, я не могу оставить ее в коридоре, поэтому вынужден почти ворваться в чужую квартиру. Кто-то выпустил из клетки всех птиц, они сейчас истерически барахтаются коридору.
– Не выпускайте птиц на улицу!
– кричит Мойра, позволяя мне войти в гостиную и закрывая за мной дверь.
Перед моими глазами возникает безумная сцена: несколько волнистых попугайчиков и зебровая амадина летают вокруг Мойры; одна птичка садится ей на плечо, другая устраивается на тыльной стороне ее ладони. На женщине ангорская кофта, но под ней нет ничего, кроме лифчика. Большинство верхних пуговиц расстегнуты, я вижу какой-то розовый шрам у нее на груди, а главное - вижу что-то большое и подвижное, пожалуй, ее сиськи. Она закутывается в кофту теснее, застегивает еще пару пуговиц, и мы оба смущенно смотрим в сторону. Джимми тупо стоит на пороге, раскрыв глаза и рот заодно. Вокруг
нас летают сумасшедшие птицы, кричащие без умолку.– Пожалуйста, Мойра ... Джимми, - прошу я, - мне надо увидеться с Китом.
И потом я слышу этот бешеный крик:
– МАРК! ВЫЗЫВАЙ ЕБАНУЮ ПОЛИЦИЮ!
Птичка оставляет руку Мойры и летит на кухню, как вдруг Джимми несется за ней и кричит:
– ЗАКРОЙ ИХ!
– Джимми, что здесь, черт возьми ...
Господи, словами передать не могу всего, что мне хочется сказать обо всем этом беспорядке, когда вижу высокий забор из проволоки, который отделяет лестницу от остальной квартиры. Повсюду настелены газеты, уже полностью засранные ебаными птицами. Выглядит все так, будто хозяева превратили весь дом - гостиную, спальню и даже туалет - в одну большую клетку, себе оставив только коридор и кухню! Мойра с неприязнью смотрит на меня, Кизбо зовет на помощь ... Женщина открывает клетку над лестницей и загоняет туда всех этих неугомонных птиц. Они летят за ней, как крысы за Дудочником, а она коварно заводит их в клетку и, закрыв их там, поворачивается ко мне.
– Иди отсюда, - приказывает она, открывая передо мной дверь.
Кизбо все еще кричит, но теперь мне кажется, что его голос идет с улицы. Может быть, у них есть старый птичник на балконе, в который можно попасть из кухни?
– МАРК! ПОМОГИ МНЕ! МЕНЯ ЗАКРЫЛИ ЗДЕСЬ!
– Что происходит, блядь? Кизбо, ты там, на балконе?
К нам выходит его сестра Полина, она появляется на лестнице, внутри клетки, желто-зелено-бело-голубое гнездо попугайчиков вьется вокруг нее.
– Они закрыли его на балконе, - говорит она и со слезами возвращается в комнату.
– Нельзя держать его там, мама!
– кричит матери.
Мойра все еще держит двери, она не сдерживается и кричит на меня:
– УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
На этаже появляется старая карга, любопытная Маргарет Каррен, которая сегодня представляет собой образец плачевности.
– Мы не станем этого терпеть, Мойра, мы позвоним в полицию, если этот шум не прекратится. Это уже целый день продолжается! А эти птицы ... Мне никогда не нравился этот ваш птичник на балконе, но когда вы и весь дом в него превратили... Это же антисанитария! Сколько еще нам терпеть?
– Сколько надо, столько и терпеть! Это касается только нас!
Они начинают ссориться, но я встревайте и спрашиваю Мойру:
– Что вы, черт возьми, сделали с Китом?
– Его закрыли на балконе, - хнычет Полина, прижавшись зареванные лицом к сетке, отгоняя от себя крикливых птиц.
Я бегу мимо Джимми и Мойру на кухню. Провода и стекло, которые разделяли комнату
на птичник и проход к балкону, теперь полностью убраны. Кизбо на улице, он карабкается в комнату и кричит: - ПОМОГИ МНЕ, МАРК! БЛЯДЬ, ПОМОГИ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА!
– Он не зайдет в комнату, пока это дерьмо не выйдет из его организма, - сурово говорит Мойра.
Я разворачиваюсь и кричу ей прямо в лицо:
– Ты что, блядь, совсем с ума сошла? Он в отчаянии, - кричу я, вспоминая о Никси.
– Он точно попытается выбраться оттуда, полезет вверх или вообще спрыгнет вниз! Дайте мне поговорить с ним!
Я хватаюсь за огромные засовы на дверях, толкаю их, пытаясь открыть эту клетку. Джимми не мешает, но побелевшие пальцы Мойры впиваются мне в запястья: