Глаз бури
Шрифт:
Рассказ Аджаро меня ужаснул. Почему меня раньше не предупредили о каких-то дикарях? Впрочем, я понимала, что знание это ничего бы не изменило. Меня так же мягко подтолкнули бы на выход, со словами Надо, Варя, надо. Ну не Варя, конечно. Тээлька.
– А есть еще другой путь, - продолжал Аджаро, как ни в чем не бывало, - тогда нам нужно будет или вернуться на первую торговую пристань и снова начать путь на материк оттуда, или сухопутным курсом из Фано двинуться в Оплам.
Я поморщилась.
– Ничего не понимаю. Пустынные земли, коридоры, провинции…Давай я карту попробую нарисовать?
Аджаро
– Сейчас я тебе покажу, что где находится.
Ловко раскладывая камешки-бусины он довольно понятно объяснил мне что где находится.
– Очень наглядно, - похвалила я и, склонившись над листом бумаги, принялась за дело.
Аджаро было интересно, однако в этот момент его позвал матрос и он отошел от меня.
– Иди посмотри!
– крикнула я ему через несколько минут.
– Сейчас, подожди, - ответил он, помогая матросу затянуть какую-то веревку.
Я отложила свеженарисованную карту и принялась перебирать рисунки в своей папке. Передо мной проплывали лица Атару-чи, Эмина, Омарулы, Илии…Портрета Инди тогда я так и не нашла, что меня, конечно, очень огорчило. Я восстановила его по памяти, но все же…
Об Инди мы больше не говорили. Это расстраивало и меня, и Аджаро. А исправить мы ничего уже не могли. Общие переживания за подругу немного сблизили нас по-дружески. И, как ни странно, общаться нам стало проще.
Я приподняла стопку чистых листов, под которыми лежали те рисунки, которые никому не показывала. И рассматривала их только оставаясь одна.
На них был изображен мой прежний мир и люди, которых я знала в прошлой жизни. Мой родной город, мама, моя школа, дом, в котором я выросла, наш дворик. Несколько пейзажей Алтайских красот. Исаакиевский собор, который я так мечтала увидеть воочию - но в Питер мне так и не удалось попасть, не успела.
Наконец, лица моих попутчиков в маршрутке. Я часто на них смотрела, гадая, где сейчас они могли находиться, кем они могли стать в этом мире…И очень надеялась, что они живы и все здесь, как и я.
Последним в папке лежал портрет Ильи.
– Ну что, показывай, - Аджаро подошел неслышно и я поспешно захлопнула папку.
– Вот, смотри, похоже?
Аджаро взял листочек и внимательно стал его изучать. Через минуту он поднял глаза и широко улыбнулся мне.
– Это просто отлично! Даже мне станет проще с ней в руках.
– Да ладно тебе, - не поверила я ему, - ты и так с закрытыми глазами знаешь что где находится.
– А покажи что там у тебя еще, - снова присел он рядом, показывая на папку. По-моему, от него не укрылась та поспешность, с которой я захлопнула папку перед его носом.
Поколебавшись, я медленно раскрыла ее и стала по одному показывать ему островные рисунки и портреты жителей Алеары. Он разглядывал каждый, как-то комментируя. А над портретом Инди-ра замолчал. Он смотрел на него дольше, чем на другие, а затем так же молча вернул его мне.
– Еще есть,
Тээле?– спросил Аджаро меня очень ровно и я точно поняла, что он увидел что-то, что не предназначалось для его глаз. А ведь подошел он в ту минуту, когда я передо мной был портрет Ильи Лазарева, который я всегда разглядывала подолгу после всех остальных.
Глава 27
Меня разбудили аккуратным толчком. Ну а потом не очень аккуратным. Я спала в тесном трюме, мне снились Инди и Илья, почему они вместе?
С этой мыслью я проснулась и откинула руку, которая трясла меня за плечо.
– Тээле, проснись, Тээле!
Я подскочила, трясясь какой-то собачьей тряской. В голове всё смешалось.
– Проснись, начался шторм! Вставай!
Ударившись головой о балку, я схватилась за вещи - мне нужна была папка. Стала рыться в темноте, нащупала ее и полезла наверх, запихивая ее за пазуху. Теперь я понимала Инди, которая, убегая, взяла с собой только рисунок. Все остальное можно добыть, купить, а это - бесценно…
– Тээле, давай, поднимайся!
В трюм просунулась рука Аджаро, я ухватилась за нее и выбралась наружу.
Лодку болтало, впереди виден был берег. Палубу заливало, приходилось держаться за все, что под руками.
– Аджаро, что происходит?
– прокричала я и рот мой залило соленой водой, волны накрывали с головой.
– Ложись! Тээле, ложись! Саргссы под…- он не договорил, тоже захлебнувшись морской водой.
Я в ужасе прижалась к мачте, уткнувшись лицом в палубу. Господи, Эрина милосердная, кто-нибудь, спаси нас…
Постепенно качка стихала - мы приближались к пустынному берегу. Я наконец-то смогла приподняться и осмотреться. Аджаро, убедившись, что я в порядке, сменил матроса, который, как вкопанный, стоял у руля.
Когда мы причалили, мужчины опустили сходни и я на трясущихся ногах, спустилась на сушу.
Ничего не напоминало Глаз Бури. Твердая, серая, словно выжженая, как обугленный камень, земля. Вдали виднелись скалы.
– Где мы?
– спросила я Аджаро. Он был хмур, но внешне спокоен.
– Нас вынесло на пустынные земли, и нужо уносить отсюда ноги поскорее.
Папка за пазухой подпирала меня, словно корсет, не давая вздохнуть нормально и я вытащила ее, отвернувшись. Оглянулсь на Аджаро - тот смотрел в упор немигающим взглядом, его посыл мне был непонятен, поэтому я просто присела на камень и осмотрела папку снаружи, заглянула внутрь. Бумага промокла лишь по краям, я бережно разгладила их и стала помахивать всей пачкой, чтобы немного просушить.
– Принесу наши вещи, - сказал, наконец, Аджаро, - идти придется целый день, причем очень быстро.
– Хорошо, - кивнула я. После райских островов здесь было ужасно неуютно и меня отчаянно потянуло назад. Но думать об этом было бссмысленно.
Вернувшись, Аджаро осмотрел мою обувь, прокомментировал, что еще сырая и спросил:
– Ты есть хочешь? Можно задержаться, но очень нежелательно - слишком открытое место.
Вспомнив его рассказ о кочевниках я замоталаголовой так, словно пыталась свернуть себе шею. Было очень страшно нарваться на этих дикарей, творящих зверства. Я понялась.