Гидеон. В плену у времени

Дегтярник большим и указательным пальцами вытащил крошку мясного фарша из томатного соуса и поднес ее прямо к глазам официанта с таким выражением лица, будто этот кусочек мяса нанес оскорбление всему человечеству.

– Это мясо?! – зарычал он. – Будь прокляты ваши глаза, вы принимаете меня за дурака? Принесите мне настоящего мяса.

– Быть может, вы принесете моему другу парочку бараньих котлет? – весело спросила Энджели.

Официант убежал.

– Это приличное место, – спокойно сказала Энджели. – Не стоит грубить официантам в ресторане, если вы не ресторанный критик, что…

– Ресторанный критик?

– Ладно, проехали… просто… знаете… будьте вежливы. В противном случае вы привлечете к себе внимание. Разве вы этого хотите?

И Дегтярник впервые улыбнулся:

– Спасибо. Вот почему мне нужен проводник. Я должен проскользнуть в ваше время, как воришка яиц в птичье гнездо. Скажите, а это что такое?

Дегтярник вытащил из кармана пачку кредитных карточек и с грохотом высыпал их на стол. Пара за соседним столом обернулась. Энджели быстро набросила на карточки свою салфетку.

Затем Дегтярник вложил в руку Энджели два кольца, одно с бриллиантом, другое с изумрудом.

– Мне нужно найти скупщика, ясно?

– Это лучше убрать, а то неприятностей не оберешься. – Энджели собирала под салфеткой кредитные карты в кучку. – Вы были заняты с тех пор, как получили их, да?

Он, может, и псих, подумала Энджели, но его определенно не пороли ремнем за наличные. Стоит посмотреть, какую выгоду можно извлечь из этого знакомства. Она вытащила из сумки шариковую ручку и принялась писать на обороте своего меню: кредитные карточки, ломбард… Взглянув на ботинки Дегтярника, добавила: одежда.

– Что ты пишешь? – спросил Дегтярник.

– Если – пока я ничего не говорю наверняка, – но если я соглашусь стать вашим проводником, то мне нужно наметить для вас темы уроков по двадцать первому веку. Телевизионщиков я лучше поставлю в конец списка, если вы не захотите от избытка чувств убить оператора…

Дегтярник внимательно смотрел на девушку. Она его не дурачит, но уж точно и не верит. Не важно – со временем поверит… к тому же кольца с лихвой оплатят ее услуги.

Официант принес две бараньи котлеты, зажаренные на гриле. С презрением взглянув на эти жалкие кусочки мяса, Дегтярник отодвинул в сторону веточки кресссалата, искусно уложенные вокруг, и милостиво улыбнулся Энджели.

– Сердечно вас благодарю. Более вкусной крошки плоти я не мог себе представить.

Энджели фыркнула. Дегтярник полез в карман пиджака и сунул несколько монет в руку официанта.

Официант с презрением обследовал подачку.

– Семь пенсов! Как мне благодарить вас, сэр! Развлекусь вечерком!

– И притащите мне еще бутылку вина.

Официант ушел, а Энджели добавила в список: ценность денег.

– Как вас зовут? – спросила она. – Нужно сделать вам ИД.

– ИД?

– Идентификацию! Понимаете… Уж поверьте мне, вам нужна ИД. В двадцать первом веке вы ничего не получите без ИД. Так как вас зовут?

– Я оставил свое имя там, в прошлом. Здесь мне нужно новое имя.

– Хорошо. Так какое имя вы себе выбрали?

Пришел официант и поставил на стол бутылку вина.

– Одна бутылка «Вига Риазза». Чтонибудь еще, сэр?

Дегтярник нетерпеливым жестом отослал его прочь.

– Вига Риазза, – повторил Дегтярник, перекатывая во рту «р». – Хорошо звучит. Вига Риазза… Я не хочу английского имени. До меня уже дошло, что Лондон полон людьми, приплывшими с чужеземных берегов.

– Но что за имя для человека по названию вина!

– А почему бы и нет? Оно приятно звенит – Вига Риазза.

Дегтярник взял баранью котлету, почти не жуя, проглотил ее.

– Если так едят богатые, то на какой же малости выживают бедняки?

– Есть другая точка зрения – богатые едят дизайнерский салат и остаются худыми, а бедняки едят нездоровую пищу и толстеют.

Дегтярник откинулся на стуле и долгодолго смотрел на Энджели. Девушка хотела отвести глаза, но заставила себя выдержать его взгляд.

– За два столетия мир переменился настолько, что это бросается в глаза, и меня это часто ставит в тупик. Энджели, ну как, будешь моим проводником, пока я не разберусь, что к чему?

Энджели глубоко вздохнула. Что ее здесь держит? Она может прямо сейчас встать и уйти. Только сказать «нет»… Но он спас ее от бандитов. Пожалуй, она в долгу перед ним.

– Хорошо. «Пока ветер не переменится»…

– Не понимаю.

– Извините, видно, в восемнадцатом веке еще не было Мэри Поппинс… А как расцениваются уроки по двадцать первому веку?

– Расцениваются?

– Ну, что мне будет за это?

– Все, что захочешь.

– Все?

– Да. Это знак того, что у меня добрые намерения.

Энджели уставилась на кольцо с изумрудом, которое он протянул ей под столом. Удостоверившись, что никто за ними не следит, Энджели взяла кольцо, засунула его в кошелек и защелкнула замок.

Дегтярник следил, как сильно колотится жилка на шее девушки. «Правда, многое изменилось с моего времени, – подумал он, – но человеческой натуры эти перемены не коснулись».

Ночью дул сильный югозападный ветер, и ветки старого персикового дерева стучали в окно Кэйт в доме викария в МиддлХарпендене. Уставшей девочке снился треск костра под большим дубом около Шенстоуна, где на них напала банда Каррика. Джо Каррик крепко держал ее, и она спиной чувствовала биение его сердца, до нее доносился его мерзкий запах… Она металась, крутилась во сне, тщетно пытаясь вырваться. Внезапно Джо отпустил ее, и она упала спиной на твердую, безжалостную землю, а когда посмотрела наверх, увидела над собой, на ветвях дуба, Тома, самого младшего и самого незаметного члена банды Каррика. На его лице было выражение глубокой тревоги, и он прижимал к щеке свою любимую белую мышку. Затем прозвучал выстрел, Кэйт проснулась.

– Это Нед Портер! – закричала она. – Они убили Неда Портера! – У нее взмок лоб, и она тяжело дышала, но постепенно ночной кошмар рассеялся, и она поняла, что находится в прохладной и спокойной комнате, первые лучи рассвета пробиваются сквозь темноту, и первый дрозд приветствует день радостной песней.

Кэйт оделась и выбралась в сад. Она шла босиком по росистой траве в облаке белых и розовых лепестков роз, сдуваемых с цветов ветром. Солнце светило, птицы пели, и все в мире казалось прекрасным. Но тревога не оставляла ее. Поскорее бы начать разыскивать Питера и Гидеона! Но это невозможно, пока не заживет нога мистера Скокка. И еще этот загадочный посетитель, который почемуто вдруг умчался… Джошуа Сеймур… У Гидеона был единоутробный брат по имени Джошуа, почти подросток, так что это не может быть он. Простое совпадение? Но интуитивно Кэйт понимала: здесь чтото не так. В этом веке все так запутано и бессмысленно! Нелепость какаято: имея мобильник Миган, она может лишь слушать музыку и фотографировать (чего до сих пор еще не делала). В двадцать первом веке они наверняка бы выследили Питера, уж через Интернет нашли бы точно! Но в этом веке… если Гидеон и Питер все еще скрываются, то вычислить, где они, труднее, чем разыскать иголку в стоге сена. Кстати, а что делать с антигравитационной машиной? Вряд ли можно рассчитывать, что викарий МиддлХарпендена до нее не дотронется.