Героинщики

У Эль-Кайфоломос появляется знакомый мне овечий взгляд, и он начинает рассказывать.

– Э-э-э ... Обычные сельские дела. Ты не можешь вести себя там так, как привык вести себя здесь, Дэнни, - объясняет он, почесывая яйца, - это надо просто видеть; Папа Римский там держит руль, отчаявшимся там ни шагу тронуться. Трудно мне там пришлось, поэтому я решил заблаговременно уйти с той сцены, - с этими словами он бросает «Ньюс» на стол.
– Ты посмотри, Клаудиа Розенберг сегодня выступает. Хочу обзавестись билетами, для нас обоих.

Он идет в гостиную и кричит оттуда:

– А где наш телефон?

И вдруг видит, что я смотрю по телевизору.

– У-ла-ла-а, Джуди Гарланд выглядит очень сексуально в том полосатом платье . Прости, приятель, ты подрочить собирался?

– Нет ... Просто хочу посмотреть кино, - говорю я. Кайфолом кивает, берет трубку и начинает набирать номер.

– Здравствуйте! Могу ли я поговорить с Конором? Передайте ему, что это Саймон Дэвид Уильямсон, он поймет.
– Кайфолом зажимает трубку ладонью и говорит мне: - Ебаные секретутки, «могу я узнать, кто звонит..» Он закатывает глаза. Вдруг ему отвечают, и он сразу переключается на обычную приветливую, льстивую речь: - Здравствуйте! Кон! Неплохо, приятель, совсем неплохо. А ты? Прекрасно! Слушай, друг, у меня сейчас совсем нет ни одной свободной минутки, поэтому я прошу непростительно быстро перейти к главному. Какие шансы есть бесплатно получить билеты на ту певицу из Дании на сегодняшний вечер? Ага, меня это вполне устраивает! Дружбан, ты, блядь, гений!

Не хочется мне иметь с ним дело. Я вообще не употреблял ничего, пока он не приехал, а в трезвом состоянии просто ненавижу толпы людей, у меня настоящая клаустрофобия. Но Эль-Кайфоломос выглядел таким счастливым, и я не мог бросить этого кошака, когда он в таком прекрасном настроении. К тому же, это - Клаудиа, певица из Дании, она настоящая легенда!

Кайфолом подходит к своим сумкам, расстегивает одну из них и достает бутылку вина.

– Неси два чистых стакана, Дэнни, время пить кьянти! Объявляю охоту на лейтовских телочек, у нас два билета на вечеринку после концерта! Давай, друг, поторопись!

Я пошел на кухню, но там остался только один чистый стакан. Этот будет ему. Я выливаю из миски чай, который уже совсем холодный. Мы усаживаемся на диван и выпиваем по паре стаканов. Смотрим «Волшебника страны Оз». Затем отправляемся на концерт, а по дороге останавливаемся выпить пивка у Джо Пирса. Я чувствую себя прекрасно, просто клево, даже не переживаю из-за толпы людей, когда мы добираемся, наконец, до клуба. Есть у Кайфолома одна замечательная черта - он пробивной, у него что-то типа ... э-э-э ... авторитета, пожалуй, будет правильно так назвать его привлекательность. Он был итальянским ребенком, который вырос и мамой и сестрами, и те испортили его постоянными ласками, присущими женской компании. Так о нем говорит Рентс, и он прав. Но все же он хороший парень, наш Кайфолом. Может быть высокомерным в общении с телочками, но ему это только на руку. Мне остается только удивляться, потому что на меня не распространяется правило: «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».

Здесь собралась безумная толпу, главное сейчас - это протиснуться мимо этих ебаных курильщиков травки. Кайфолом проталкивается сквозь толпу с видом владельца этого клуба, я шагаю вслед за ним. Вижу нескольких куколок, которые вытаращиваются на меня, как будто мы знакомы, но мой друг улыбается всем настолько роскошно, что вскоре мы оказываемся у сцены. И вот группа из четырех человек - гитарист, басист, барабанщик и клавишник - выходят на сцену и берутся за свои инструменты. Эта красивая куколка, которую я полюбил сразу, начинает вопить: - КЛАУДИА! КЛАУДИА! МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ!

И, понятное дело, - эта Настоящая Женщина появляется на сцене под бурные аплодисменты в готическом черном наряде.

Я знаю, что не имею права говорить так, но я был несколько разочарован, так как считал, что Клаудиа Розенберг выглядит всегда как кудрявая, грациозная супермодель с обложки «Уличных Сирен», но это, пожалуй, было даже до восьмидесятых годов.

Эта винтажная леди-доброта напоминает мне разве что соседскую мамку. Считаю, так оно и есть, ведь она, по сути, обычная лейтовская женщина средних лет, как раз в самом расцвете. Девушка позади меня снова выкрикивает:

– МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ, Клаудиа!

Клаудиа слышит это, дарит публике прохладный, кисловатый взгляд и заводит «They Never Stay». Ее голос такой клевый и мощный, раньше она пела даже хуже, и группа играет просто волшебно, поэтому я внимательно прислушиваюсь к этой прекрасной музыке. Но Кайфолом остается Кайфоломом и кричит мне:

– Посмотри-ка, как наша невероятная нацистка постарела. Вспомнить только, какой куколкой она была прежде!

– Она стареет, но, друг, она не нацистка, посмотри только на нее, - кричу я в ответ.

– Она из Нидерландов, а все голландцы - просто морские немцы, - улыбаясь, сообщает он.
– Нахуй Северную Европу, Юг рулит, - кричит он и улыбается красавице, которая стоит передо мной.

– Но она уже не молода, ты не думал, что она будет выглядеть так же, как во времена расцвета своей славы, - настаиваю я.

– Это все гера, - указывает он на сцену, - так стареть - это не природный процесс. Мы вовремя сошли с дистанции, Дэнни-бой.

Ага, здесь он прав, согласен. Не хочу снова подсесть, типа, очень сложно было слезать с иглы. Я слышал, что героин употребляли, чтобы, наоборот, выглядеть красивее, сохранять свою молодость, но я не знаю наверняка, поэтому не могу продолжать нашу с Кайфоломом тупую дискуссию, и вообще - мне так здесь нравится!

Замечательная песня - «Му Soul Has Died Again». Она о том, как хуево все может быть, а это я знаю, как никто другой. Она переходит к лучшей песни из всего последнего альбома - «А Child to Bury», а затем выполняет абсолютно безупречную «The Nightwatchman's Cold Touch».После концерта Каййфофлолом говорит: - Пойдем за кулисы. Как же Рентон будет завидовать!

Согласен - Рентон сдохнет, когда узнает, что пропустил, типа.

За кулисами весело, но охранники посылают всех прочь. Кайфолом подмигивает их главному, и вот мы гуляем по просторной комнате, которая вся заставлена разнообразными блюдами и выпивкой. Сразу замечаю парочку сладеньких куколок - но нет, Кайфолом уже рядом с ними. Я действительно хотел бы иметь его уверенность в общении с чиксами; но мне никак не удавалось творить такие чудеса, друг, совсем не удавалось. Чуть позже к нам присоединяется группа, они сразу садятся на диван и начинают обсуждать концерт, и вот вдруг заходит Клаудиа и садится прямо рядом со мной! В руке она держит бокал с каким-то алкогольным напитком.

Я хочу сказать ей, что концерт был просто офигенный, но чувствую себя неловко, и я тупо улыбаюсь и нервничаю. А она вдруг заговорила ко мне своим глубоким певучим голосом:

– Как тебя зовут?

Ее дыхание воняет сигаретами. Хотя на самом деле сейчас от всех так смердит, кроме Рентса, который не курит, или Томми, который занимается спортом. Я сейчас, типа, о нормальных людях говорю. Но от нее воняет совсем как от какого-либо мистера Робинсона.

– Э-э-э ... Дэнни ...

– Ты мне нрааавииишься ...
– говорит она, искренне улыбаясь, и я вижу, в каком ужасном состоянии находятся зубы; друг, они тупо желтые, а некоторые из них вообще гнилые, впрочем, бля, у меня такие же, наверное.
– Где ты работаешь, Дэнни?

– Вообще, я не работаю, я безработный.

Она с силой толкает меня в бок, прямо как Бэгби!

– Я знаю, что такое остаться без работы. Ты тоже одна из многомиллионных жертв Мэгги, понимаю.

Чистейшая правда, друг. Я, типа, тоже жертва тэтчеризма. Она оглядывается по сторонам и шепчет мне на ухо:

– Думаю, мы могли бы пойти сейчас в мой номер в отеле, выпить бренди, - приглашает она, поднимает свой бокал к свету и улыбается.
– Настоящего бренди. Хочешь, Дэнни?

– Круто!
– загораюсь я.
– Только скажу своему приятелю, что убираюсь отсюда.