Глаз

Пусть я изменилась, но мои принципы остались прежними.

— Клён, а ты бы не хотел…

— Нет, — даже не позволив договорить. — Я всегда буду с тобой.

Я уже не смогла произнести в ответ ни слова. Отчуждённо, будто со стороны, я ощутила последний судорожный удар измотанного сердца и услышала собственный выдох. А затем тьма всё-таки забрала меня в свои объятия и даже Клён ничего не мог с этим поделать.

***

Разглядывая во все глаза, открывшиеся с высоты холма виды, я чувствовала, что задыхаюсь от переполняющей меня радости. К глазам подступали слёзы. Но это были слёзы счастья. И пусть сердце где-то в глубине ещё стискивало незримой рукой сожаления, а мысли о том, что всё ещё можно было изменить, не оставят меня долгое время, я знала — всё случилось как и должно, моё место здесь.

— Я не знала, что всё будет вот так… — призналась я, не в силах подобрать подходящие слова, чтобы выразить эмоции, передать впечатления.

— А ты как себе представляла? — с усмешкой поинтересовался муж.

Признаться честно, ранее мир иной мне представлялся слишком туманно и даже то место, где я побывала в момент своей смерти. Думалось, что однажды это станет нашим маленьким счастьем — одним на двоих. Но оказалось, что у наших ног лежит совершенно новый мир. Настоящий и живой, напоенный силой. И проявление этой силы можно было увидеть повсюду, а особенно на горизонте, где не лучами, а ярко-рубиновыми волнами расходилось странное сияние.

— Не скажу. Моё воображение слишком ущербно, — засмеявшись, призналась я, счастливо повиснув у любимого на шее. Я ещё никогда не чувствовала себя так легко и свободно, а теперь будто и дышится иначе.

Серебристые глаза искрились теплом и любовью. Странно, что раньше я не замечала этого выражения. Мне были доступны только ощущения.

— Хватит плакать, — он ласково коснулся моей щеки подушечками пальцев и лишь слегка задел кожу прохладными когтями.

— Разве я достойна этого чуда? — прошептала я.

— А ты только попробуй усомниться в этом, радость моя, — многообещающе произнёс муж, подхватывая меня на руки.

Ласковое прикосновение его губ к моим губам, прокатилось по всему телу волной приятных мурашек.

— Люблю.

Кажется, мы вместе это сказали.

Послышался звук расправившихся исполинских крыльев, и нас на мгновение накрыло их тенью.

— Готова?

Я охотно кивнула, чувствуя, как обмирает всё внутри от восторга и предвкушения.

Но не успели мы взмыть в небо, как совсем рядом послышался чей-то окрик. Мы оба удивлённо оглянулись назад и увидели знакомую фигуру в белом платье, длинный подол которого трепетал под порывами тёплого ветра.

— Магдаль…

Ведьма выглядела довольно непривычно, но всё же это была именно она.

— Я пришла убедиться в своих предположениях, — проговорила она, загадочно улыбнувшись. — И пожелать Тисе удачи в её новой жизни. Береги её, демон.

С этими словами она растворилась в воздухе словно призрак, оставив нас снова одних. Всегда поражалась и немного завидовала её способностям.

— Она ведь не человек? — впервые озвучила я свою догадку.

— Лишь отчасти, — мой демон лукаво сощурил серебристые глаза. — Разве ты не поняла, что тот Храм, это в каком-то смысле её наследие? Она дочь одного из сильнейших магов смерти и лунной богини.

— Бывают же чудеса на свете, — поражённо пробормотала я.

— Кто бы говорил, — Клён рассмеялся и, прижав меня покрепче, устремился в небеса, где какой-то безумный художник смешал прозрачный лёд и яркую лазурь, разбавив это всё алыми перьями облаков, отражающими далёкий свет сияния на горизонте.

========== 27. После нас ==========

Вместо эпилога

Пять лет спустя

Стеклянные подвески искрились на ярком солнце и позвякивали, перестукиваясь на ветру, и заполняли этим лёгким перезвоном всю округу. Таким образом, весь Хольтерн в этот весенний день был наполнен мелодичным звоном и светом.

На весенний фестиваль стекольщиков съезжались гости из всей Севарры и других стран, а потому местные мастера очень старались поразить гостей чем-нибудь особенным. Тонкие статуэтки, необычные украшения и предметы интерьера выставлялись прямо на улице на радость покупателям и любителям праздника.

По широкой улице мимо разноцветных лавок, среди прочих прохожих, неспешно прогуливалась молодая пара — невысокая изящная девушка с большими светло-серыми глазами и чертами лица, выдающими в ней северянку и красивый статный севарриец, придерживающий свою спутницу под руку. Мало кто узнал бы сейчас в этой утончённой особе чудом спасшуюся когда-то сироту и впоследствии воспитанницу последней Видящей Ордена, Иву.

Молодые люди заметно выделялись на общем фоне. Они не походили ни на кого из этой разноцветной восторженной и шумной толпы. Если ещё мужчина внимательно присматривал за девушкой, то та мыслями и духом словно была далеко от фестиваля. И любой из случайных прохожих, кому доводилось встретиться с ней глазами, старательно отводил взгляд. В светло-серых глазах плескались озёра неподдельной печали и давней боли.

— Пять лет прошло, а чудится, будто всё случилось вчера, — проговорила Ива, не глядя на Канера.

— Ты ещё скажи, что ничего не изменилось, — немного ворчливо заметил он, ещё слишком хорошо помнящий о том, как она плакала навзрыд в гостинице, когда они приехали в Хольтерн первый раз.

— Нет, это не так, — на щеках девушки расцвёл бледный румянец, когда пальцы мужчины переплелись с её.

За последние года изменилось многое…

С Ирнором удалось заключить определённые договорённости, гарантирующие отношения, которые если нельзя было назвать тёплыми, то уж во всяком случае, мирными. Правда, многие жрецы продолжали распускать слухи о том, что Ирнор — гнездо, где обитают демоновы отродья, чем укрепляли стереотипы в умах обывателей.

Рядом с Храмом богини Луны строилась первая официальная школа для детей с уникальными талантами (так дипломатично стали именоваться магически одарённые). Маги и ведьмы обычно неохотно покидали свои убежища, но после того, как стало известно об ожидающих их в столице перспективах, самые смелые уже начали стекаться со всей страны в столицу. Попытавшиеся устроить бунт жрецы безбожно опоздали, и теперь им только и оставалось, что помалкивать и довольствоваться тем, что есть (пока не отобрали и это). Вполне предсказуема была новость о том, что директором школы будет не кто иная, как Магдаль.

Капитан Эан Актир принял севаррийское гражданство и благодаря особым заслугам перед государством стал адмиралом. Поговаривали, что ему удалось завербовать многих ирнорцев, пошедших после переворота в стране, путём пиратства.

На исходе минувшей осени Канер сделал Иве предложение, а свадьбу сыграли уже вначале весны. В тот день девушка страшно переволновалась, и ей постоянно казалось, что вот-вот, откроются двери храма, где проходила церемония, и войдёт Шальтиса под руку с Клёном. Этого, конечно же, не произошло, но она всё равно ощущала себя так, как будто кто-то наблюдает за ней и Канером.