Героинщики

– Мне действительно, действительно очень жаль твою маму, - шепчу я Эли на ушко.
–

И жаль, что не смог приехать на похороны. Я вообще тогда еще ничего не знал.

– Ничего. Честно говоря, эта смерть принесла всем только облегчение, потому что она очень страдала в конце своей жизни. Знаю, это звучит ужасно, но я умоляла ее: лучше уходи.

– Жаль, что ты так рано потеряла ее и тебе пришлось пережить этот страшное время.

– Какой Марк милый, - говорит Келли, глядя на меня и вызывая новый полет бабочек в моем желудке.

– С ним такое случается, - резко отвечает Эли, но только сильнее сжимает мой локоть.

Келли широко улыбается, на мгновение мне даже кажется, что ей нравятся такие рыжие и безбашенные, как я, но это маловероятно. Она встречается с Десом Финни, а он приходится каким-то дальним родственником нашего Кайфолома.

Только в твоих мечтах, Рент бой.

Девушки выглядят созданиями неземной красоты, когда щебечут, простираясь через меня друг к другу, когда яркие фонари освещают коварные глаза Келли и расстроенное лицо Эли. Я ступаю надменно через свой новый статус консорта, благодать согревает меня изнутри, как глоток виски. Ночь свежая, но ветра нет совсем. Когда я оборачиваюсь назад, то вижу, что Никси идет вместе с Кочерыжкой и Томми, и они вместе взрываются бешеным смехом, в то время как Франко, Джун и Кизбо пошли немного вперед.

– Он уже изрядно напился, поэтому не надо обращать на него внимание, - шепчет Эли, кивая в сторону Бэгби.
– Дэнни же хотел сделать ему комплимент!

Я хочу ей ответить, но не успеваю, потому Бэгби вдруг резко останавливается и силком тянет Джун в ближайший подъезд. Мы проходим мимо и слышим, как она умоляет:

– Нет, Фрэнк, только не здесь ...

Кажется, он хочет оттрахать ее прямо здесь, на грязном полу.

– Смотрю, он - настоящий романтик, - говорю я, когда мы осторожно от ходим от этой пары немного дальше.

Элисон закатывает глаза в пренебрежении, а Келли склоняет голову на плечо, улыбаясь так мило, так сексуально, как умеет только она. Она такая красивая, даже со своим веснушками, со своим светло-русыми волосами. Она так уверена в себе, у нее непревзойденная кожа. Именно о такой рассказывал мне когда-то старик, но я таких девушек до сих пор еще не видел. Она расспрашивает меня об Абердине, рассказывает, вступившей в Эдинбургский университет. Я вру ей, что взял академический отпуск на год и хочу поехать в Глазго или даже куда-то на юг.

Остальные остановились, чтобы мы смогли их догнать, но мы нигде не видим Франко - видимо, он трахает Джун со всей жестокостью в том подъезде.

Мы сворачиваем на Истер-роуд, где находится бар Салли, это на перекрестке ее с Айона-стрит. Игру в дерби будут показывать только утром, поэтому мы практически одни в этом пабе.

– Эти мудаки ни разу не побили нас в канун Нового года с самого 1966-ого, - говорит Мэтти, прикладываясь к бутылке виски и с вызовом во взгляде, провоцируя Кизбо.

– Завтра покажут игру, - отвечает тот.

– Мудак, просто признай, что я прав, - сплевывает Мэтти и шепчет себе под нос: - Ебаный тупой пиздюк.

Действительно, непонятно, почему Мэтти затеял эту игру, но Кизбо не обращает на него внимания. Ширли надувается и смотрит в пол. Мэтти просто не может взять и не оскорблять Кизбо. Но однажды наш толстяк тоже разозлится и навешает ему. А я точно ни слезинки не пролью, когда это случится. Мы видим, как из подъезда выходят Бэгби и Джун. Они направляются к нам, Франко озабоченно и довольно улыбается, а скромненькая Джун чувствует себя неловко, когда они шагают по скользкой дороге. Мы молча ждем их. Франко уже не в таком плохом настроении, как после разговора с Дэнни. Хотя он всегда достаточно агрессивный и желающий подраться, все равно может умилиться, когда компания собирается хорошая. Правильно Кайфолом сделал, что не поехал со мной на праздники.

– Что с вами?
– спрашивает Бэгби.

Мэтти решается нарушить наше молчание и указывает на Кизбо:

– Блядь, скажи этому толстому говнюку, что его команда - дерьмо!

– Я не хочу спорить с тобой о футболе до полуночи, Мэтти, - отвечает Кизбо.

– Правильно делаешь, - соглашается Бэгби и спрашивает Мэтти: - А что ты имеешь против Кизбо, блядь, уебок?

– Он не ту команду поддерживает.

Франко выбрасывает руку вперед и влепляет Мэтти пощечину. Это очень больно, но еще больше - унизительно, ибо вся эта сцена происходит на глазах Ширли.

– Закрой свой ебаный рот! Сегодня мы все здесь - лучшие друзья, посрать на ваш ебаный футбол!
– Здесь он угрожающе смотрит на Кизбо и обещает: - увижу тебя утром - выбью все зубы за «твою» команду.

Затем он поворачивается к Мэтти и напоминает:

– Но сегодня ночью мы все - друзья!

Никто не имеет никаких возражений, и поэтому мы идем к Айона-стрит, карабкаемся полестнице наверх и заходим в бар «Айона». Я не могу дождаться, когда мы окажемся в конце концов в тепле. Салли искренне нас приветствует; хозяйка с резкими чертами лица и простой короткой стрижкой, которая лучше бы пошла каком-нибудь старом мужику. Я захожу на кухню и вижу там Лесли, Анну- Марию Комб, худую брюнетку с короткими волосами, которая работает парикмахером и которая чрезвычайно мне понравилась когда-то после изрядного количества водки. Еще там тусил Стю Хоган, коренастый парень с белокурыми волосами и склонностью к всевозможным розыгрышам, который сразу наливает нам виски. Я больше люблю водку, но кто-то говорит, что это - Новый год и все должны пить одно и то же. Сейчас я не прикасаюсь к героину и даже не думаю о спиде. Должен признать, сейчас мне хорошо и так. Стю расспрашивает меня о Лондоне, говорит мне, что Стиви Хатчисон недавно переехал туда, и дает мне его номер со старой оборванной адресной книги. Это - хорошая новость, Стиви - свой парень, замечательный певец, по крайней мере, был им, когда мы играли вместе в «Выбритой монахини». И как любой, не обделенный талантом, он перерос нас.

– Он живет в Форест-Хилле, - рассказывает мне Стю.
– Это далеко от тебя?

– Нет, не очень далеко, - говорю я; и правда - не очень далеко, но точно нельзя сказать, в Лондоне всегда так бывает.
– А он еще встречается с той взбалмошной?

– С Сандрой?
– спрашивает Стю.

– Да, с ней, мы ее называли Сандра-Чипс. Она постоянно чипсы точила, вся в крошках ходила.

– Нет ... Они не встречаются, разбежались, когда он уехал в Лондон.

– Хорошо, мне она никогда не нравилась, терпеть ее не мог. Я рассказывал тебе о ней прикол?
– спрашиваю я, но останавливаюсь, потому что вижу, как лицо Стю становится высокомерно-серьезным.

– Знаешь, сейчас Сандра встречается со мной, - отвечает он.
– И она как раз направляется сюда. Прежде чем ты расскажешь что-то плохое о ней, я должен сообщить тебе, что мы обручимся на следующей неделе.

Ой бля ...

– О ... То есть ... Я не очень хорошо ее знаю ...

Стью улыбается во весь рот и хохочет так, что пол ходуном ходит.

– Купился, - кричит он, хлопает меня по плечу и идет в другую комнату.

– Подонок! Я тебе это еще припомню, Хоган! Это было как со стенкой разговаривать, но мне и самому на это похуй - вечеринка в самом разгаре. Томми наливает себе виски в бокал в полпинты.

– А где Второй Призер?

– Хуй его знает, не видел его. Может, уже лежит в какой-то канаве.

Томми соглашается и улыбается, мы чокаемся бокалами, но мне не нравится это пойло. Оно обжигает мне внутренности. Лесли замечает, как я морщусь от отвращения, и когда Тэм отвлекается на Никси, тихонько подходит ко мне.

– Есть героин?

– Нет.

– А хочешь?

– Ага, - отвечаю я.

Я сначала собирался всегда отказываться от шотландского героина, потому что это действительно убийственная наркота, но сейчас понимаю, что не могу сдержаться. Обычно коричневый воспринимается значительно легче - тебя не так сильно забирает.