Глаза Тайги

–Ничего, ничего! Всё обойдётся, – подбадривал сам себя, прорываясь вперёд. – Не в такую грязь приходилось окунаться.

Стыдно за МГУ и его ДАС – Дом аспиранта и стажёра. В том, что там творилось нет моей вины, но обидно за университет имени Ломоносова – ЛОМОНОСОВА – один из старейших и крупнейших в стране.

Дом аспиранта и стажёра МГУ. Звучит солидно. Возможно когда-то этот Дом таким и был. Но то, что я застал даже общежитием нельзя было назвать. Подходило только одно, отдающее сероводородом слово – общага. Загаженные туалеты, «голые» лампочки на вырванных проводах, исковерканые двери на многократно сорванных петлях и немыслимое засилие пронырливых, агрессивных кавказцев, которые проживали в университетском здании целыми колониями, кланами, таща всех кого не лень из своих аулов в столицу СССР. Они были основой основ «студенческого» общества как минимум той части ДАСа, в которой мне выпало жить.

Поселялись горцы практически исключительно друг с другом по национальному признаку. Давая взятки соответствующему человеку из администрации, выбирали лучшие комнаты, в которых проживали в количестве меньшем, чем было предназначено в соответствии с занимаемой площадью.

Когда я прибыл в ДАС, то молодой, смазливый молдаванин, так же студент МГУ, наделённый полномочиями расселителя начал подбирать для меня место жительства. В результате определил меня в четырёхместную комнату на двенадцатом этаже, если не ошибаюсь. Выдал мне ключ и я отправился осматривать свой «уголок».

Ключ к замку не подошёл. Внезапно двери отворились и передо мной возник полуголый низкорослый чеченец.

–Чего надо? – широко расставив ноги, набычившись, уставился на меня исподлобья.

–Жить тут буду… сосед, – ответил я, показывая ключ.

–Не будешь тут жить, – парень выступил на шаг вперёд и мельком посмотрел по сторонам. – Я тут буду жить, один тут буду жить. Понял?! Кто тебя прислал?!

Не дожидась моего ответа, «сосед» хотел было толкнуть меня рукой в грудь, но сдержался.

–Не приходи сюда больше, придёшь – пожалеешь! – захлопнул передо мной дверь.

От такой наглости и неожиданного оборота дел я немного опешил. Что это было? Где я? Ущипните меня, ядрёна Матрёна!

«Тоже мне вайнах, – думал я, возвращаясь к расселителю. –Благородство кавказского мужчины-воина, нравственность горного рыцаря так и прёт у него из всех щелей. Не воин и не рыцарь – обычный тупорылый бандит».

–От какой комнаты я тебе выдал ключ? – поинтересовался ничем не смущённый расселитель.

Я ответил.

–Блин, я не туда тебя послал! Ошибся! – провёл пальцем по записям в тетрадке.

«Туда ты меня послал, туда, всем понятно – куда», – подумал я, и спросил:

–Как дальше жить то будем?

–Хорошо будем жить! – воскликнул смазливый, глядя на меня по детски честными глазами.

Сколько кавказцы платили этому молдаванину и коменданту общежития никто не знает. Думаю немало. «Благородные воины и нравственные горные рыцари» сорили шальными деньгами нажитыми благодаря никем не контролируемым заработкам. В университетском общежитии они устраивали платные тренажёрные залы и платные просмотры голливудского галиматья в «кино-салонах» обустроенных телевизором и видеомагнитофоном VHS. В студенческой столовой владельцы подпольного бизнеса хвалились друг перед другом толстыми рулонами купюр, а убогие пожилые москвички из соседних домов приходили мыть у них полы.

Чувствуя свою безнаказанность и стадную силу, кавказцы напропалую насиловали студенток, наивных русских девочек из городов Энсков, которым никто не обяснил, что если гость с юга приглашает тебя поесть, выпить, закусить, это означает, что расчитаться надо будет небезопасным сексом, возможно не только с ним. Причём поведенческий набор кавказцев христиан ничем не отличался от повадок кавказцев мусульман.

Вобщем, чтобы поселиться в студенческое общежитие главного университета СССР и приступить к учёбе в самом престижном ВУЗе самой большой страны мира, надо было начинать с мордобоя и неравного противостояния в одиночку (кто же поможет «сумашедшему»?) своре отморозков. Такая страна не могла устоять. То что случилось в 1991, к безмерному сожалению, было неизбежно. Точка невозврата была пройдена в годы бездонного брежневского отупения, в эру коллективных школьных писем с пионерским антиприветом 39-му президенту США Джимми Картеру – редиске объявившему бойкот Олимпийским играм в Москве…

Я зашёл в болото по грудь. Дно очень мягкое. Слишком мягкое. Стало не по себе. Остановился перевести дух и начал медленно погружаться. С испугу засуетился, рванул сначала вперёд, потом назад, поднял руки вверх – как сдающийся солдат.

–Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко, – запел вспомнившуюся вдруг песню, – не будь ко мне жестоко, жестоко не будь, – опустил руки, и начал разгребать плавающие передо мной куски торфа. – От чистого истока в прекрасное далёко, в прекрасное далёко я начинаю путь, – со всей силы двинулся вперёд. – Слышу голос из прекрасного далёко, он зовёт меня в чудесные края, слышу голос, голос спрашивает строго – а сегодня что для завтра сделал я?

«Что я сделал вообще? Что же я наделал?» – пронеслось в мыслях, когда неожиданно провалился в трясину с головой.

–Врёшь не возмёшь!!! – вынырнув, заорал во всю глотку. – Дырку тебе от бублика, болото! – нащупал грунт под ногами, и выбрался на место помельче.

–Что наделал… Что сделал? – спрашивал я себя, отчаянно вглядываясь в ту сторону, где, как мне казалось, должна была быть деревня. – Много чего сделал. Даже очень много! – вытер рукой грязь с лица. – Пятьдесят лет не зря прожил.

«Много, но ведь можно и больше, – подумалось. – Надо двигаться, а то засосёт!»

Многих уже засосало. Теряя рассудок от обездвиживания и сероводорода, некоторые из них утверждают, что Россия САМА виновата в том, что за последние годы на её окраине выросло целое поколение людей, не считающих себя русскими. Что же это получается: на окраине нет таких как я – пятидесятилетних состоявшихся господ, которые понимают, что русские, это великоросы, малоросы и белоросы? Они то почему молчат? Что они сделали вчера для сегодня? Отходили ремнём свою зарвавшуюся, сопливую молодятину? По сусалам своим молокососам-нигилистам надавали? Кто на окраине отцы и кто их дети? Кто в доме хозяин? Или окраинским пятидесятилетним господам тоже почудилось, что они не русские?

Не русские? Это всё равно что поляки из Малопольши решат в своём Кракове, что они больше не поляки, а ребята с окраины: моя хата с краю, ничего не знаю, не поляки мы и точка, а то, что поголовно на польском говорим и Краков, это одна из исторических польских столиц, это не важно, не братья вы нам, поляки, мы краки, а наши предки – древние раки и кожемяки!

Жители бывшей рязанской окраины и прочих бывших русских окраин-украин тоже не русские? И князь Владимир не русский? И «Слово о полку Игореве» исправить надо? Почему исправить? Ну как же! Там же автор написал:

Стонет, братья, Киев над горою,

Тяжела Чернигову напасть,

И печаль обильною рекою

По селеньям русским разлилась.

Это текст в обработке Николая Алексеевича Заболоцкого. А вот оригинал:

А въстона бо, братие, Киевъ тугою,

а Черниговъ напастьми.

Тоска разлияся по Руской земли;

печаль жирна тече средь земли Рускыи.

Может и Днепр не русский? Откуда же она, Дана-апр, «глубокая вода» по-скифски, притекает на русскую окраину? Она же из России проистекает, российское имеет начало «глубокая вода». Через мой родной Смоленск течёт Днепр! Может окраинским добрым молодцам Днепр взять и запретить, раз он русский, а они не русские?