Глупые игры... в Любовь

Когда-то,… когда-то все равно я совершу этот шаг… добровольно.

Может, все и быстро происходит у нас…

Но…

… теперь… Почему, не теперь?

Другого шанса… быть может, и не будет.

просто… побыть даже рядом, наедине…

Я готова. Я хочу…

И более, более счастливой... я себя еще никогда не чувствовала.

Хочу, чтобы он был моим первым… (да, первым!)

В его руках, в его объятиях…

…. моя радость, беспечность; чувствую себя в безопасности. БЕЗОПАСНОСТИ.

… маленькая девочка.

ЕГО девочка.

… люблю, люблю я. Впервые люблю.

Бесспорно.

Как никогда… и никого.

Влечение, глупые влечения стерлись, оставив по себе только мыльный след.

Робко коснулась его плеча…

скользнула по груди… к воротнику,

вниз… пуговка за пуговкой… - расстегнула рубашку. Глубокий вдох (о, Боже, как мне страшно) – и сняла ее…

Поцелуй, его поцелуй коснулся моих губ… и тут же скатился по щеке к шее. Прижал, жадно прижал меня к себе.

Руками нырнул под футболку, рывок – и тут же лишил меня ее.

Притиснулся губами к груди (проворное движение рук – и бюстгальтер слетел прочь).

Невольно поежилась, дернулась (сжалась, смущено прячась) – но Доминик тут же привлек назад, к себе.

Скатываясь, убегая от шеи жаркими касанием языка…, скользнул к груди – нежно лизнув сосок, тут же втянул его в себя.

Поежилась, поежилась…

но, не вырывалась.

Терпела,

…наслаждалась.

Жадно сжал грудь рукою.

Еще движение, еще мгновение – и тихо застонала

от удовольствия.

Сильнее, сильнее прижал меня к себе, в ответ.

минуты услады – и отстранил…

движения, старания – его, мои – и мы лишились остатка одежды.

…бережно уложил на спину.

Трусость. Робость. Мой детский страх, испуганным осиновым листочком, должал внутри меня.

– Верь мне, - неожиданно прошептал на ухо.

осторожно (ласково удерживая, касаясь) перевернул набок, притянул к себе вплотную...

Задыхаюсь, задыхаюсь от волнения… и счастья.

резкий рывок – проник, проник в меня…

жадно вскрикнула, застонала.

(заслонился весь мир неистовым удовольствием)

невольно еще сильнее прижалась спиной к нему…

рывок,

еще,

еще,

еще…

***

Сегодня… я стала женщиной. Его женщиной.

А прошлого – прошлого… просто НЕТ.

Только мы – и мы вместе.

Больше ничего… и никого… вокруг.

Только двое.

Двигались, двигались в унисон, доводя друг друга до невероятных блаженств.

Даря наслаждение.

Даруя счастье.

Глава Двадцать Девятая

Устало положила голову на подушку. Лицом к лицу. Глаза в глаза.

Милая, добродушная улыбка не сходила с его губ.

Я пристыжено рассмеялась и на мгновение, робко, спрятала взгляд.

– И что теперь будет?

– Все хорошо…, - едва слышно, ласково прошептал.

– Они скоро догадаются, где я.

– Им придется смириться. Хотят того, или нет: мы - вместе.

(невольно улыбнулась в ответ)

Робко коснулась кончиками пальцев его щеки,… провела по губам.

Не реагировал (всматривался в глаза).

Ровное, усталое дыхание.

Наслаждение счастьем.

Моя рука истомлено бухнулась на подушку.

Вдруг накрыл, накрыл… мою ладонь своею. Пальцы переплелись, и в крепком замке сжались.

– Все будет хорошо, Жозефина. Все будет - хорошо.

Жадно прижалась губами к его руке.

Отстранилась на мгновение и тут же носом уткнулась между нашими ладонями. Истомно прикрыла веки. Дышала, дышала теплом. Его ароматом. Нашим счастьем.

***

Облокотился на локоть.

Глаза в глаза.

– Ох, какая родинка у тебя, - игриво рассмеялся и вдруг дернулся ко мне (попытка стянуть с меня покрывало). – Покажи.

– Нет! – смущенно завизжала я и прытко отшатнулась (едва не улетев с кровати; застыла на краю).

– А н-ну покажи-и! – зарычал Доминик и стал приближаться, надвигаться, играясь, смакуя, как рысь с ланью.

– Не-а! – дразня, вновь завизжала я и тут же вскочила с кровати (жадно прикрываясь покрывалом).

– Ах, так? – застыл на мгновение. Шутливо прищурил глаза. Рывок – и в миг уже был подле меня. Схватил в объятия и властно сжал, притиснул к себе.

Невольно (испуганно, взволновано) расхохоталась, залилась звонким смехом. Едва дышу, захлебываюсь эмоциями.

Влюбленно, истомлено прижалась к нему. Уткнулась в плечо и смиренно замерла.

– Покажешь? – вдруг тихо, лукаво прошептал.

– Не-а, - уже более сдержано ответила. Вместо истерического смеха – счастливая улыбка.

– Ну, позязя, - тихо, мило, как маленькое дитя, просюсюкал.

Замерла. Глаза в глаза. Коварно закусила нижнюю губу и лукаво прищурила один глаз.

– У-у-у! Злюка! Готовиться план… злокозненный?

– Еще какой, - и на этих словах резко дернулась (попытка убежать на кровать), но тут же перехватил, удержал – я невольно обвисла на его руках, согнувшись вдвое – тянусь пальчиками к постели.
– Ааааа… отпусти!

– Да, сейчас уже! Теперь ты моя, - все еще не выпуская, так и пошагал со мной к кровати.

Выровнялась, вытянулась рядом с ним и прижалась спиной к груди.

– А ты… - диктатор.

– Еще какой, - расхохотался Доминик и, прижавшись губами к моему уху, добавил, - но тебе позволю сегодня делать со мной всё, что захочешь.

– Больной извращенец, - злобно (наигранно, сквозь улыбку) дернулась, - размечтался.

– Заметь, дорогая. Все, о чем ты подумала – плод твоей фантазии. Я лишь хорошие, светлые слова произнес.

– Неужели, - расхохоталась я и обернулась (взгляд через плечо, ведь до сих пор не выпускает из объятий). – Ты пошло намекнул, а я – развратная, так выходит?