Гимназистка. Нечаянное турне

— Мисс Мэннинг знакома с Хомяковым? — загорелись глаза Полины Аркадьевны в ожидании свежей сплетни.

— Нет, ей показалась смешной фамилия, — небрежно ответил Песцов. — Знаете, как в английской песенке «Fifteen men on a Dead Man's Chest Yo ho ho and a bottle of rum»*

Песцов довольно артистично изобразил начало песенки, постукивая по столу и акцентируя на «Йо хо хо». Свиньина-Морская-младшая неуверенно кивнула и опять потеряла ко мне всяческий интерес, но я теперь не отвлекалась от разговора ни на секунду, жадно вслушиваясь во всё, что говорится.

— А не слишком ли Хомяков мелкая фигура, чтобы быть в фаворе Ольги Александровны? — лениво спросил Песцов.

— Мелкая, не мелкая — нам-то что за дело? — усмехнулся Свиньин-Морской. — Главное — Львовы вполне могут пойти на такой шаг, показывая близость к народу.

— К народу? — фыркнул Песцов.

— К мелким кланам, которые раньше были незначимыми, а сейчас набирают силу.

Свиньин-Морской несколько раз сжал и разжал кулаки, показывая, что сила и власть теперь в руках таких, как он, а значит, притязания его дочери на Волкова имеют право на жизнь.

Больше разговор о Хомякове не заходил, поскольку он в зону интересов Поленьки не попадал, разве что как прецедент, а в таком качестве достаточно одного упоминания.

*Пятнадцать человек на «Сундук мертвеца» Йо хо хо и бутылка рома.

Глава 27

Отправили нас от Свиньиных гм… Морских с шиком: в автомобиле с закрытым кузовом, в котором, помимо прочих новшеств, ещё и обогрев действовал, какой-то сложный с примесью магических улучшений. Это было совсем не лишним, поскольку к вечеру сильно похолодало, в неотапливаемой жестяной коробке мы бы промёрзли насквозь и в пункт назначения доехали бы две синие сопливые тушки. Или три — если считать водителя, серьёзного плотного парня в кожаной шапочке, который умудрялся на все вопросы отвечать односложно.

— Дорога накатанная, как по маслу домчитесь, — напутствовал нас Свиньин-Морской, положивший руку на капот и выглядевший необычайно довольным.

Довольство его проистекало от успеха вечера дочери, а вовсе не от того, что мы наконец уезжаем. Песцов же выглядел необычайно хмурым, хотя с ним не только расплатились полностью, но и добавили сверху. Ещё бы: он услышал, как поёт Свиньина-Морская-младшая и заполучил душевную травму. Нет, он вовсе не захотел организовать для неё концерт в Царсколевске, как предположил счастливый отец вероятной звезды великосветских салонов. По виду Песцова при прослушивании Поленькиного вокала было очень заметно, что он хотел бы заткнуть уши, чтобы ничего не слышать. Такой урон деньгами не компенсируется. И даже корзиной с продуктами «на перекус, если уж на ужин не остаётесь», сейчас гордо стоящей на переднем сиденье, тоже не компенсируется.

— И всё-таки Поленька поёт куда громче вашей англичаночки, — не удержался лишний раз напомнить Свиньин-Морской.

— И не поспоришь, — покладисто согласился Песцов.

Он был слишком хорошо воспитан, чтобы отметить, что визг пением не считается, да и портить отношения со столь перспективным господином не хотел. Поэтому говорил мало и улыбался во все свои мелкие и острые зубы, не забывая время от времени отвешивать комплименты Поленьке, изящно избегая упоминаний о её исполнении.

Наверное, Свиньины-Морские не вовремя оказались вблизи Медведевых, и те вволю потоптались им по ушам. Причём не единожды. Иначе я ничем не могу объяснить неуёмное восхищение отца дочерью. Теперь я даже не удивилась бы, узнав, что Волков действительно планировал жениться, но тут его осчастливили семейным концертом…

В результате душевно травмированный Песцов отказался остаться даже на ужин, мотивируя это тем, что у меня завтра вечером выступление, поэтому хотелось бы выехать пораньше, чтобы иметь возможность полноценно отдохнуть в комфортных условиях. Или удрать, если на горизонте появится Волков — всё-таки наш маршрут был слишком предсказуем.

Как только мы выехали, Песцов попытался разговорить водителя, интересуясь, как часто Свиньина-Морская-младшая устраивает подобные концерты. Спрашивается, зачем ему эта информация? Неужели собирается навещать это семейство, если окажется поблизости? Так договаривался бы сразу на визит в Царсколевске: явно же Поленька прибыла сюда в поисках Волкова и при неудаче вернётся за ним в столицу. Но водитель был кремень: даже не ответил, просто пожал плечами, не отрываясь от дороги. Песцов задал ещё пару вопросов с таким же результатом, потом зевнул и обратился уже ко мне, по-английски:

— Филиппа, нам с вами остаётся только спать, если вы не собираетесь скрасить время беседой со мной. Дорога длинная, ехать часов десять, как сказал Свиньин-Морской.

Водитель чуть наклонил голову, как бы соглашаясь с его словами, что Песцов тут же отметил и знаком показал, что неплохо было бы поставить защиту от прослушивания: водитель хоть был неразговорчив, но не глух, а его знание английского оставалось для нас секретом. Возможно, он говорит куда лучше Поленьки, почему и был с нами отправлен. Вон какая спина подозрительно напряжённая. И фонит от него чем-то этаким, магическим. Правда, фон ничуть не изменился, когда я поставила защиту от прослушивания. Возможно, это у него своё, шофёрское что-то? В любом случае нам есть о чём беспокоиться, помимо случайных слушателей.

— Что мы будем делать, Дмитрий, если Волков нас ждёт в гостинице? — задала я тревожащий меня вопрос. — Он не дурак. На вокзале не перехватил, а конечный пункт известен.

Говорить приходилось громко, почти кричать: очень уж выразительно мотор автомобиля показывал, что работает, надёжно заглушая все остальные звуки.

— Нехорошие вы вопросы задаёте, Филиппа, — пробурчал Песцов. — Может же нам повезти? Вдруг Волков до сих пор преследует те злополучные сани? Мужик там должен был добавить горячительного в ближайшем трактире, после чего наверняка поехал незапланированным маршрутом. Пока Волков его нагонит, пока…

— А зачем ему это, — прервала я компаньона на полуслове, — если он знает, куда мы собрались? Правильней было бы ехать сразу на вокзал, а не в гостиницу.

— Мы не можем отклоняться от маршрута. Зря нам, что ли, Свиньин соглядатая подсунул? Да ещё и со знанием английского… Нет, нам нужно вести себя спокойно, никак не показывать, что мы боимся Волкова и провоцируем его на нападение. А вот когда он появится и начнёт приставать к вам при свидетелях, тогда и настанет время вам исчезнуть, — выдал Песцов тщательно разработанный план. Наверняка размышлял над ним не менее пяти минут, а то и все шесть. — Тогда запросто можно будет обвинить его и в вашем исчезновении, и в срыве концертов.

Думаю, для Песцова второе даже принципиальней, поскольку позволяет его антрепренёрской репутации остаться незапятнанной. Почти незапятнанной, так как должной защиты подопечной организовано не было. С другой стороны, Песцов Волкову не противник, это любой признает.

— Я вот одного не понимаю, — раздражённо сказала я, припомнив, с каким трудом ко мне вырвался Николай. Всего один раз вырвался. — Где это видано, что офицеры разъезжают по всей Российской империи, в то время как должны находиться на службе? У него вечный отпуск?

— Скорее, выданное предписание, что может действовать самостоятельно на благо империи.

— Где же на благо империи? На своё собственное благо, — проворчала я. — Может, донос на него напишем, а, Дмитрий? Почему он пристаёт к мирным певицам в то время, как должен стоять на страже Родины? А что будет, если все офицеры возьмут с него пример? Бардак в армии?

— Всенепременно, — Песцов подмигнул. — Как только мисс Мэннинг пропадёт, я всё это укажу в заявлении.

Темнело быстро, прямо-таки на глазах. Невольно подумалось, что где-то там бегают стаи волков, которые проще простого натравливать на одиноких путников. Столь примитивный автомобиль, дёргающийся и поскрипывающий при движении, не казался надёжной защитой от возможных нападений.