Глиф

2

От торгового центра Маурисио повез нас к ресторану, где мы уселись на диванчиках сзади, у кухонной двери. Пришла официантка и сказала мне что-то в детском духе, а потом Розенде и Маурисио:

– Меня зовут Труди, если понадоблюсь. – А я подумал: «И даже если не понадобишься». Розенда заказала мне фрукты, печенье и молоко. Я не возражал. Я умирал с голоду. Мне даже понравилась интенсивность желания. Но до еды дело так и не дошло. У меня жгло под ложечкой, и дискомфорт вернул меня к мирским мыслям: откуда берутся бананы и какие суда их перевозят?

3

Существует ли кругообразность, неопределенно приводящая нас к другому?Меняемся ли мы, в самом деле, от той неизменности, которую создает вечное хождение по кругу? Изменить ориентацию, но не положение в пространстве – действительно ли это изменение? Если я обхожу с сачком вокруг пчелы на цветке, а пчела пляшет по кругу и постоянно смотрит мне в лицо, обойду ли я когда-нибудь вокруг нее? Несмотря на все это движение, движения нет. Сколько ни повторяй, ничего не происходит. Круг заменяет перемены, и эти перемены из наличия перемен превращаются в отсутствие перемен, превращаются в отрицание, несуществование, пустоту, молчание. Против часовой стрелки.

эфексис

Что я делаю с этим ребенком? Мою жену он так растрогал, но что делаю я? От него одни проблемы. Почему его посадили? Это сатанинский ребенок? Я хотел помочь. Он написал мне записку. Как он мог написать мне записку? Он ребенок. Я долго искал эту работу. Хорошее было место. Но ребенка нельзя держать взаперти. Нехорошо держать ребенка взаперти. Но почему его держали взаперти? Может, это дьявольское отродье? Хотя Розенда так счастлива. Дьявольское отродье не может принести столько счастья. Куда мы едем? Тот человек, который приходил и разговаривал с ребенком, был важная шишка, из правительства. Видно по тому, что он меня в упор не замечал. Он боялся ребенка. Тоже видно. Может, это дьявольское отродье. А может, дьявол хочет забрать его себе.

Мой бедный Маурисио, он так испугался. Он и меня пугает. Какое чудо, что у нас наконец появился маленький. Мы так долго старались. Я столько молилась. Интересно, как он попал в тюрьму? Ребенок красавчик. Я по глазам вижу, что очень умный. Надеюсь, такой же умный, как мой Маурисио. Надеюсь, мы найдем место, где Маурисио сможет не бояться. Надеюсь, мы скоро доберемся до Мексики. Мой мальчик. Такой красивый. Я полюбила его с самого первого взгляда. Он чудо. Я буду его защищать.

оотека

Люди изобрели язык. Так говорит наивный. Язык изобрел людей. Так говорит циник. Мои родители произвели потомка. Или это я сделал их родителями? И вот я снова превращаю людей в родителей. Курица? Яйцо? Омлет? Смысл начинается с осознания того, что термин смыслзаменяет любой смысл,возможный в конкретном контексте, подобно тому как вещьобозначает любое имя существительное, а качество– любое прилагательное. Aliquid pro aliquo.Сказать, что в каком-то смысле эта вещь обладает определенным качеством, – ничего не значит, разве что здесь, когда это подтверждает мою идею. «В его словах был смысл» ничего не говорит о его словах. «Он обладал определенным качеством». «Он вошел, размахивая этой вещью».

Меня тошнило от всей этой катавасии. У меня не было личного языка, [238] но язык был, в строжайшем смысле, моим личным делом. Где-то правительство искало меня, но, конечно, не могло это обнародовать. А если б они усилили охоту на пропавшего ребенка Таунсендов, это бы им не помогло. Тут я был спокоен: никто из посторонних меня не сдаст. Ведь ни один нормальный человек не узнал бы меня по плохой фотографии, два-три раза мелькнувшей на экране.

Маурисио и Розенда проглотили всю еду на столе, умудрившись затолкать мне в глотку банан и влить бутылку апельсинового сока. Было жутковато смотреть, как они едят – постоянно протягивая руки, постоянно работая челюстями, причмокивая губами. Жареная картошка окуналась в кроваво-красный соус, с булочек и пальцев капал жир. К концу ритуала салфетки превратились в жалкие шарики. Розенда всосала остаток пенистой жидкости и улыбнулась мне из-под белых усов.

238

Всего что угодно. – Прим. автора.

– Как мой малютка Пепе? – спросила она.

Маурисио взглянул на меня, но без улыбки.

На улице Маурисио сел в машину не сразу. Казалось, он прислушивается к ветру. Потом он рухнул за руль и оглянулся на меня.

– Что такое, Маурисио? – спросила Розенда.

Маурисио лишь покачал головой и сжал руль, глядя сквозь лобовое стекло.

– Надо спрятаться, – сказал он.

– Спрятаться?

– Нас ищут.

– Куда мы едем?

– Отец Чакон, – сказал Маурисио.

– Отец Чакон?

– Отец Чакон.

– Что-то нехорошо мне от обеда, Маурисио.

производное

Надчревная область

Желудок спереди наполнен сладким воздухом, кормит все, что лежит в полости, расположившись перед аортой, диафрагмой, расширяясь с движением жизни, она окружает ось брюшной полости и корень брыжеечной артерии, вниз к поджелудочной железе, наружу к надпочечникам, принимая большой и малый чревные нервы, полулунные ганглии, с обеих сторон, сдавив дыхание.

субъективно-коллективное

Докторов Штайммель и Дэвис перевозили из федеральной тюрьмы якобы в какое-то дальнее федеральное исправительное учреждение, которое вовсе таковым не являлось, чтобы изолировать их от всех, и прежде всего – от прессы, поскольку они не только наблюдали способности конкретного ребенка, но и могли представить, кому и зачем он нужен, а еще им сказали, что общество устало от злодеев, выискивающих и использующих детей, что людям надоели напоминания об этом зле на каждом пакете молока, и поэтому их, докторов Штайммель и Дэвис, уберут с глаз подальше без суда, без должного следствия, без раздумий, но Штайммель и Дэвис это не волновало, поскольку ребенок был еще жив и где-то ждал, когда они его изучат, разгадают и удовлетворят свою жажду научной славы и бессмертия, где-то там, в мире, хотя они в кандалах плелись друг за другом по длинному коридору от своей камеры до тяжелой двери, ведущей к погрузочной платформе и желтому фургону, который отвезет их к вертолету, а тот доставит их в бастилию, неизвестную никому за пределами американского Министерства юстиции и ФБР, в Сибирь, на Св. Елену, где они и, несомненно, Борис, а возможно, и обезьяна Рональд, проведут остаток жизни, размышляя о свободе и тех днях, когда они были так близки к раскрытию тайны языка, на пороге славы, где со временем они смогут обратиться друг к другу или к кому-нибудь еще, кого правительство сочтет нужным тоже посадить под замок, в поисках всех этих вещей, что нужны людям в жизни: любви, тепла, стойкости, сочувствия и презрения – особенно презрения, ведь, пожалуй, никакое другое человеческое чувство не сближает так, как презрение, будучи даже в искусстве единственным способом вызвать реакцию зрителя, и в науке тоже, думала Штайммель, когда двери желтого фургона закрылись, сидя с прикованными к бокам запястьями на металлической скамье рядом с Дэвис, напротив охранника, который был не в мундире, а в коричневом костюме, с черным пистолетом в кобуре на поношенном поясе, и смотрел прямо в лицо Штайммель, но не успел среагировать, когда отчаявшаяся психоаналитик бросилась в пространство между ними, головой вперед, и ее череп чуть не треснул и не разломился, ударив человека в подбородок, вогнав челюсть ему в мозг и вырубив его так, что тот упал, а Дэвис запустила руку ему в карман, нашла ключ и открыла их наручники и кандалы, Штайммель же вытащила его пистолет и, взвесив его в руке, взглянула вперед, на кабину, подумав, а потом запев: «Грубая сила, грубая сила, каждой нашей извилиной, грубая сила».

peccatum originale

Полковник Билл полетел на своем «фантоме» к югу и приземлился на военном корабле «Теодор Рузвельт», лениво плавающем по океану недалеко от Майами. Он выбрался из кабины и получил подарок от влюбленного юного моряка, синюю бейсболку со знаком CVN 71. [239] Полковник Билл, однако, едва ли заметил подарок, а юного моряка тем более, зато отсалютовал командиру судна, а потом сел в вертолет и полетел в Ки-Бискейн, на столь долгожданную президентскую оргию. Из вертолета он смотрел вниз на воду и приближающуюся землю, посадочную площадку и обширную застройку. Где мальчик? Он покачал головой, бессильный, сердитый на себя, поскольку не совсем понимал, что делать дальше. Но внизу ждала президентская вечеринка, которая должна, как минимум, отвлечь его от проблемы. Там будут готовые к употреблению женщины. Возможно, среди них есть и вражеские шпионки, прокравшиеся сюда в надежде собрать секретные сведения во время близости или пока сенатор или генерал спит, если он разговаривает во сне. Эта перспектива увлекала полковника. Пусть попробует какая-нибудь девица-коммунистка понять, что он сказал, наяву ли, во сне, в оргазме или ступоре от ловко подсыпанного снотворного.

239

Carrier Vessel Nuclear (англ.)– атомный авианосец.

Вертолет приземлился, и, отходя от лопастей, полковник Билл долго придерживал шляпу. Его встретил официант с бокалами шампанского на подносе и стройный человек в костюме. Полковник Билл сделал глоток.

– Президент очень рад, что вы нашли время, полковник, – сказал человек в костюме, пока они шли к дому.

– Президент подтереться сам не может, – ответил полковник Билл.

– Президента интересует краткое описание ситуации с ребенком.

– Пусть президент засунет язык в ведро со льдом, вот что. Вы вникаете, мистер?