Глупые игры... в Любовь

Отдельное звено.

Единоличный сударь со скипетром судьи. Попытка у Фемиды отобрать весы.

Прошло полтора века, прежде чем Бельетони снова пришел в себя, и не нашел силы... прощать.

Успокоился.

И я простила. Простила, взяв с Доминика обещание - держаться и не убивать хотя бы… без весомой на то причины.

А на днях, на днях он снова убил. Нарушив все клятвы.

(… похолодело, поледенело внутри меня; волной ужаса обдало лицо, словно прыснули жидким азотом; замерла, не дыша - УБИЛ)

– Неужели, он снова решил воевать? – неожиданно отозвалась Виттория, - И сколько раз такое безумие на него будет находить – а мы будем прощать?

– Не знаю, - печально вздохнула, скривилась Кларисса, неуверенно пожала плечами. – Он обещал. Обещал,… н-но, видимо, такие… не меняются.

– Да чертов он демон. Напился крови больных рассудков – и давно уже утратил себя. Помутнел разум – да и только, - злобно прорычал отец.

– Я ничего другого и не ожидал.
– Нервно хмыкнул Асканио.
– Убивший раз – еще не раз преступит черту смерти. Ведь так… проще. Бах – и нет.

– Я понимаю, убить бессмертного. Но человека? Зачем его убил?

– Из-за меня.

(немая пауза; изумленные лица уставились на меня)

Этот… ч-человек, парень,… когда-то меня… с-сильно обидел. Вот…

– ОБИДЕЛ? – завопила Кларисса. – Девочка моя, ОН ИСТЯЗАЛ хуже чертовой инквизиции… бедного молодого человека семь часов к ряду, прежде чем тот, все же не выдержав адской боли, скончался. ОН ВЫНЯЛ из него душу и вывернул наизнанку. А ты говоришь из-за того, что тебя ОБИДЕЛ?

(внутри все занемело; глаза невольно округлились до боли; не могла даже слюну, застрявший ком ужаса, проглотить)

молчу.

– Вопрос сейчас в другом, - (спасая меня от самоудушения) прозвучали эти слова, слова Колони. – Зачем он напоил ее своею кровью? Чтобы защитить? Не смешите. Доминико не думает о других. Лишь свои амбиции превозносит. Жозефина, - (развернулась ко мне), - он пил твою кровь?

(испуганно отвела взгляд; по-идиотски молчу)

– Прошу, ответь. Это – очень важно. И не нужно врать.

(тяжело сглотнула; прости, прости, Асканио; знаю, тебе больно)

– Да.

– Черт! – нервно дернулся Матуа. – Так и знал. Этот ублюдок точно что-то замыслил.

– Может, ему надоели Ордены? А почему бы и нет? Захотел единоличной власти. По-моему, он давно к этому идет, - (вполне спокойно изрек Аско), - и почему бы… не через Жозефину, та, которая так дорога Искье, не начать эту войну. Кровь в нем – и теперь отыскать малую… будет слишком просто. Везде и всегда.

(болезненная тишина)

– Я ее увезу на остров, - вдруг отозвалась Виттория, - Туда он, пока я там, никак не заберется. Слишком сильная моя связь с землей. Каждая песчинка, и даже воздух с солнцем там мне подчиняется. Сунется – убью, раз плюнуть.

– Хорошо, - торопливо подтвердила Кларисса. – Увозите. Н-но.

– Знаю, - любезно продолжила Колони, - вы нам не помощники. Верно, у вас есть шанс… замирить это дело, либо все же убить Доминика, потом, если мы проиграем.

Убить? УБИТЬ?

Вы… Вы … ВЫ ЧЕГО? Как убить?

Моего Доминика…

(поледенело все внутри)

Не смейте!

Мне все равно,

… что там было у вас с ним раньше.

Для меня Доминик… другой.

Ублюдки.

Убить, убить решили!

А с ним… и МЕНЯ УБЕЙТЕ, если на то… пошло!

(… в моей голове поплыли кораблики,

мутнело,

терялась,

едва… отпечатывался в сознании смысл услышанных слов)

– Вы знаете, где он сейчас?

– На Аетфе вчера видели...

– Жозефина, собирай вещи. Через час у часовни ждем.

Глава Двадцать Седьмая

***

– Будет утро, тогда и поедем. Чего среди ночи? Вас тут целая плеяда. Ничего не случиться. Перебудем одну ночь. А я спать хочу! Не поеду…

***

Но вместо ночной рубашки уже живо натягиваю на себя футболку, джинсы, кофту, куртку…

Отыскиваю денежные заначки…

Мышей выскочить за ворота, чтобы никто не заметил.

И бегу, бегу… по грунтовой дороге к пристани.

Вы его не убьете. Только не моего Доминика. Умру я, но он – будет жив.

***

– Эй, есть кто здесь?

Тишина…

Елки-палки. Только этого мне не хватало.

– Ау! – пыталась докричаться.

Яхта у причала. А где капитан?

Глубокий вдох – и полезла на борт.

– Дяденьки, тетеньки! Есть кто?

– Чего орешь? Ночь на дворе. Все спят, - неожиданно хриплый голос окатил меня сзади.

(резкий разворот)

– Ой, простите, – (шаг навстречу), - Прошу, дяденька. Пожалуйста, отвезите меня в порт. Очень нужно.

– Т-ты, что, вкурила что-то? Не буду я тебя никуда везти.

– Я два часа сюда добиралась… из монастыря.

– Я жду заказчиков. Их только и повезу.

– Я заплачу, - быстро нырнула в карман и достала часть денег (приличную часть). – Тут ехать-то сколько. Успеете вернуться. Тем более что гости решили остаться до утра.

Несмело, но жадно, прикипел взглядом к денежкам (надурняк и уксус сладок).

Секунды раздумий.

– Говоришь до утра?

– Чес-слово. Сама слышала их разговор.

– Ладно, - «нехотя» скривился (а сам прям загорелся от радости), - чего только для вас, детей, не сделаешь.

Да, да. Детей или денежек?

Все равно.

Радостно заулыбалась я... и пошла за ним в кабину управления.

***

Да уж. Нынче цены нешуточные. И никто в альтруистов играть не хочет. Едва смогла найти таксиста, который согласился отвезти меня в такую даль по скидке.

***

Что мне пришлось передумать, пережить (внутри себя), пока доехала…

… лучше никому и не знать.

Аетфе.

… еще только начало поисков и войны – а я едва уже сдерживаюсь от истерики.

Чувство, тупое, глухое, гадкое чувство, что меня раскусили,

наступают на пяты,

вот-вот - и я не успею… ПРЕДУПРЕДИТЬ,

… опоздаю.

Боже, Боже.

Лучше и вовсе не родиться на свет, чем так сходить с ума.

Едва не падаю от попыток быть быстрее, чем физически могу,