Гнолья Шкура

Пока же они пытались обойти с флангов, но попадали под жестокие артудары ракет и гранатомётов. Где бы врагу не удалось продвинуться, следующей ночью гноллы ставили выше по камням ракеты и разносили позицию в прах. После нескольких случаев захвата орудий и стрельбы в обратную сторону королики сообразили, что так не пойдёт, и начали подготовку к прорыву по центру. В отличие от скал, здесь они могли развернуть свои несметные толпы и рассчитывать, что те пройдут даже через шквальный огонь артиллерии. Для этого им пришлось концентрироваться, и это радовало. Не радовала только батарея дальнобойных пушек, которая шмаляла днём и ночью из-за высот, причиняя постоянные потери и беспокойство. Однако гноллы знали, что и она стоит ниже рассчётного уровня, так что посмеивались.

Общим совещанием были заслушаны доклады разведки, по каковым выходило что до трёх четвертей вражеской армии стоят под Мерцающей. Ввиду этого единогласно приняли решение зря не терять силы и штурм противнику дать выиграть. Единственное, это нужно было сделать убедительно. Когда стало ясно что дело вот-вот начнётся, гноллы ночью перетащили более половины пушек на башню, оставив на линии те что были на пределе износа и одноразовые ракеты.

Утром даже не чувствовалось свежака - казалось, воздух прогрелся от выстрелов орудий. Над взгорьем стоял сплошной гул, и если прислушаться, то чувствовалась дрожь камня. Королики попёрли вперёд по всему фронту, не группами, не шеренгами, а сплошной массой. Среди этой гигантской амёбы, наползавшей на линию обороны, торчали орудия, баллисты и неуклюжие ящики паровиков. Зрелище было то ещё.

По позициям гноллов стояла почти полная тишина, никто даже не командовал, потому как всё перетёрли заранее. Первый залп "горохом" пошёл ещё до того, как враг приблизился на расстояние ружейного выстрела. Сотни малокалиберных ядер градом полетели по каменистой равнине, прыгая и рикошетя от земли. Первую линию, закрывавшуюся щитами, проредило основательно; упавших тут же затаптывали напирающие сзади. Второй залп состоял из разрывных бомб и ракет, и положил гораздо больше. Снаряды улетали в гущу толпы и расцветали там огненными горами, расшвыривая туловища, переворачивая орудия и повозки. Особенно короликам не нравились ракеты, стартующие залпом - они создавали сплошной дождь из огня и жутчайший вой, закладывавший уши. Местами не осталось вообще никого - всмысле живого. Однако такой массе эти потери были слону дробиной, армия наползала куда быстрее, чем заряжались пушки.

В то время как первые гуманы полезли через укрепления, их артиллерия начала гвоздить по позициям. Гноллы следили, куда нацелены пушки, и чтобы не попадать под залп прятались в окопы - это здорово помогало, так что пехоту на первый раз сбросили назад. Щин в это время надо сказать не сидел сложа лапы, а заряжал пушку на верхней площадке башни. Благодаря высоте, отсюда она доставала до врага замечательно, и этим пользовались. Снаряд выписывал по воздуху дымную дугу и обрушивался на толпу, копошащуюся внизу.

– За всё хорошее!!
– орала Марси вслед снаряду, - Желаю зла, недоумки!!

Вокруг все ржали, впрочем не отрываясь от дела. Это дело захватило их настолько, что никто не заметил как подкрался полдень. Он подкрался, а линия по прежнему была за гноллами, и королики всё больше тормозили. Это было чревато, и Щин сказал передать на линию, чтобы не смели геройствовать и при следующем штурме отходили.

Следующий последовал ещё до того, как закончился первый. Прореженная и сбитая с толку толпа номер один расступилась по флангам, пропуская толпу номер два. Там не было никаких волшебных средств, всё тоже самое, только дуболомы свежие и без ужаса в глазах после гноллской бомбёжки. К тому же в воздухе появились грифоны, вот уж кого демон притащил. Здоровенные звери с орлиными головами и крыльями сначала просто кружили, пикируя и издавая страшные вопли, но гноллов это не впечатлило, а стрелы арбалетов подбили одного из летунов. Тот, не способный подняться, по прямой пролетел дальше и врезался в каменный склон, явно разбившись в лепёшку. Остальные поднялись выше и начали пускать стрелы.

Сами по себе грифоны были не особо опасны, спрятался и ладно, но вместе со штурмующими войсками это было неколодезно. Видя что королики прорываются, гноллы стали действовать по старому плану, и пользуясь траншеями, отступили к башне. Немало их осталось в траншеях и на укреплениях, но уж точно это было не всуе. Насколько можно было судить, всё шло как по маслу: учавствовавшие в бою войска располагались поотдаль, вокруг башни выстраивались кольцом другие, третьи немедленно шли дальше вверх, а на освободившееся место внизу подтягивались обозы и подкрепления. Наверняка королики считали, что умно организовали кампанию, и уж как пить дать поздравляли друг друга с победой. Гноллы же знали, что вверху они наткнутся на ущелье, и потратят минимум день чтобы построить мост; а до этого будут находиться всё в той же долине, как и все остальные. Посыльные с сигналом для плотинщиков благополучно ушли, так что оставалось только подождать.

Конечно это было не так легко, ждать сложа лапы, пока другие что-то сделают. Тем более башня была переполнена, гноллы сидели буквально бок к боку и яблоку натурально негде упасть. А просидеть так предстояло до самой темноты, потому как резонно ударить ночью, как всегда ради внезапности. Пожалуй это был самый паршивый вечер, какие только могли припомнить Щин и Марси, да и остальные тоже. Вокруг башни почти всё свободное место занимал лагерь короликов. Гуманы гуманили не переставая, немедленно сожгли на костры большую часть построек посёлка, орали и дрались между собой. Несколько панцирных жуков, пафосно прошевствовав к башне, предложили сдаться. Хар не менее пафосно ответил им всякую туфту про то что лучше смерть чем эт-самое и всё такое: им было незачем знать действительное положение вещей.

– ------

О чём действительно стоило сожалеть, так это о том что не было способа зафиксировать картину происходящего, а Щин вообще обломился: ночь выдалась безлунная, хоть глаз на хвост натягивай, и он ничегошеньки не видел, кроме костров и узких кружков освещённой земли вокруг, густо усыпанной сидящими гуманами. Не видел, зато слышал. Неясный, какой-то лёгкий шум, словно от листвы в лесу, стал нарастать с севера. Не верилось, что этот мелодичный шелест издают громадные объёмы воды, которые с бешеной скоростью изливались по руслу речки, превращая её в неудержимый поток; только неясный треск возвестил о том, что рухнула последняя дамба. Дальше уже шелест перешёл в надвигающийся грохот. Волна высотой в несколько метров тащила с собой поток камней, грязи, плавучего мусора, остатки водяной мельницы; всё это добро шло вниз по долине, заполняя её от края до края. Щин же мог только слушать, смотреть как засуетились королики у костров, и угадывать по мордочке Марси, что она видит.

– Ой мама, - точно прокомментировала гноллиха то что видела.

При разработке операции все задавались тем же вопросом, а именно выдержит ли башня удар селевого потока. Конечно она здорова, но и поток такой что мало не покажется.

– Башня, ты выдержишь?
– спросил у башни Щин, - Молчит. Значит выдержит.

И башня выдержала, даже толком не содрагнулась, когда волна ударила в её стены. Зато всё остальное не выдержало. Внизу, по мере того как грохот потока приближался, мгновенно гасли и исчезали костры, так что создавалось жуткое впечатление что их просто стирает. Щин сообразил что волна идёт с огромной скоростью, и тут же получил подтверждение, потому как всех стоявших на верхней площадке башни обдало водяной пылью, настолько силён был удар в стену. За считанные мгновения башня оказалась посередь бушующего моря воды и грязи, грохот стоял просто немилосердный.

Поскольку слушать особо больше стало нечего, Щин ушёл вниз, чтобы освободить место тем кто видел в темноте. Немудрено, что этой ночью он почти не прекращал смеяться. Как впрочем и многие другие, если не сказать чтобы все. Всмысле - все кто находился внутри башни, потому как тем кто снаружи было явно не до смеха.

С рассветом это было подтверждено в самом полном объёме. На том месте, где располагались укрепления, посёлок, стояли орудия и лагерь короликов - не было вообще ничего. Глинистая почва была выметена и выглажена даже от камней, что кстати потом здорово помогло с земледелием. От вражеской армии осталось полсотни голов, строивших мост на другой стороне ущелья, и ещё полсотни, охранявших фланги на скалах. Немудрено что этих даже догнать не удалось, оставалось только собирать брошенные ими по дороге предметы.

Предметов вообще осталась просто уйма. Вся дорога чуть не до самого Лейкшира, где прокатилась волна, представляла собой сплошную свалку. Телеги, дохлые туловища, пушки и паровики снесло кучами в низины и расселины, где и упаковало, как залежи руды. Одного металлолома тут были десятки тонн, и гноллы собирались его собрать до последнего кусочка. Марси сразу занялась усилением противоинфекционной защиты, чтобы не бояться эпидемии при массовом разборе завалов с кучами трупов. Работёнка была неприятная, к ней привлекали и орков, но куда лучше чем могло бы быть, замечали все.