Гибель Марса

Он сел и ошалело посмотрел вначале на часы в каюте, потом на свои ручные.

– - Ничего не понял...
– - признался он.

– - А чего здесь понимать, -- беспечно хмыкнул Виктор Ханыков.
– Значит, не было взрыва.

– - Но я сам видел бомбу...
– - растерялся комиссар Ё-моё.

– - Да, бомба настоящая, -- со всей определенностью заверил я юмона и Виктора Ханыкова.
– - Комиссару можно верить. Он специалист в этой области.

– - Ничего не понял, -- подтвердил комиссар Ё-моё.
– Бомба есть. Взрыва нет.

– - Ну так радуйтесь!
– сказал я.

– - Жаль наркоз кончился, -- вздохнул Виктор Ханыков, выжимая из бутылок последние капли алкоголя в пластмассовый стаканчик.

– - Я больше не пойду, -- объявил комиссар Ё-моё.

– - Почему?
– спросили мы хором.

– - Потому что... потому что... Я не знаю...
– - ответил он беспомощно.

– - Это другое дело, -- очень серьезно произнес Сорок пятый.

– - Что будем делать?
– спросил я.
– Скучно стало.

– - Дело в том, что мы очень быстро выпили водку, -- сказал Сорок пятый.

– - Объяснил!
– усмехнулся Виктор Ханыков.
– - Пойду хоть бабу приведу. Здесь женщины есть?

– - Есть, -- как-то совсем тупо произнес комиссар Ё-моё.
– В соседней каюте.

– - Ну и отлично!

– - Комиссар, -- сказал я вполне трезвым голосом, -- вы знаете, что такое частная теория относительности?

– - Ну?..
– - вполне убедительно отозвался он.

– - Какая разница между московским временем и временем на этом звездолете?

– - Ну?..
– снова спросил он и невольно взглянул на каютные часы.

Часы показывали 17:40.

– - Семь минут, -- уточнил я.

– - Э...
– - неопределенно отозвался он.

– - Да-да-да...
– - сказал я.
– Нас уже не существует две минуты!

– - Ха-ха-ха!!!
– засмеялся он, но на всякий случай пощупал себя руками.
– Врешь!

– - Не верите, не надо, -- пожал я плечами.

– - Ты лучше давай напрягись!
– снова завел он старую песню, а то сейчас как рванет.

– - Уже рвануло, -- сказал я.

Я и сам не особенно был в этом уверен, да и снаружи каюты ничего не происходило, только стены перестали мелко вибрировать. Неужели теория относительности не подтверждается?

Виктор Ханыков нажал на ручку и попытался открыть дверь.

– - Что за черт!
– выругался он.
– Комиссар, это вы закрыли?

– - Очень нужно!
– - зло отозвался он.

Виктор Ханыков снова подналег - дверь не открывалась.

– - Дай-ка я помогу, -- сказал я.

Мы налегли вдвоем, но все было тщетно. Казалось, дверь кто-то основательно заварил.

– - Ну что, слабаки?!
– на помощь пришел Сорок пятый юмон.

Я знал, что он сильнее любого из нас. У идиотов всегда силы в избытке.

На это раз мне показалось, что мы ее чуть-чуть приоткрыли.

– - Е-ще-е-е!..

Мы утроили усилия.

И тут произошло непонятное. Дверь распахнулась с таким чавкающим звуком, словно присосалась к лудке, и мы втроем по инерции вывалились наружу.

Не знаю, что стало с комиссаром Ё-моё. Выпал ли он следом за нами или остался в каюте с Нико Пиросмани на пару? Но больше я его в своей жизни никогда не видел.

Я так и не понял, кем он был. В равной степени он мог быть, хлыстом - резидентом астросов, новообращенным, дослужившимся до высокого звания на службе у марсиан, то бишь землян, или даже цекулом без альдабе. Все три варианта были равносильны. Но в любом случае, он был отступником, по большому счету - воришкой. А отступников, тем более воришек - что у нас, что у них, то есть врагов человечества, презирали и не любили.

Вполне очевидно, что он до сих пор дрейфует в безвременье от одной галактики к другой. Странная у него судьба. Я только в одном уверен: вполне возможно, комиссар сам случайно запустил часовой механизм и звездолет "Абелл-085" в реале взорвался по его вине. Впрочем, кто теперь разберет?

Глава 5. Катажина Фигура

Первое, что я увидел, когда открыл глаза, был огромный черный пистолет с вычурной скобой, лежащий на краю тумбочки. С минуту я тупо рассматривал его. Телефон выводил трели: "Трум-м... трум-м... трум-м..." Но теперь я знал, почему здесь лежит пистолет. Я сполз с кровати и нашел трубку под ворохом одежды в кресле с высокой спинкой. В трубке раздался слабый голос Катажины:

– - Вик!.. Вик!.. Спаси меня!..

– - Где ты?
– спросил я.

– - В подвале...

– - Где?..

– - В подвале...

– - Так, подожди, какой сегодня день?

– - Не-не-не по-мню...
– - выдавила она.

– - А ты вспомни, -- попросил я.
– Это очень важно.

– - Кажется, среда...
– - произнесла она, захлебываясь слезами.

– - Отлично!
– обрадовался я.
– Подожди, подожди, где ты? Ах, да, в подвале. Квартиранты ушли?

– - Ка-ка-кие квартиранты?
– переспросила она.

– - У тебя кто-то был?
– спросил я осторожно.

– - Дверь захлопнулась...

– - Сейчас приеду, -- сказал я.

Так, значить, пока комиссар Ё-моё таскал меня за собой, события здесь разворачивались по другому сценарию. Интересно, рухнула ли высотка? И вообще, было ли восстание каменов? Губу раскатал, подумал я. Следовало быстро во всем разобраться.

На звук моего голоса явился Росс. Перебирая от волнения лапами и нещадно вращая хвостом, словно пропеллером, он ткнулся в колени холодным носом и стал бодаться. Это было его любимым занятием.

– - Привет!
– обрадовался я.
– Привет!

Росс тут же грохнулся на пол и начал отчаянно искать у себя блох. Все сходится, понял я, значит, было -- все было: и камены, и база черных ангелов, и звездолет "Абелл-085", и Росс, пока шлялся по городу, нахватал блох. Я потащил его в ванную и по пути заглянул в кабинет - пусто. На диване валялись мои домашние брюки, рядом на полу -- тапочки. Слава богу, Рем Понтегера на этот раз спит в другом месте и в другом доме! Осмелев, я заглянул в комнату для гостей. Тоже пусто - яркий солнечный свет играл в центре комнаты. В нем плавали потревоженные пылинки. Настроение мое заметно улучшилось. Я даже начал что-то напевать вроде арии Хосе из оперы Безе. Наконец-то я попал в реальность, где все стабильно и непритворно.