Гидеон. В плену у времени

– Доброе утро, ваше величество! Я благодарен вам за то, что вы приняли меня, как только я попросил об этом.

– Я за завтраком прочитала ваше письмо, Питер, и немедленно послала наше ландо и нескольких человек охраны забрать вашего отца, мисс Дайер и машину. Думаю, они прибудут сюда уже через час.

Питер улыбнулся, представив, как королевская карета появится в маленькой, сонной деревушке.

– Спасибо, мэм. МиддлХарпенден будет жужжать от таких новостей по крайней мере еще десять лет!

Королева рассмеялась и, пожалев присутствующих, которые плохо говорили понемецки или не говорили совсем, перешла на английский:

– Питер, не думаю, что вы встречались с сэром Джозефом Бэнксом, знаменитым ученым и президентом Королевского общества, он постоянно добавляет в нашу растительную коллекцию растения и деревья. Сэр Джозеф, позвольте представить вам Питера Скокка, нашего доброго друга, за его судьбой и приключениями я следила с неослабным интересом последние тридцать лет.

Мужчины радушно пожали друг другу руки. Сэр Джозеф, в темном кудрявом парике, прижимал к бутылочнозеленому камзолу глиняный горшок. В нем было высокое растение с пурпурными листьями и большими шарообразными цветами, которые состояли из множества крохотных зонтиков.

– Я с большим интересом читал отчет о вашем путешествии, сэр Джозеф… Как я завидовал тому, что вы видели на «Эндеворе» капитана Кука!

– Спасибо, мистер Скокк. Это правда, что одной жизни недостаточно, чтобы воспринять всю безграничную щедрость природы. Надеюсь, те, кто придет после меня, продолжат мою работу, ведь еще столь многое нужно сделать!

– Я в этом уверен, – ответил Питер.

– И я действительно очень рад знакомству с вами, мистер Скокк, – заметил сэр Джозеф. – Я давно слышал о некоем фаворите королевы, чести познакомиться с которым удостоены немногие.

Королева Шарлота рассмеялась.

– Мистер Скокк давний друг семьи. Боюсь, он находит придворную жизнь чрезвычайно скучной. Мне было приятно немного учить его немецкому языку, исходя из моих собственных интересов, и в ответ он поражал меня историями из своего, скажем так, необычного прошлого. Но, сэр Джозеф, мы не смеем больше вас задерживать, у вас такой тяжелый горшок!

– Ах да! – обрадованно заторопился сэр Джозеф. Он поднял растение, чтобы все им полюбовались. – Angelica Atropurpurea – она прекрасна, не правда ли, сэр?

– И в самом деле. – Питер энергично кивнул, хотя растение, которое выглядело весьма странно, особых эмоций у него не вызывало. – Это… великолепный… образец.

– Я посажу его в болотистую почву около озера, если это порадует вас, ваше величество.

– Несомненно, сэр Джозеф, несомненно. И я уверена, что следует показать мистеру Скокку тот последний подарок, который вы сделали нам. Рангаку – это прекрасное дополнение к зверинцу его величества.

– Извините меня, мэм, – сказал сэр Джозеф, – но это кенгуру.

– Кенгуру, – повторила королева Шарлота. – Кенгуру!

Питер чуть не рассмеялся. Кенгуру в коттедже королевы Шарлоты! Как замечательно! Последний раз он видел кенгуру в Лондонском зоопарке, куда повела его мама в день рождения.

– Впервые я попробовал мясо кенгуру в Австралии в 1770 году, – стал объяснять сэр Джозеф Питеру, – и после этого вознамерился показать кенгуру в нашей стране. Я привез их величествам парочку этих животных и надеюсь, что они дадут потомство.

– И если эти звери сделают нам одолжение, – сухо заметила королева Шарлота, – это наверняка развлечет нас на наших семейных пикниках…

Сэр Джозеф и виконтесса Креморн удалились. Питер справился о здоровье короля Георга.

– Король попрежнему чувствует себя хорошо. Чем больше времени проходит, тем более я верю, что его безумие не вернется. Однако я научилась не заглядывать дальше завтрашнего дня.

Королева Шарлота предложила прогуляться перед дневным чаем. Когда они отошли подальше от коттеджа, она взяла Питера под руку и сказала:

– Я получила ваше послание вчера вечером, Питер, и мне было очень больно его читать. Ждать спасения так долго и все же решить, что уезжать отсюда не следует!

– Долгое время я думал, что Кэйт и ее отец не добрались до двадцать первого века. Я представлял себе, что машина сломалась, они погибли или – еще хуже – попали в западню в какомнибудь жутком месте и навеки останутся между прошлым и будущим. Меньше всего я ожидал, что они снова появятся двадцать девять лет спустя и… совершенно не изменившимися.

– Я долго не могла заснуть, обдумывая вашу дилемму. Я не стану давать вам советов, но поддержу вас всем, чем смогу.

Некоторое время они шли молча. Сквозь деревья доносился призыв какойто экзотической птицы из зверинца короля Георга.

– Вы правы, Питер, – продолжала королева, – если вы теперь вернетесь, то после столь долгого отсутствия обнаружите, что оказались иностранцем в своей стране. Когда мы встретились в первый раз, я помню, мы оба так хотели снова увидеть свой родной дом. И все же теперь, если бы мне предложили жить в стране моей юности, но уже взрослым человеком и без какойлибо гарантии, что я буду счастлива, сомневаюсь, что я приняла бы это предложение. Быть исторгнутым из той жизни, к которой привык, – да, это трудно выдержать.

– Мое решение пока еще не столь твердо. Но ведь мой отец ищет своего двенадцатилетнего сына, мэм. Всем лучше считать, что он продолжает свое путешествие во времени в поисках того мальчика. Вернись я с отцом, мои родители потеряли бы своего сына навсегда. Сейчас я в том же возрасте, что и мой отец, и на год старше своей матери! Природа перевернулась вверх ногами. Все не так, как должно быть. И я не уверен, что мое сердце позволит мне покинуть Гидеона Сеймура, перед которым я в неоплатном долгу. Мы – семья. Не по крови, но все же семья. Мое место здесь, в этом мире. У меня есть друзья. Кем я был бы в двадцать первом веке? «Право слово, – говорили бы там, – не тот ли это человек, который старше своей матери? Он затерялся во времени. Что бы он ни рассказывал о восемнадцатом веке, все это не имеет никакого смысла. Очень странный парень!»

– Да, – сказала королева Шарлота, – правда, вас разглядывали бы из любопытства. Вы должны были бы ездить по стране и произносить речи. О вас стали бы писать книги. О ваших приключениях, наверное, сделали бы фильм. Разве вам не было бы приятно оказаться в центре внимания?

– Возможно, на неделю, на две… Но не на всю жизнь.

– Вы умница. Большинство тех, кто жаждет известности, живут, сожалея о том, что им этого не дано.

– Возвращение домой всегда было моим сердечным желанием. Но какова ирония судьбы – теперь, когда это доступно, я нахожу, что плата слишком высока.