Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка(Романы)
Шрифт:

Теперь все глядели на девушку, лицо которой исказилось в страшной гримасе.

И тогда девушка начала страшно кричать. Ее голос звучал настолько дико, что сидящие за столом не на шутку перепугались. Кулливайнуская Меэта схватила девушку за плечи. Леа Молларт вскочила, озираясь вокруг, словно ища помощи. Бенита зажала ладонями уши и закрыла глаза. Эльмар подошел к девушке и стал хлопать ее по спине. Его движения были ритмичны, словно он хотел помочь ей вытолкнуть застрявший в горле кусок. Йоссь стучал кулаком по столу и что-то требовал. Но из-за крика девушки его слов было не разобрать.

Парабеллум с умоляющим лицом склонился над девушкой. Но цыганка закатила

глаза и ничего не видела.

— У нее падучая, у нее падучая, — твердил Рикс, почему-то обращаясь к Армильде. Армильда хоть и не совсем разобрала, что сказал Рикс, однако восприняла его обращение к ней как приказ к действию. Она оторвала свой толстый зад от скамейки и схватила цыганку. Минна принесла из кухни мокрое полотенце. От холодного компресса девушка перестала кричать. Сквозь мокрое полотенце неслись тихие стоны; девушка откинулась назад.

В открытое окно глядело мясистое лицо хозяйского сына из-под Раквере.

— Отдайте ее мне! — закричал парень, когда девушка затихла.

— Иди и забирай, — испуганно пробормотал Йоссь и жадными глотками осушил полную до краев кружку.

— Верните ее мне! — парень протянул руки через окно в комнату.

Женщины взяли ослабевшую, почти потерявшую сознание девушку под мышки и подвели к окну.

Хозяйский сын из-под Раквере схватил цыганку в свои объятия и, что-то бормоча, нырнул вместе с ней в темноту.

Парабеллум громко вздохнул и сказал:

— Обычно, чтобы выйти из комнаты, люди пользуются дверью.

— Вот вам — нынешняя молодежь, — звонко произнес Эльмар, словно хотел поскорее рассеять мрачное настроение, воцарившееся в комнате. — Тычутся вокруг, точно слепые котята, и не могут найти правильной дырки, которую прорубил в стене плотник.

— Да что говорить, — махнул рукой Йоссь, — девчонке захотелось парня. Если сосчитать все те бревна, которые мокли в ее пруду, можно было бы построить мост через реку.

Опустив глаза, женщины сердито фыркнули.

— Скорей бы утро, — через силу, словно что-то мешало ему говорить, произнес Рикс. — Сидим на линии фронта, теряем время.

— Бедняжка, и что только приключилось с ней, — сделав вид, будто пропустила мимо ушей слова Йосся, сказала кулливайнуская Меэта.

— Ни словечка сперва не говорила, такая тихая и вдруг начала кричать, — удивилась Армильда.

— Падучая у нее, что ли, или какая другая хворь, — вздохнул Яанус.

— Видимо, что-то так потрясло ее, и она потеряла речь. Она не может говорить, — медленно произнесла Бенита.

— Доннерветтер! — вырвалось у Парабеллума.

— Господи, за что? — жалобно протянула кулливайнуская Меэта и растерянно посмотрела на Армильду, у которой от испуга сделалось глуповатое выражение лица.

Затем все сидящие за столом вперемежку заговорили — о чем, уловить было трудно, и только Йоссь сидел с безучастным видом, выводя пальцем на скатерти восьмерки.

Солдатик поднял от аккордеона сонное лицо. Он вытянул шею, локоть его соскользнул с колен, и инструмент издал звук.

— Будем пить или пойдем сразу спать? — спросил солдатик.

Йоссь посмотрел на него.

— Послушай-ка, — сказал Йоссь, пододвигая солдатику кружку, — ты очень похож на меня. Или я раздвоился? Один Йоссь восседает на твоем месте, второй — на моем.

— Я такой же смелый человек, как и ты, — солдатик готов был побрататься с Йоссем.

— Ну, ну, ты не очень-то равняй себя с настоящим Мужчиной, — хвастливо заметил Йоссь.

— Истинная правда, — со свистом произнося букву «с», убежденно сказал парень. Глубоко вздохнув, словно беря размах, он принялся рассказывать —

До того, как меня взяли в армию, я побился об заклад с парнями из поселка, что встану вниз головой на башне колокольни. Солнце еще не взошло, а парни из нашей компании уже тут как тут — как и было договорено. Уселись на кладбищенской стене, словно воробьи на проводах. Сидят и дрожат — ужасно холодное утро выдалось. Залез я на колокольню и задрал ноги кверху, к отцу небесному. Ну, тут парни заорали «ура» и «да здравствует». Весь окрестный народ переполошили. Кидали в воздух шапки, двое так и остались без них — закинули на самую верхушку ели, кто доставать полезет, иглы-то колются. Спустился я с башни, парни меня на руки — и понесли, подкидывают в воздух, чуть ли не до самых верхушек деревьев. Потом в поселке обо мне иначе и не говорили: да это тот парень, который стоял вниз головой на колокольне. Когда вышел приказ о мобилизации, я потребовал, чтобы меня определили в летную часть, объяснил всем деятелям — высоты-де не боюсь, на церковной башне вниз головой стоял. И слушать не стали, дьяволы! Немец не уважает эстонского парня. Не подпускает его к штурвалу самолета. Словно он и не человек! Эстонскими девчонками они не брезговали, любую девку попригляднее подцепят и давай услаждать ей слух игрой на гармошке.

— Парень, ты что за ахинею несешь, иди-ка лучше спать, — посоветовала двойнику Йосся кулливайнуская Меэта: после мрачного инцидента она была не в состоянии слушать болтовню солдатика.

— Девчонка эта лишилась языка с перепугу. Ну и что, — глядя на Меэту, обиженно пробурчал парень. — Увидела где-нибудь труп и потеряла дар речи. Нельзя быть такой неженкой. И раньше во время войн людей сажали на кол, вешали вверх ногами или заживо сжигали. Я ведь не малолеток какой, исторические книги в школе от корки до корки прочитал. Побежденных не жалеют! Кто, как не победители, несет время вперед.

— И ты смирился с ролью побежденного? — спросила солдатика Леа Молларт.

— Я? — удивился он. Ему пришлось крепко схватиться за аккордеон, чтобы не упасть на соседа. — Я? — повторил он. — Я ничего, я держу нейтралитет. Я — смелый парень, я стоял вверх ногами на церковной башне. Ну и ветрище там! На земле было совсем тихо, а там просто завывало все. Верхушка башни качалась, словно маятник, а я все-таки задрал ноги к небу и стою.

— А рот ты держал открытым? — с интересом спросил Парабеллум.

— А то как же, — важно подтвердил парень. Он, разумеется, думал, что стоять на голове полагается с открытым ртом.

— Тогда все ясно, — вздохнул Парабеллум. — Я так и думал. Надо было сжать челюсти, тогда бы сердце не выпало из груди и не потерялось.

— Ты чего издеваешься? — взвизгнул парень. Он встал, положил аккордеон на стол — одна из кружек с самогоном опрокинулась, и с угрозой сказал — Я из тебя, дьявола, сейчас кишки выпущу!

— Если тебе известно, что такое быстрота реакции, то лучше сиди и помалкивай, — посоветовал ему Парабеллум и отвернулся.

Бенита заметила, что Парабеллум, шепча что-то на ухо Риксу, в то же время не спускал глаз с оскорбленного солдатика.

— Давайте-ка лучше опрокинем по кружечке, — предложил Йоссь, которому стало жаль парня, и потянул своего двойника за рукав.

— Давайте-ка держаться вместе, как настоящие эстонские мужчины, — сказал солдатик и обнял Йосся. — Эти ч-чуть иностранцы с-слегка ч-чокнутые.

— Скорей бы утро, — скривив рот, пробормотал Рикс.

Парабеллум закурил и ловко выдохнул дым — две серые струйки, словно усы, легли на обе стороны его лица — и торжественно произнес:

Поделиться с друзьями: