Гимназистка. Нечаянное турне

— Да-да, тот самый, — гордо сказал он. — И я очень надеюсь, что вам понравится мой дом, который вы почтите своим присутствием.

Сохранить невозмутимость мне удалось с большим трудом, но взгляд на Песцова я бросила весьма красноречивый.

— Филиппа, — как ни в чём не бывало жизнерадостно сказал компаньон, — мистер Свиньин приглашает нас в гости.

— Свиньин-Морской, — с нажимом поправил упомянутый мистер.

— Прошу прощения, сударь, — изобразил смущение Песцов и опять перешёл на английский: — И не просто так приглашает, а провести маленький кулуарный концерт в кругу его семьи и близких друзей. За пять песен в вашем исполнении он обещает плату как за полноценный концерт. Кстати, я уже согласился.

— Дмитрий, а не слишком ли много вы на себя берёте? — вспылила я. — Какие ещё незапланированные концерты? Может, мы по деревням ещё пройдёмся, там тоже чего-нибудь набросают, если пройдёте с шапкой по кругу? Неужели вы настолько поиздержались, что хватаетесь за такую ерунду?

— Филиппа, — чуть придвинулся ко мне Песцов, — не дурите. Дело не в деньгах. Это, в первую очередь, очень удобно нам. Мы сбиваем со следа Волкова.

— Который всё равно настигает нас в городе назначения, — заметила я.

— Но в поезде нас уже не будет. А от мистера Свиньина… Морского нас доставят его транспортом. Он пообещал. Но вы повозмущайтесь, конечно, это не лишнее. Я потом ему расскажу, как вас сложно было уговорить и какими выдающимися дипломатическими способностями я владею.

— Хм… — сказала я и прищурилась.

Этот Свиньин, пусть он всего лишь Морской, точно был какой-то крупной шишкой. И благосклонность этой крупной шишки точно была сейчас нужна Песцову. Но не получится ли как в прошлый раз, с Соболевым, когда уже одно то, что мы выбрались живыми и неповреждёнными, можно было посчитать за проявление княжеской признательности?

Глава 26

По меркам провинции, дом Свиньиных-Морских был настоящим дворцом, с огромной огороженной территорией и с террасным спуском к реке, где за зданием, небрежно названным хозяином дома лодочным сараем, виднелись грустно чернеющие трубы маленького, но гордого пароходика. Пусть моря поблизости не было, но плавательные средства быть обязаны, если уж хозяева имеют морскую приставку к фамилии.

Наверняка летом тут было необычайно красиво: укутанные снежным покрывалом кусты были фигурно подстрижены, посредине парка был хоть маленький, но настоящий лабиринт с фонтаном в центре, на каждой террасе стояли ажурные беседки, а таких приземлённых вещей, как теплицы, попросту не было. То есть, возможно, они были, но где-то в отдалении, не портя прекрасное зрелище, открывающееся гостям.

Видели всё это мы лишь мельком, по дороге к дому, но всё же оказались впечатлены. Настолько, что Песцов разразился восторженной речью за нас обоих. Я опять притворялась, что берегу горло, поскольку выяснилось, что дочь Свиньина-Морского говорит по-английски, о чём нам радостно сообщил её отец ещё в поезде, к сожалению, когда Песцов уже дал своё согласие. Пока мы Полину Аркадьевну не видели, сидели в довольно пёстрой гостиной и ожидали обеда. В комнате было жарко, но я всё равно куталась в меха, утомлённо прикрывая глаза и показывая истинно английский сплин. Надеюсь, достаточно артистично, потому что Песцов даже не кривился, глядя на меня.

— Потрясающе, — восхищался Песцов. — никогда бы не подумал, что такая жемчужина может оказаться в столь отдалённом от столицы месте. Даже у князя Соболева размах не тот.

— А что Соболев? — чуть поморщился хозяин восхваляемого дома. — Нос задрал, что его дочь — невеста цесаревича, а от этого силы и власти не прибавится. Губернаторство под ним шатается, как и место в Совете.

— Место в Совете? — удивился Песцов. — С чего бы ему шататься?

— Как с чего? Проблема у них в клане с сильными магами, — пояснил довольный Свиньин-Морской. — Точно вам говорю. Сведения из первых рук.

Первые руки — это сам Соболев, а он вряд ли стал бы выкладывать столь интимные сведения кому попало. Хотя… Мефодий Всеславович говорил, что у Свиньиных-Морских домовых несколько и все настолько лояльны хозяевам, что всё, что узнают тем или иным способом, непременно доносится до семьи. Узнав это, а так же то, что шкатулку с самим Мефодием Всеславовичем в доме Свиньиных-Морских ни в коем случае открывать нельзя, я сразу предупредила Песцова, что по-английски говорим даже под пологом, а то вдруг вычислят по артикуляции. Поэтому сейчас я из последних сил старалась сохранять невозмутимость, делая вид, что не понимаю, о чём речь, но Песцову такие ограничения были не нужны, и он позволил проявиться на физиономии скептическому выражению.

— У Соболевых и вдруг проблема с магами? Шутить изволите, Аркадий Владимирович. Сам Соболев — весьма искусный маг, ежели вы вдруг запамятовали. Это общеизвестно.

— Искусный-то он искусный, — хитро улыбнулся Свиньин-Морской. — Да только не со своей магией, с заёмной. Своей ему только-только хватает управляться с артефактами. Хиреют древние рода, не поспоришь. Им нужно вливать новую свежую кровь, а они всё за традиции держатся.

— Так традиции не на пустом месте создавались, — возразил Песцов, явно не понимая, куда гнёт хозяин дома и не получится ли так, что наша поездка закончится арестом по доносу за неуважение к правящему семейству. — Если монархи будут жениться на ком попало, то вливание новой крови резко ухудшит старую.

В гостиную с подносом вплыла горничная, словно сошедшая с английского полотна: белейшая кружевная наколка, накрахмаленный фартук и строгое тёмно-серое платье под горло. На подносе стояли три стопки.

— Для аппетиту, — потирая руки, радостно объявил хозяин дома. — Дмитрий Валерьевич, мисс Мэннинг…

— Мисс Мэннинг не пьёт, — ответил за меня Песцов, — для голоса вредно, а вот я с превеликим удовольствием.

Ещё бы: фляжка, которую он носил при себе, была не такой большой и к этому времени наверняка закончилась. Третья стопка, предназначенная мне, недолго сиротливо стояла на оставленном горничной подносе, Песцов её прибрал сразу, как опустошил свою, а свою он опустошил, как только она попала ему в руки.

— Хороша, — уважительно охнул напарник. — На чём настаиваете, если не секрет?

— Секрет, — отвечал довольный Свиньин-Морской.

— Так уж секрет? — не поверил Песцов, цедя вторую стопку мелкими осторожными глоточками. — Здесь точно чувствуется мягкость кедровых орехов. И зверобой, горечь зверобоя ни с чем не перепутаешь, не так ли, Аркадий Владимирович?

— Так вот, возвращаясь к необходимости вливания новой крови, — не поддался на провокацию хозяин дома. — Многие старые рода это уже поняли и предпочитают искать спутников жизни не в кругу кланов, входящих в Совет. Думаете, зачем Волков вокруг меня крутится?

— Зачем? — поддержал его Песцов, знатно подобревший после настойки для аппетита.

— Так ради Поленьки, — уверенно ответил Свиньин-Морской, хлопая себя руками по бёдрам.

Судя по тому, что я успела узнать, наш гостеприимный хозяин занимался поставками в армию, а значит, интерес Волкова, скорее всего, был связан именно с этим, а не с дочерью. Поэтому для себя я отметила, что в споре между Соболевыми и Волковыми Свиньин-Морской точно займёт сторону последнего. Во всяком случае, пока ему кажется, что у того матримониальные намерения. Похоже, так же подумал Песцов — вон как выразительно на меня глянул. Или он сейчас про то, что Волков не пропускает ни одной юбки? Точнее, полезной юбки, поскольку мисс Мэннинг штабс-капитан точно не хотел обаять.