Героинщики

– Хуже мне уже не будет!
– кричит она, а потом понимает, в каком положении она оказалась.
– Но ... но ... можно же только попробовать, как ты говорил. Просто чтобы чувствовать себя немного лучше ...

Я чувствую, как дыхание сжимает мне грудь с такой же силой, как давит содержимое шприца, когда ты тянешь хорошенький, тонкий поршень назад ...

– Хорошо, но только один раз ... потом ты меня отстанешь. Я не хочу этого делать. Но не могу тебе отказать, тебе надо расслабиться. А потом мы подумаем, как достать Диксона.

– Спасибо, Саймон ...

– Наверное, тебе кажется, будто наступил конец света, - киваю я, замешивая для нее наркотик.

– Это поможет, крошка. Это заберет твою боль.

Ее лицо становится слабым и тронутым, когда я повязываю ей на тощую белую руку свой кожаный ремень и начинаю искать вену. А они у нее очень и очень неплохие. Я вижу ее страстное желание, острую потребность забвения, и единственное, чем я могу ей помочь, - это помочь даме расслабиться ...

Я слышу, как она стонет и ползет к дивану.

– Хорошо ... как хорошо ... клево ...

Затем я укладываю ее на диван, устраиваю ее голову на подлокотнике, чтобы подготовить ко всему.

– Ты теперь здесь хозяйка, ты должна быть сильной, ради Гранта. Мы будем поддерживать здесь все в порядке. Ради твоей матери и в память о твоем отца. А скоро мы сходим на свидание к ней, - обещаю ей я, вытирая вспотевший лоб.
– Хорошо, дорогая?

– Ага ...
– отвечает мне она, глядя на меня глазами, похожими на серебряные монеты.

– Уже лучше?

– Да ... очень хорошо ... не думала, что мне когда-нибудь снова будет так хорошо.

– Мы достанем Диксона, он будет весь твой. Ты и я, мы заставим его заплатить за все, - шепчу я, стоя на коленях у этого прекрасного великолепия.

Я глажу ее по голове, подсовываю под нее подушку.

– А сейчас просто расслабься. У тебя был трудный день. Хочешь, я прилягу рядом с тобой ... обниму?

Она медленно кивает, соглашаясь.

– Это так мило ...
– она водит мне рукой по лицу, а я придвигаюсь ближе к ее большим пухлым губам.

– Да, я милый. Это потому, что ты такая милая. А теперь давай поцелуемся.

Она смотрит на меня с печальной улыбкой и целует меня в щеку.

– Hет-нет-нет, детка, не так. По-настоящему, как взрослая женщина.

И вот я чувствую ее губы на своих, ее язык в своем рту, и все это делает она сама. Я закрываю глаза, мельком упомянув о бедной Дженни, которая теперь набивает мягкие игрушки в Кортон-Вейл в течение следующих нескольких месяцев. Как сказал судья, это станет примером для тех людей, которые пытаются мошенническим способами эксплуатировать людей, которые действительно нуждаются в помощи. Мне показалось, будто он процитировал тогда выступление министра внутренних дел. Но это станет уроком для Дженни, она там вылижет больше чужих пилоток , чем почтальон - марок. Впрочем, сейчас я могу думать только об обучении ее дочери, потому что мне становится все лучше и лучше от этих долгих влажных поцелуев. Да, вот оно - я действительно не чувствую никакой боли. Потому что сейчас она - моя. Я отрываюсь от нее и смотрю в ее печальные, сексуальные, хмельные глаза:

– Я никогда тебя не брошу, я не такой, как они. Все будет хорошо.

Она жалобно улыбается.

– Ты хочешь этого, Саймон?

– Ага, - отвечаю я; никогда за всю свою ебаную жизнь я не был откровенным, чем сейчас.
– Так я коварен.

Как всегда

Я проезжаю Истер-роуд у «заядлого» клуба, когда вижу Лиззи Макинтош, которая бежит к автобусу, пытаясь удержать в руках огромную папку, привычную для любой студентки художественного колледжа. Она чрезвычайно роскошно выглядит: сексуальные черные туфли, шерстяные чулки, короткая юбка в красно-черно-желтую клетку, хотя это могла быть и платье, которое прикрывают большая коричневая куртка, шарф и перчатки. Ее темные длинные волосы даже еще темнее, чем эта куртка.

– Подожди минутку, дружище, - говорю я водителю, который уже собирается ехать.

Я ставлю свою спортивную сумку на пороге, чтобы он не смог закрыть дверь, и опять любуюсь своей милой проблемой.

Это того стоит, потому что она даже еще красивее, когда подходит ближе; на лице едва заметная косметика - только немного подведенные глаза и подкрашенные губы.

– Спасибо ... Томми ...
– задыхается она, протискиваясь мимо Томми Бесстрашного в автобус и платя за проезд.
– Я так опаздываю ...

Она искренне улыбается мне. Ну я красава! Девушки любят парней с храбрыми сердцами.

– С тебя выпивка, - предлагаю я; тем временем двери закрываются, и водитель пялится на меня, прежде чем тронуться с места.

Холодно; еще октябрь, но сегодня утром земля уже скована морозом, все лужи замерзли. С футбольной точки зрения, гораздо хуже то, что дует сильный ветер.

Но Рентс все равно в Абердине на эти выходные, и мы собираемся просто хорошо затусить вечером, а потом немного поиграть в дерби на Истер-роуд. Поэтому я еду к своей сестре Поли, чтобы оставить у нее сумку и перехватить чего-нибудь.

Меня, конечно, пригласили на чай, но я не уверен насчет ее мужа, того тупомордого говнюка из Ковентри, который все время выглядит расстроенным. Мы все можем так себя вести, но нельзя позволять загнать себя в угол. Никогда не сдаваться!

Но Лиззи ... ух ...

Однако я умалчиваю, куда собирюсь, после чего иду к «Уолли», надеясь, что буду там первым. Но у меня нет ни единого шанса! В углу уже сидит компания во главе с Бэгби, который, кажется, искренне радуется моему появлению: - Томми! Мальчик мой, блядь, пришел, мудак ты ебаный!- Как вы, дружки?
– Я киваю Рентону, на котором сегодня черно-красный жакет из джерси, как в «Дэннисе-мучителе», затем - Нелли, у которого на морде появилось новое тату - огромный якорь на всю щеку; вот уебок.

– Ах ты девочка моя, чистый соблазн!
– огрызаюсь я, указывая на это уродливое изображение, а затем делаю вид, будто рад видеть Ларри, потому что этого мудака совсем не знаю, и здороваюсь с Дэйви Митчеллом, старым своим другом из футбольной команды, который сейчас работает вместе с Марком у Гиллзланда.

Мы чокаемся бокалами пива.

– Ты там играешь в своем Абердине, Марк?

– Не-а ...
– отвечает тот.

Он такой отмороженный, что все время под гашишем. Сидит с такой тупой улыбкой на лице. А когда-то выбивал глупости из бастующих и спид обожал! Вот уже, типичный студентик.

– У меня там совсем нет свободного времени, - продолжает он и тянется за своим футляром для очков.

– У тебя же не было очков, эй? Дай посмотреть!

– Не дам, - отказывается он и прячет футляр в куртку.

Пожалуй, стесняется, бедная дрянь. Присоединился к клубу рыжих и очкастых, вместе с Кизбо!

На его счастье, Бэгби в это время обсуждает с Нелли и Ларри татухи, поэтому поддерживает наш разговор, и я решаю дать очкастому чудовищу отдохнуть. Пока что. Марк - хороший парень, но для такого рыжего мудака он слишком высокомерный и несколько тщеславен.