Гимгилимыада-1

Поглазев на равнину и лес, Улит с Верумом вернулись в бар-ресторан и в ожидании Михудора перекусили.

– А что имеется из муслинской еды?
– спросил Улит бармена.

– Ничего, - меланхолично ответил Эр.

– А ты сам, Эр, пробовал что-нибудь муслинское?

– Пробовал.

– Ну и как, есть можно?

– Вполне можно, - сказал Эр, - если ничего другого нет.

– Но, в целом, еда муслинов вполне съедобна?
– спросил Верум.

– Вполне. Она несколько специфическая, но вполне съедобна.

– Что ты подразумеваешь под словом "специфическая"?
– насторожился Улит.

– У них весьма популярны блюда из водорослей и червей.

– Из червей?!
– Улита скривило от отвращения.

– Я несколько раз пробовал варёных червей, один раз ел живых. Есть особый вид, блянские черви, их положено есть живыми. Они толстые и сочные. Немного неприятно с непривычки, когда они во рту шевелятся.

– Замолкни!
– перебил его Улит.
– Меня сейчас вырвет. У них нет нормальной человеческой еды, фруктов, мяса, конфет? Я люблю сладости. У них есть сладости? Не мотаться же мне в этот бар-ресторан каждую неделю.

– У них есть мясоходы, животные вроде наших коров. Мясо вполне съедобное. И фрукты есть, и овощи, и сладкое. Всё вполне удобоваримое.

– А вот и я!

В дверях бар-ресторана стоял Михудор, успевший переодеться в тёплую фланелевую рубашку, галстук-шнурок, джинсовые штаны, чёрные туфли, а на голову он надел чёрный стетсон.

– Наконец-то, - проворчал Улит несмотря на то, что Михудор вернулся даже чуть раньше обещанного.

– Готовы? Тогда за мной, к моей красотке на колёсах!
– позвал Михудор.

Подземная автостоянка находилась на цокольном этаже. Верум обратил внимание на непривычный облик автомобилей.

– Я так понимаю, земного транспорта здесь нет?

– Нет, - сказал Михудор, - за территорией космодрома они запрещены, а на территории космодрома не нужны. Есть электрокары. Наш автобус и тот внешне переделали под муслинские стандарты. А вот и моя красотка на колёсах! Прошу любить.

"Красотка" Михудора представляла собой четырёхколёсную прямоугольную железную коробку с кабиной. На швах корпус держали потемневшие от старости заклёпки. Кабина состояла из железного каркаса и натянутого на него кожуха со вделанными спереди, по бокам и позади прямоугольниками стёкол, которое удерживали стальные полоски. Три сидения располагались в два ряда: одно спереди, для водителя, а два, пассажирских, позади.

Михудор открыл капот автомобиля, обнажая нечто помятое, с ржавой решёткой, обвитое пучками медной проволоки и красной пружиной, сжатой медной зацепкой. Он долго копался в чреве своей "красотки", после чего та брызнула чем-то из резиновой трубки, издала короткий всхлип, свистнула, затрещала, а затем и вовсе взревела. Из трубы, выведенной на крышу, повалил едкий угольный дым, устремившийся к закопчённому потолку. Улит опасливо покосился на выделения "красотки", отступил назад и зажал нос, всем своим видом выражая крайнюю растерянность.

– Ничего, тут отличная вентиляция! Сейчас разогреется и замурлычет, как котёнок!
– гордо заверил Михудор.

– Как-то сей агрегат не вызывает доверия, - промямлил Улит и жалобно посмотрел на Верума.
– Может, автобуса подождём?

– Ты сам настаивал на поездке с первым попавш... Михудором, - жёстко ответил Верум, открыл дверцу и положил сумку за пассажирские сидения.

Осознание того, что халявная тысяча ерджи готовится упорхнуть мимо заботливо приоткрытого кармана, заставило Михудора мгновенно подыскать "те самые слова":

– С виду старая рухлядь, но понесёт, как молодая кобыла весной, уж мне можете верить!

– Уж тебе обязательно, - пробормотал Верум, влезая в кабину автомобиля.

Улит последовал за ним.

Тут "красотка" перестала выделять едкий дым, а тарахтение мотора стало заметно тише.

– Ну вот, я же говорил, - прокомментировал Михудор, усевшись на водительское сидение.

Он аккуратно вывел машину из подземной автостоянки, выехал на улицу, несколько раз свернул и дальше поехал по прямой. Улит вспомнил о цветах.

– Михудор, дальше, там, за стеной, растут белые и жёлтые цветы. Остановись рядом с ними, я хочу рассмотреть их вблизи.

– Цветы, - нахмурился Михудор.
– А, это после проходной. С пропусками у вас, полагаю, порядок?

– Порядок, - отозвался Верум.

Михудор притормозил у охранной будки, напротив двухстворчатых ворот. Возле ворот стояли трое в военной форме. Двое с автоматами остались стоять, а третий, с красной повязкой на руке и пистолетом в приоткрытой коричневой кобуре на поясе, подошёл к ним. Он имел лошадиную физиономию, усыпанную вразнобой прыщами и веснушками, и крупную, выдающуюся челюсть. Глаза дежурного скрывали испанские очки.

– Приветствую, сержант!
– Михудор коснулся ногтем большого пальца краешка своей ковбойской шляпы, забрал у Улита с Верумом пропуска и вместе со своим подал сержанту в испанских очках. Тот молча просмотрел документы, кивнул, вернул пропуска Михудору и двумя пальцами указал на ворота, которые тут же стали открываться.

– Ага, - сказал Михудор.

Они выехали за ворота, и он сплюнул в открытое боковое окно.

– Редкостный болван этот сержант. Во-первых, физиономию мою усатую запомнить не может, а во-вторых, всё время молчит. Я ему привет, а он молчит... Конь очкастый.

– Цветы, - подал голос с заднего сиденья Улит.

– Точно, - сказал Михудор.

Он съехал на обочину и остановил "красотку". Улит выбрался из машины, подошёл к густо растущим белым цветам, присел на корточки, брезгливо ткнул тростью в лепестки, выпрямился и вернулся в машину.

– Посмотрел цветы?
– поинтересовался Верум.

– Цветы как цветы, - буркнул Улит.
– На Земле полно таких.

– А чего ты ожидал, - усмехнулся Верум, - лепестков из грязи, пыльцы из патоки, а тычинок и пестиков из блёсток?

– Вечно ты бред какой-то несёшь, бессмыслицу, чушь, ахинею, чепуху и прочую галиматью, свойственную тебе, - рассердился Улит и уставился в окно.
– А побыстрее нельзя... эээ... как там тебя... Мажордом?

– Михудор, - весело поправил Михудор, вдавливая один из рычагов в деревянную панель управления, - побыстрее нельзя. Муслины ещё не додумались до более быстрых машин. Ха-ха! Думаю, сорок километров в час не так уж и медленно для Яппы.

– Лучше бы мы на автобусе поехали, - проворчал Улит.