Гибель Марса

Владелец башни, видать, был эстетом или стихотворцем, потому что на каждом этаже в убранстве комнат было что-то особенное: на первом находится целый арсенал с первоклассными "ремингтонами" и карабинами различных моделей, а также фирменные спиннинги для любого типа ловли. На втором - вполне современная кухня. На третьем, кроме упомянутого очага, пианино, секретера с гнутыми ножками, широкого охотничьего дивана -- шкаф во всю стену, набитый книгами снизу доверху.

Пока Сорок пятый юмон с Федором Березиным закрывали входную дверь тяжелым дубовым брусом, а Леха зажигал свечи да и вообще как-то странно суетился, поглядывая на меня.

– - А где сумка?
– спросил я.

– - Какая сумка?
– дебильно оглянулся по углам Леха и сытно икнул.

Вид у него был такой, словно он плотно пообедал.

– - Сумка с водкой и колбасой, -- напомнил я.

– - Наверное, потерял, -- беспечно признался Леха и снова икнул.

Перспектива возвращаться и где-то в темноте искать сумку никого не устраивала. Даже Сорок пятый кисло улыбнулся.

– - Придется поспать на голодный желудок, -- сунув голову в проем лестницы, сообщил Федор Березин и полез на широкий диван, тактично предоставляя нам возможность препираться дальше.

– - А зачем тогда зажигаешь, - спросил я у Лехи, улавливая от него знакомый запах алкоголя и купат, -- если жрать нечего?

– - Для комфорту!
– заявил Леха, икая в третий раз.

– - Ну что, пойдем и мы, -- уныло повернулся я к Катажине, совершенно забыв о чудесных способностях Росса.

Он давно уже ходил верховым чутьем и вдруг ткнулся носом в половики под секретером и несколькими движениями носа, выкопал мою любимую, огромную, как чемодан, сумку. Обычно я с ней ездил за продуктами в супермаркет, набивая три холодильника месячным запасом еды.

Тогда наконец все стали показывать на меня пальцем. При этом они очень обидно хохотали. Хороши друзья. Даже юмон позволил себе зубоскалить - совсем от рук отбился!

Оказывается, это была шутка. Розыгрыш. По-моему, даже Катажина оказалась в курсе дела. Я мог бы и сам догадаться - ведь Леха Круглов не самоубийца, он по определению не мог сожрать столько колбасы, рулетов, окороков и прочих съестных припасов, которые были в моем кухонном холодильнике, иначе бы просто лопнул. Впрочем, мы с Катажиной были недалеки от истины - Леха не то что объелся, он еле дышал, даже жил, и единственное, что мог делать - осоловевши икать, тихо хихикать и, конечно, волочиться за Катажиной.

– - Ладно, -- великодушно сказал я, -- вы здесь сварганьте что-нибудь, а мы сейчас придем.

Я победоносно глянул на Леху, чтобы он не очень радовался, и мы с Катажиной и Россом поднялись на самый верхний этаж и обнаружили, что он превращен в спальню: огромная, грубосколоченная кровать была застелена периной и толстенным пледом, а на полу лежали волчьи шкуры, привезенные с Земли, потому что волков на Марсе с роду не было. Потолок подпирали вековые дубовые балки. А в углу, напротив камина, стоял вполне современный шифоньер, в котором висели куртки защитной окраски и длинные плащи.

Вид широкой постели привел Катажину в соответствующее расположение духа. Она разлеглась так, чтобы не очень скрывать свои длинные красивые ноги. Да и вообще, на платье сбоку оказался длинный разрез, который я и не заметил.

– - Ты интересный, как пять копеек!
– - заявила она мне.

– - А ты!..
– защищался я.
– А ты!..

– - Что я?!
– спросила она.

– - Ты -- лакрус дектус!

– - Чего-о-о?!

– Черная вдова!

– - Боже мой!
– отшатнулась она.

– - Видать, тебя Леха распалил все-таки!
– сказал я, и бросил ей одну из курток.
– Оденься.

– - Придурок!
– вспыхнула она и прикрыла ноги.
– Идиот! Психопат! Нашел к кому ревновать!

– - А что не понравился!

– - Может, и понравился, не муж все-таки!

– - Это точно!
– согласился я.

– - Постой...
– - сказала она.

– - Ну?..
– обернулся я, собираясь спуститься вниз.

– - Что-то у нас с тобой не ладится?..

– - А чего ладить-то?

– - Нечего?
– спросила она со хриплыми нотками в голосе.

– - Ну не знаю...
– - остановился я.
– Странно все выходит.

– - Дурак! Люблю я тебя, -- сообщила она.

– - О-па!
– воскликнул я.
– В кои веки слышу такие речи.

– - Не веришь?

– - Да уж...
– - покачал я головой, -- особенно после сегодняшних нежностей.

– - А ты поверь. Я тебе самой верной женой буду.

– - Ты что, предложением мне делаешь?
– удивился я.

– - Ну да, -- она села на постели, растрепанная, раскрасневшаяся и одновременно прекрасная, -- а то сам никак не догадаешься.

– - А драться будешь?
– полюбопытствовал я.

– - Буду!
– упрямо тряхнула она волосами так, что они разлетелись во все стороны.

– - Ну хорошо, я подумаю. Но не особенно надейся.

– - Только не долго, -- попросила она, спрыгивая с постели и вешаясь мне на шею.

Вот ты и попался, подумал я, глядя в ее бездонные глаза цвета земного неба и одновременно ощущая под тканью платья ее божественную талию. Надо ли упоминать, что кожа у Катажины была гладкая, как бархат, а ноги -- настолько обалденными, что в лучшие моменты жизни я не мог оторвать от них глаз, забывая обо всех других женщинах и желая только одного -- затащить Катажину в постель и насладиться ее телом. Правда, последний раз опыт получился не очень приятным, да и не понятно, на что я, собственно, надеялся в дальнейшем. Надо было выбирать. А как известно, ожидание праздника лучше самого праздника.

Когда мы спустились, все уже налакались, кроме юмона, и Леха приступил к одному из своих любимых занятий - набиванию брюха, одновременно вращая над огнем вертел с курицей. Надо ли говорить, что пищеварение у Лехи было ускоренного вида, поэтому он вечно ходил голодным, словно внутри себя кормил многочисленных друзей.

Росс присел рядом. С нетерпеливо горящими глазами, какие только бывают у эрделей, пододвигался все ближе и ближе. И вообще стал жить по Павлову, роняя из пасти слюни и суетливо перебирая передними лапами. Но из чужих рук брал не хотел, а ждал, когда я соизволю на правах хозяина накормить его.

Горели свечи, и было жарко. Разговор, конечно, зашел о гесионах.

– - Я слышал, что они распространяются по мере затопления древних русел рек, -- важно сказал Леха, наливая водку.

– - Скоро и до нас доберутся, -- высказался Федор Березин с чувством превосходства.

– - Исключено!
– скромно заметил юмон.

– - Это почему?
– спросили мы хором, а Леха Круглов даже пролил водку мимо стакана.

– - Потому что есть программа искоренения местной фауны.