Гимназистка. Нечаянное турне

— Гуд морнинг, — гордо вплывшая в гостиную дщерь Свиньина-Морского выпалила с таким ужасающим акцентом, что я поняла: зря мы опасались разоблачения с её стороны, она даже не разберёт большинство того, что я говорю. — Хау ду ю ду, мисс Мэннинг?

— Песцов, Дмитрий Валерьевич, к вашим услугам, — подплыл к ней компаньон, решивший то ли взять огонь на себя, то ли понять, чем девушка могла привлечь Волкова. — К сожалению, мисс Мэннинг не может говорить, бережёт связки. Но она очень, очень рада знакомству. Как и я.

Он галантно нагнулся над рукой Свиньиной-Морской-младшей, довольно пухлой, но хорошей формы. Девица лишь небрежно кивнула и прощебетала:

— Какая досада. Только я понадеялась, что в кои-то веки удастся потренировать язык с подходящим собеседником.

— Полина Аркадьевна, вы как человек близкий к искусству, должны с пониманием отнестись к проблемам певицы. Ваш папенька говорил, что вы и сами не чужды пению.

— Поёт изумительно, — подтвердил Свиньин-Морской. — Не зря её называют «наш соловей». У вас будет возможность убедиться. Сегодня вечером мы созываем званый вечер, посвящённый пению.

— Говорят, сам штабс-капитан Волков пал жертвой ваших чар, — попытался навести разговор на нужную тему Песцов.

В этот раз девица скромно потупилась и даже голову опустила, насколько позволяли подбородки.

— Пал, пал, — довольно захохотал её отец. — Признаться, мы ожидали, что он попросит поленькиной руки, но у штабс-капитана случились неотложные дела, и ему пришлось срочно покинуть Царсколевск. Он такое трогательное прощальное письмо прислал с извинениями и обещаниями непременно явиться по приезде.

Хитер Волков: вывернулся из ловушки и удрал, и в результате его не удалось припереть к стенке мощным поленькиным бюстом. Уверена, теперь на каждое приглашение у него непременно найдётся неотложное дело, мешающее ему нанести визит Свиньиным-Морским до тех пор, пока не объявят о Поленькиной помолвке, а ещё лучше — свадьбе с кем-нибудь другим.

— Так почему вы его не дождались в Царсколевске? — удивился Песцов.

Отец с дочерью переглянулись. Но я могла ответить и без них: Поленька нацелилась на крупную рыбку и не могла позволить, чтобы та сорвалась с крючка. Хотя, как мне кажется, Волков даже не стал заглатывать наживку. Скорее всего, ему нужно было что-то от отца, что удачно замаскировалось «интересом» к дочери.

— Мне кажется не совсем приличным общаться по-русски, в то время как наша гостья его не понимает, — попыталась увести разговор в сторону Поленька.

— О, мисс Мэннинг наши внутренние дела неинтересны, мы же с вами не про певцов говорим, — хохотнул Песцов. — Думаете, ей есть дело, на ком женится Волков, если это никак не отразится на её доходах? Хотя, признаться, я был уверен, что он если и ищет невесту, то в семье из Совета.

— Даже Львовы уже поняли, какую ошибку совершили, объявив о помолвке с Соболевой, — недовольно заметила Поленька. — Какой прок от такой невесты? Магии у неё не больше, чем у её папеньки, а денег и влияния и того меньше.

Она презрительно фыркнула.

— Мы с мисс Мэннинг общались с её тётушкой, — припомнил Песцов. — Ксения Андреевна характеризовала Софью Данииловну, как образец благородной девицы: красивая и с хорошими манерами.

— Сколько там этой красоты? — недовольно фыркнула Поленька. — Тощая как цыплёнок, а на голове своих волос нет, сплошные шиньоны и накладки.

— Не то что у тебя, дорогая, — горделиво поддержал дочь Свиньин-Морской наверняка считавший, что на роль жениха цесаревич подойдёт ещё лучше. Вот только рычагов давления на него куда меньше.

Действительно, Поленькина шевелюра потрясала, если она, конечно, была настоящей. Ибо тот, кто с первого взгляда отмечает чужие шиньоны, вполне может иметь свои. Хотя пышные рыжеватые волосы казались натуральными, я бы даже зуб не дала, что это так: в мире, где властвует магия, чужие волосы и вживить можно, и это будет выглядеть естественней некуда.

— Да, в таком море волос хоть кто утонет, Полина Аркадьевна, — проявил любезность Песцов.

— Хоть кто мне не нужен. — Свиньина-Морская-младшая, пусть и приняла комплимент поощрительной улыбкой, но сразу чётко ограничила зону интересов, чтобы у кавалера не осталось ни малейшего сомнения. — Александр Михайлович Волков вряд ли сыщет себе соперников. В отличие от Соболевой, — тут она скривилась, — действительно красив и хорошо воспитан.

— Такая редкость среди офицеров, — вставил Свиньин-Морской. — Представляешь, Поленька, наша гостья подверглась настоящей атаке со стороны одного из офицеров. Проводник поделился, — пояснил он в ответ на удивлённый взгляд Песцова. — Не каждый день у него в вагоне разворачиваются подобные драмы.

— В самом деле? — неприязненно протянула Полина Аркадьевна, в чьих глазах я теперь выглядела соперницей. — Никогда бы не подумала. Всё же мисс Мэннинг не так уж юна, чтобы из-за неё терять голову. Но что мы всё обо мне и обо мне? — Она позвонила в колокольчик, увенчанный красным атласным бантом, и в гостиную тут же вскочила горничная. — Что там с обедом?

— Всё уже подано.

— Я же сказала, сообщить мне немедленно, как всё будет готово! — заорала Свиньина-Морская-младшая, сведя брови так, что теперь их разделала только грозная вертикальная черта на лбу, отчего горничная побелела, как мел и мелко затряслась. — Бестолочь! Что о нас гости подумают? Не каждый день к нам из-за границы приезжают, а ты нас позоришь. Оштрафована! — И совершенно другим тоном мне: — Мисс Мэннинг, иц тайм ту гоу аут ту диннер.

— Поленька такая талантливая, — умилённо сказал Свиньин-Морской. — Жаль, что нам пришлось расстаться с учительницей английского. Но, действительно, пора обедать. Мисс Мэннинг…

Он подал мне руку, в то время как Песцов догадался подхватить Свиньину-Морскую-младшую, и мы двумя парами важно прошествовали в столовую. Перемены блюд следовали одна за другой, а застольная беседа велась только на одну тему: Полина Аркадьевна Свиньина-Морская. Все остальные затухали после одной-двух фраз, этой же, чтобы вновь вспыхнуть, иной раз достаточно было одного слова. Я впервые порадовалась, что притворяюсь англичанкой и мне не надо это выслушивать и делать вид, как я потрясена знакомством со столь чудесной девушкой. Песцов же из шкуры лез, пытаясь произвести впечатление на отца с дочерью, и за нас обоих сыпал комплименты направо-налево. Я же совершенно упустила нить разговора и очнулась лишь тогда, когда прозвучала фамилия «Хомяков».

— Хо-хомяков? — ляпнула я от неожиданности.

— Не Хохомяков, а просто Хомяков, — поправил меня Песцов, делая страшные глаза незаметно от хозяев. Наверное, прозвучало моё восклицание не совсем по-английски. — Мистер Свиньин-Морской утверждает, что этот офицер — новый интерес великой княжны и дело вполне может дойти до официального объявления о помолвке.

Я сидела, словно обухом пришибленная. Ведь совсем недавно Николай признавался в любви ко мне. Скажите на милость, когда он успел стать почти официальным женихом царской дочери? Или он такой же жених, как сама Свиньна-Морская — невеста Волкова? Да, скорее всего, это так. Но сколь я себя ни убеждала, червячок ревности зашевелился, а чувство собственности громко завопило, что Хомяков — мой, и отдавать я его никому не намерена, даже великой княжне. Пусть себе забирает кого-нибудь из кланов, входящих в Совет. Вон Волков так и бегает бесхозным, мешает бедным девушкам скрываться от бабушек.